— И не говори, — согласился я, переходя к установке следующего столба.
За годы я усвоил одно: когда мужчины заняты делом, болтовня отходит на второй план. Будь то настройка телевизора или возведение стены для защиты своих земель, мужики знают, как работать сообща, и говорят только по существу.
Я отправил Кузьму на разведку. Ему нужно было внимательно осмотреть опушку на предмет препятствий, которые могли бы помешать строительству, пока мы с Юлианом продолжали вкалывать.
Целый час мы кромсали землю и дерево в тени леса, лишь изредка прерываясь, чтобы хлебнуть воды из фляг и утереть пот со лба.
Закончив примерно десятую часть периметра, мы вернулись по своим следам и, после короткого визита к Тотему Строительства, приступили к возведению самого забора.
Установка каждой секции требовала участия нас обоих, что несколько замедляло процесс, но даже так разговоры сводились к минимуму. Хоть я и знал этого человека всего пару дней, никакой неловкости не ощущалось — у нас была общая цель, ведь люди, о которых мы заботились, жили на этой земле.
Когда первая часть была полностью готова, мы оба отступили на шаг, оценивая проделанную работу. Юлиан протянул руку, а я её крепко пожал, и мы мгновение постояли молча.
— Когда ты так наловчился деревья валить? — спросил, отпивая из фляги.
— Как я уже говорил, я фермер и жрец. Мои знания не ограничиваются животными и медициной. Управление фермой требует разбираться во всем понемногу.
— Но ты работал как заведенный. Сколько тебе лет, если не секрет?
— Пятьдесят два.
— Двигаешься, как будто тебе вдвое меньше.
— Весьма любезно с вашей стороны, Князь.
— Так в чем дело-то?
— Дело?
— Ну, ты же рубил эти деревья, словно одержимый. Что-то на уме было?
Юлиан усмехнулся и отпил из своей фляги.
— Не столько мысль, сколько чувство. Я всегда стремился избегать насилия, но это бывает непросто. Полагаю, в каждом человеке есть толика агрессии, вы не находите?
— Не только в мужчинах, — ответил я. — В женщинах тоже. В конце концов, все мы животные. Гнев есть в каждом.
— Именно, — кивнул он. — Мои убеждения не позволяют мне причинять вред другим, но иногда гнев на собственное бездействие должен находить выход. Я направляю его в работу. В нашу работу.
— Ты ведь серьезно настроен никогда не причинять вреда другому существу, верно? Теперь, когда ты живешь в нашем поселении, ты не станешь этого делать? Даже если на нас нападут?
Юлиан оглядел забор, затем открытые участки леса по обе стороны от него.
— Вы, вероятно, заметили, что вокруг моего прежнего жилища особой защиты не было. После того, как я обосновался там после войны, я пересмотрел свой взгляд на мир. Я… надеялся, что все изменится. Что смогу доверять природе, если буду хорошо к ней относиться.
— Но дикая природа безжалостна. И дело не только в бандитах или грабителях, что скрываются в лесах, но и в тварях. Я все еще стремлюсь избегать насилия, но если моей дочери будет угрожать опасность, которую нельзя избежать… я не знаю, на что буду способен.
— Приму к сведению, — ответил ему, отмечая его серьезный тон. — Ты хороший человек, Юлиан.
— И вы тоже, Князь.
Я решил не развивать тему. Мы оба были измотаны, потные и голодные. Пора было сделать перерыв.
Во время обеда я позволил себе немного расслабиться, наслаждаясь своим куда более разнообразным рационом из кукурузы, помидоров и молока. Обойдя дерево, направился к свинарнику, жуя на ходу, мне хотелось проведать поросят, деловито копошащихся в новеньком загоне.
Поросячий обед из тауремьего молока и молодой кукурузы уже должен был быть доставлен Стефанией. Я огляделся, выискивая ее. Тауремы мирно паслись на лугу, но самой девчонки видно не было, как и ее лошади.
В звенящей тишине полуденного зноя услышал ее раньше, чем увидел. Вдоль кромки леса, словно привидение, неслась Стефания на своей Стреле. Скорость была такая, что дух захватывало.
Не соврала, значит, когда хвалилась умением ездить.
Она буквально распласталась на спине лошади, пока та отбивала копытами дробь по земле. В мгновение ока они облетели все наши владения. Развернувшись у самой дальней, южной, границы, она галопом промчалась через траву в моем направлении.
Стефания придержала лошадь в центре поля, собираясь, видимо, спешиться, но, заметив меня, расплылась в широкой улыбке. Направив Стрелу ко мне, она легко соскочила на землю и взяла поводья.
— Ну как, Князь? — спросила она, глаза так и светились. — Неплохо я держусь в седле?
Опять она со своими играми. Только вроде выкинул ее из головы.
— Весьма, — ответил равнодушным тоном. — Для юной особы очень даже неплохо.
— Хотите освежить свои навыки верховой езды? — не унималась она.
— Почему бы и нет? Давненько я не сидел в седле. Посмотрим, не растерял ли сноровку.
— Это может быть опасно. Но только если у вас был плохой учитель.
— А ты, надо полагать, хороший? — с легкой усмешкой поинтересовался я.
