– Ну, шо там?
– Вси вмерли.
Водитель, ругаясь, закрыл борт.
– А ты Лёха подумал, прежде чем стрелять? Вдруг рикошет?
– Москалём больше, москалём меньше.
Лёха и украинец загоготали.
– От кацапни слышу-вывернулся водила. Гогот повторился.
Вновь хлопнула дверца, двигатель взревел подтраивая, и машина рванула. Я выглянул в прорезь брезента - шлагбаум опускал человек в камке, рядом была оборудована пулемётная точка. Тут машина повернула, кузов сильно тряхануло и меня кинуло на Стрелка. Лицо его оказалось прямо перед глазами и выражение его менялось. Тот начинал приходить в себя. Талисман разгорелся чуть ярче и человек заворочался. Этого мне не хватало!
Но колоть морфин не потребовалось, талисман чуть вспыхнул изумрудными искрами и Стрелок, задышав ровнее, уснул.
Полчаса спустя машина подкатила к выезду из тоннеля. Ворота открылись и ЗИЛ, надрывно ревя и постреливая двигателем полез в гору. В прорези брезента появились небо. Машина выползала на дорогу. Я осторожно выглянул в отверстие - знакомая местность. Похоже мы у Кордона! Затрещал счётчик Гейгера, информируя меня, что мы проезжаем по радиоактивной плеши. Видимо водила знал, что делать. Миновав плешь машина тормознула. Сопровождающий что-то сказал водителю и тот вышел из кабины. Сопровождающий тоже вышел и я воспользовался моментом, упокоил его, пока водила справлял малую нужду. Быстро осмотрев кабину со стороны водителя, выбросил автомат дулом в грязь. И приветливо встретил неторопливо застегнувшего штаны водителя.
– Власть переменилась - проинформировал я пожилого, пятидесятилетнего мужика в камке, - Скидавай сапоги! Тот было дёрнулся рукой к кобуре, но я мило улыбнувшись, качнул стволом ВАЛа. Водила уставился на ствол и побледнел - видимо покрытый грязью, кровью человек в экзоскелете с автоматом выглядел со стороны жутковато.
– Чего ждёшь? Расстёгивай ремень. Только мед-лен-но и не делая резких движений.
Ремень с кобурой упал на землю.
– Я жду продолжения стриптиза, - мило сообщил я - Четыре шага назад, лицом в землю, руки за спину. Выполнять! Если будешь слушаться меня, вернёшься домой (тут я кривил душой-в живых я сектанта оставлять не собирался).
Достав пластиковые наручники, я туго затянул петлю на запястьях. Водила охнул. Я обшмонал его - и не зря. В берце обнаружилась самодельная "финка". Её я просто отшвырнул в кусты.
– Ну чтож, друг сердешный, будем работать на меня или сунуть тебя воон в тот трамплинчик? В "бычки" тебе поздновато, да и живут они, сам знаешь…
Водила понятливо замотал головой.
– Буду, буду…
– Вот и ладушки-продолжал я тем же вкрадчивым тоном - что в кузове?
– Жмурики там, велено везти на блокпост для опознания.
– А не врёшь?
– Не, не, чистая правда!
– Тогда вот тебе приятная альтернатива. Ты довозишь меня до старой усадьбы и высаживаешь там. Пару трупов скинешь куда я скажу. Всё понял?!!
– Да.
– Не будешь делать глупостей - на обратном пути заберёшь ствол.
Я вытащил "форт" из кобуры и бросил под куст. Потом ножом разрезал петлю. Опасливо поглядывая на меня водила, потерев запястья поднял ремень и подпоясался.
– Теперь лезь в кабину.
Водитель забрался и вопросительно глянул на меня. Я обошёл грузовик и сел рядом. Водила испуганно озирался.
– Это ищешь-я кивком указал на валяющийся на дороге в грязи АКСУ - всеравно эта пукалка меня только пощекочет. А эта, - я продемонстрировал ему ВАЛ, - проделает в тебе оч-чень неаккуратное отверстие… Пульки надрезаны, мало ли что. Для гарантии, чтобы кабана остановить разом.
Мужик побледнел.
– Крути, Гаврила.
Подъехав к заброшенной усадьбе водитель вопросительно глянул на меня.
– Тут, тут. Сейчас будем разгружать.
Он вылез из кабины и я выстрелил ему в затылок. Мало ли какой фортель от сектанта можно ожидать. Потом, забравшись в кузов достал спящего Стрелка и отнёс его в сарай.
– Тут тебя никто не тронет, брат. Я прослежу.
Прикрыв створку сарая брусом, я завёл ЗИЛ и направил его в сторону трамплина. Грузовик играючи подбросило и он, перевернулся, беспомощно вращая колёсами и рыча мотором. Я посмотрел на сканер - сюда спешили люди покойного Валерьяна, уходящие с Кордона к Долговцам. Эти подлянки сделать не должны. Я подошёл к сараю, выволок вялого Стрелка и положил его среди трупов. Талисман сверкнул изумрудной искрой и тот тихо простонал.
– Ну, бывай, Стрелок - прошептал я уходя. Снял Талисман с шеи и швырнул его в трамплин. Аномалия проглотив жертву исчезла.
Группа сталкеров подошла к месту аварии. Они разделились-часть людей пошла к заброшенному блокпосту, а четвёрка стала осматривать место аварии. Вот они услышали стон и подошли ближе. Вот двое сделали из плащ-палатки что-то наподобие носилок, положили Стрелка на них и двинулись в сопровождении пары в сторону деревни, наверно к Сидоровичу и новичкам. Точно, свернули туда.
Опустил бинокль и почувствовал колоссальную усталость и облегчение.
– А ведь не зря же всё это.
Я улыбнулся, по настоящему счастливо, впервые за несколько месяцев.
– Может к чёрту, эту Венесуэлу? И, развернувшись, чуть хромая пошёл на болота - там меня ждёт Маша, и вроде бы я ей небезразличен, и я её люблю, а остальное совершенно неважно.
Хоть выбор был сделан и не мной, но я о нём ни капли не жалел…
Петр Танетов Проклятое место
Глава 1.Медвежий Угол.
Холера был из тех людей, что редко уживаются в шумных компаниях, предпочитая беседу с рыбкой на бережку тихой речки, застолью и хоровому исполнению под гитару песен из репертуара Виктора Цоя. Да и в Зону он попал в общем-то случайно, когда бежал с пересылки от приговора суда. Преступил закон он тогда сознательно, совершив ограбление банка в котором работал, но попался. У хозяев, отмывавших грязные деньги по игорным клубам, были длинные руки и прочные связи во власти. Павла взяли в Домодедово, проследив весь след от Питера. Суд был коротким, вкатили восьмерик. Но по дороге в колонию строгого режима удалось бежать. Уйдя из негостеприимной для зэка Мордовии, он достиг Черноземья. Питался тем, что растет на огородах Белгородчины, а потом подался на Украину, где вроде бы даже удалось осесть на одном из небольших хуторов, разбросанных по Сумщине вдоль Екатерининского шляха. Жил он тихо, под крылышком вдовой хромоногой Юли, что лишилась мужа через неделю после свадьбы — «копейка» пьяненького свекра на переезде угодила под поезд, проходивший в сторону Кременчуга два раза в сутки. Юлию спасли соседи, возвращавшиеся с рынка в Ромнах и она, подволакивая после неудачной бесплатной операции правую ногу, потихоньку спивалась живя с бессильной что-либо изменить матерью, когда Холера появился на горизонте. Парень бичевал, выглядел серо, но бомжом не смотрелся, подрабатывая случайными заработками на еду и одежду из «бутиков» европейского сэконд хэнда. Знакомство завязалось чисто случайное, как нередко бывает в этой жизни. В один из тех дней, когда Юля была трезва, что с ней за последние месяцы случалось редко, она пошла поправить ворота, покосившиеся после того, как здоровенный соседский хряк подрыл столб и почесался о тын. Хозяйство, хоть и небольшое, но пригляд нужен. Парень, глядя на ее надрывные усилия не спрашивая помог поправить столб, повесил воротину на место и даже сумел накинуть на скобы брус — здоровенную, чуть обтесанную жердину. Как то быстро они сошлись — Юля похорошела, отеки спали, так как пить она прекратила. Занялась нехитрым хозяйством. На хуторе мир тесен — соседи были довольны — нашелся добрый человек, что почистил колодец, подновил портомойню на речке. Так пролетела осень. Деревенская простая жизнь нравилась Холере — к нему относились как он того заслуживал. За добро платили добром, за спиной не судачили. Мать Юли, Прасковья Тимофевна не нарадовалась на рукастого москаля, который прекратил тот кошмар, что продолжался почти год после злополучной аварии.