— Нет. Я лучшая, — она тихонько хихикнула, поглаживая гриву своей лошади. Рыжие волосы разметались по спине, открывая миловидное личико и яркие голубые глаза.
— Звучит самонадеянно, — хмыкнул я. — Что ж, докажи. Только не затягивай, дел и без того хватает.
— Конечно, Князь.
Через несколько минут я уже стоял перед своим конем на поле, а рядом Стефания.
Стефания принялась с покровительственным видом объяснять мне азы посадки в седло, словно я никогда в жизни лошади не видел.
— Видите ли, Князь, главное — это уверенность. Лошадь чувствует ваше настроение, поэтому нужно…
— Конечно, — перебил я с легкой улыбкой, взбираясь в седло одним плавным движением. — Продолжай.
Она явно ожидала увидеть неуклюжие попытки освоиться, но я сидел в седле как влитой. Мне часто приходилось иметь дело с лошадьми, да и в тайге по долгу работы егерем катался не раз, в местах, где на машине было не проехать.
— О… — она моргнула, заметив мою уверенную посадку. — Ну, тогда попробуем легкую рысь…
Я слушал ее наставления с той же снисходительной улыбкой, с которой взрослый выслушивает объяснения ребенка о том, как завязывать шнурки. Девчонка старалась, и было бы невежливо ее обрывать.
— Попробуем проехать до дальнего конца поля? — предложила она.
— Отличная идея, — согласился с ней.
Мы неспешно тронулись в путь. Стефания то и дело поглядывала в мою сторону, но я держался в седле настолько естественно, что ее попытки наставничества начали выглядеть все более натянуто.
— А что, если устроим небольшие состязания? — вдруг предложила она. — До того дерева на краю поля?
Я покачал головой с добродушной улыбкой.
— Стефания, мне незачем с тобой соревноваться. Просто покажи, как ты умеешь ездить, я хочу посмотреть.
Лицо девушки вспыхнуло.
— Незачем? — в ее голосе прозвучали нотки обиды. — То есть вы считаете, что я даже не достойна того, чтобы с вами состязаться?
— Дело не в достоинстве, — пожал я плечами. — Просто мужчины обычно не соревнуются с женщинами в подобных вещах.
— Ах вот как! — глаза Стефании сверкнули. — Значит, вы из тех, кто считает женщин слабыми и неспособными?
— Я считаю женщин женщинами, — спокойно ответил ей.
— Тогда, может быть, вы просто боитесь проиграть девушке? — едко бросила она. — Это было бы унизительно для такого… опытного мужчины.
Теперь уже моя улыбка стала холоднее.
— Осторожнее. Не стоит путать вежливость с трусостью.
— Тогда докажите! — вызывающе выпалила она. — Или все ваши разговоры о мужском превосходстве просто слова?
Я остановил коня и внимательно посмотрел на разгоряченную девушку. В ее глазах читалось что-то дерзкое, почти насмешливое.
— Стефания, — сказал я тихо, — Ты хочешь убедиться в навыках твоего князя? Не боишься, что увидишь разницу, которую не ожидала?
— Не боюсь. Именно этого я и прошу, — задрала она подбородок. — Если, конечно, она есть.
Я медленно кивнул.
— Хорошо. Но потом не обижайся.
— До того клёна, — повторила она, указывая на дерево в пяти сотнях метров и разворачивая в том направлении Стрелу. — На счет три!
Я приготовился, но без особого энтузиазма. Девчонка сама возжелала этого.
— Раз… два… три!
Стефания рванула вперед, пришпорив Стрелу. Лошадь действительно была быстрой, и девушка умела ею управлять. Я дал ей фору метров в тридцать, иначе бы было слишком нечестно.
Она обернулась через плечо с торжествующей улыбкой, видимо, решив, что доказала свою правоту.
Вздохнул и наклонился вперед, давая коню понять: хватит играть в поддавки.
Конь рванул вперед с такой мощью, что я почувствовал знакомый адреналиновый удар. Быстрей, ещё быстрее!
Стефания даже не заметила, как я ее догнал. Обернулась, когда мы поравнялись, и ее торжествующая улыбка сменилась изумлением. А еще через несколько секунд я уже был впереди, неумолимо увеличивая отрыв.
К дереву я прибыл первым с приличным запасом, спокойно развернул коня и встретил Стефанию, которая подъехала с потрясенным видом.
— Ну как? — спросил я ровным тоном. — Увидела?
Она медленно спешилась, не отводя от меня взгляда.
— Вы… вы играли со мной, — выдохнула она. — С самого начала.
— Я пытался избежать этого разговора, — поправил я. — Но ты настояла.
Стефания стояла молча, явно переосмысливая происходящее. В ее глазах больше не было вызова, только растерянность.
По дороге обратно она ехала молча, изредка поглядывая на меня с каким-то новым выражением. А я размышлял о том, что молодым женщинам иногда полезно напоминать: мужская сдержанность — это не слабость, а воспитание.
К счастью, Стефания обижаться на меня не стала. Вскоре мы вернулись к территории нашего поселения.
— Я впечатлена, — сказала она, когда мы спешились. — Когда вы в последний раз ездили верхом?
— И года не прошло с последнего раза. — Ответил ей, похлопывая Ворона по шее. Так я теперь решил звать своего коня.