Все испортил участковый, человек в этих местах новый, высланный, как судачили в селе, за грехи по службы из Киева. Тот был человек корыстный, занимался поборами, о чем все знали, но ничего сделать не могли — слишком высоко тянулось кумовство да и связи. Вместе с компанией таких же мажоров тот занимался банальным покрыванием их темных делишек. Павел попал под его каток на рынке, когда они с гражданской женой привезли на продажу двух подсвинков. Участковый, изрядно подшофе и одетый не в форму, хапнул с прилавка пару окороков зараз, что по его мнению было справедливой платой. Юля, как на грех, отошла на два ряда и торговалась с армянами по поводу пары сапожек-товар был хорош. Павел укоротил бессовестного ворюгу, отобрав мясо и вытолкав взашей, что сильно осложнило ему жизнь.
Протрезвев, тот не покаялся, а принялся подкапывать под Холеру и в конце концов вызнал, что тот проходит в розыске по России, как беглый зэк. Об этом, снова изрядно выпив, он поведал в своей кампании, привычно проводящей жизнь в праздности. Ну, а так как слово не воробей, дошло до хутора это известие раньше, чем участковый, заливший глаза, сообразил позвонить в район. Соседка сообщила несостоявшейся теще, та предупредила Павла — парень ей нравился. Юля была в слезах — жизнь, казалось бы наладившаяся вновь летела кувырком, к тому же она забеременела. Павел обнял Юлю и пообещал себе думать о ней всегда. Но надо было скрыться чтобы не подвести приютивших его людей. Холера собрался, поцеловал будущую мать своего ребенка и ушел. Адрес он запомнил навсегда, скоренько сочинив легенду для ушей чужих по поводу писем. И с тех пор он раз в месяц писал и получал с оказией редкие строчки, написанные красивым почерком и полные тоски по нему. О том, что родились близняшки он узнал уже занимаясь добычей всякой артефактной мелочи из Зоны. Правоохранительные органы смотрели на это сквозь пальцы - пусть эти дурики среди радиации копаются — сдохнут, да и нет печали. Позже, правда закон посуровел, а после Черного Дня Холера оказался отрезан от внешнего мира кольцом блокпостов и колючей проволоки. Военные на первых порах стреляли по всему, что движется на горизонте, но потом некоторые предприимчивые деляги навели мосты и жизнь потекла в обычном русле. Туда «мясо» в виде наивных желающих познать тайну и разбогатеть, а обратно артефакты разной степени полезности. Павел притерся в среде хорошо - ходить пешком он не боялся, мозг хорошо усваивал информацию и вскоре он стал опытным проводником, одним из самых лучших. Ходил на болота, на Свалку, принося подчас просто уникальные вещи. И спрос на него был солидным, ведь главное достоинство проводника в том, что те кто с ним ходил — возвращались целые невредимые, да с прибытком. Вскоре в округе стали сколачиваться команды-народу было многовато и спрос превышал предложение. И опытные сталкеры стали уходить глубже в Зону, подальше от рейдов военных, от мелких бандитов, от глупых, самоуверенных и пугливых новичков с оружием.