— Передам им твою похвалу, — улыбнулся Светозар. — Послушай, там, наверху, мы символы, владыки наших маленьких цивилизаций. Но здесь, внизу, мы можем говорить о делах более…
— Откровенно? — подсказал я.
— Именно.
— Хорошо. Тогда объясни, зачем прятать такое мастерство в подземелье? Это лучшая работа из всех, что я видел в Полесье. Неужели люди не заслуживают видеть её?
— Солнцепоклонники Зареченского владеют этой землёй сотни лет. Даже во время Великой Войны мой отец, Лаксий, отражал захватчиков и славился своей яростью. Он не пережил те времена. Я, тогда ещё был молодым воином, внезапно возглавил поселение в тысячи душ.
Он подвёл меня к следующей нише. Там стояла ещё одна статуя. Солнцепоклонник помоложе нынешнего Светозара, в побитых доспехах, с меча которого, казалось, стекали вырезанные из камня вражеские кишки.
Несмотря на это, сходство между Светозаром и его отцом было поразительным.
— Тысячи?.. — спросил я. — Столько солнцепоклонников живут на этой земле? Или они расселены по другим твоим владениям?
— Триста двадцать семь, по последним подсчётам. Наше число куда меньше, чем до войны. Большинство полегло в те годы, но мы выстояли. Спустя двадцать лет вот, мы здесь… Тень былой славы, но отец всегда говорил: истинное восстановление не бывает быстрым. Цивилизацию строят медленно. Торопить этот процесс нельзя, но порой внешние силы вынуждают нас ускоряться. Поэтому я стараюсь не лезть в дела за нашими границами.
С тысяч до трёхсот… Это же почти полное истребление. Но они не просто выжили, а отстроились до такой степени, что могут позволить себе ваять каменные изваяния. Впечатляющая стойкость.
— Других земель у вас нет?
— Лишь несколько малых застав. Это наша главная твердыня. Вмешательство в чужую политику и привело к той войне.
— А это? — Я кивнул на ряд статуй. — Тоже часть стратегии невмешательства?
— Это обычай. Я не согласен с ним, но обязан его соблюдать. С самого основания нашего поселения, столетия назад, каждому усопшему князю воздвигали статую.
— Но… ты жив.
— Пока да. Но это ненадолго.
— Что ты имеешь ввиду?
Светозар остановился, глядя на изваяние отца.
— У нашего народа странные отношения со смертью. Мы живём дольше многих в Полесье, но так же уязвимы для хворей, ядов и острого клинка… Мы не боги. Никто из ходящих по этой земле не бог. И я не исключение.
Он оттянул ворот своей одежды, обнажая шею и плечо. Над ключицей виднелся страшный шрам. Некогда рваная плоть затянулась, но большой участок желтоватой кожи пошёл зеленью, а от центра расходились чёрные прожилки, словно вены гнили под кожей.
Мерзкое зрелище. Яд действовал медленно, но верно, пожирая его изнутри. Светозар показывал рану со спокойствием человека, демонстрирующего старый боевой шрам.
— Что случилось? — спросил в пустоту. Мои слова гулко отразились от каменных стен.
— Нападение. Прямо здесь, на нашей земле, несколько недель назад. К западу отсюда, в многих днях пути, есть поселение лесных дикарей.
— Постой, лесные дикари?
— Ты знаешь о них?
— Столкнулся с одним недавно. Сплавлялся по реке от Бухты Буеграда, мимо Топей Забвения.
— Тебя тогда ранили?
— Нет. Моя жена, Лара, искусный лучник. Она быстро с ним разобралась.
— Понятно. Они порой отбиваются от своего поселения, бродят мелкими группами. Хотя поселение это громко сказано. Повадками они скорее звери. Говорят, едят своих мертвецов и пируют на ещё живых животных.
М-да. Жутковатый факт. У обычных людей от этого точно побежали бы мурашки.
— Один мой знакомый, сведущий в их делах, говорил, что они о себе весьма высокого мнения.
Светозар фыркнул.
— Когда-то так и было. Но не теперь. Их обычаи изменились.
— Отчего же?
— Кто знает? Обычно народы со временем становятся цивилизованнее. Эти же за мою жизнь одичали окончательно.
— И ты так уверен в своей… — я не договорил, думая над тем какое бы выбрать более подходящее слово.
— Смерти? Можешь спокойно произносить это слово.
— Да, в своей смерти. Рана ужасна, но неужели нет лекарства?
— Не от этого. Лесные дикари порой смазывают оружие краксолистом. Удар может быть и не смертельным, но яд проникает в кровь. Небольшой отряд напал на нас пару недель назад. Целью был я. Их всех перебили, но моя смерть теперь лишь вопрос времени.
Теперь понятно, почему на башнях столько стражи.
В этот миг со стороны входа по каменному полу застучали шаги.
Я обернулся, ожидая увидеть стражника, но вместо него приближался человек, которого я ожидал увидеть меньше всего.
— Отец?
Лада, дочь Светозара, остановилась перед нами. Её богато украшенное платье шуршало по камню. Ростом она была почти с меня.
Интересно. Появилась в самый драматичный момент, когда речь зашла о смерти и престолонаследии. Вряд ли случайность.
— Ты нужен на празднике, отец, — сухо произнесла она. Её взгляд скользнул мимо меня, словно я был частью стены.
Демонстративное пренебрежение. Либо воспитание, либо расчёт. Учитывая момент её появления, склоняюсь ко второму.
— Хорошо, — улыбнулся Светозар. — Лада, не могла бы ты в моё отсутствие поведать нашему гостю немного истории?
— Конечно, отец,— она по-прежнему на меня не смотрела.
— Прошу меня извинить, — глава солнцепоклонников кивнул мне. — Я скоро вернусь.
— Разумеется.
Светозар зашагал по коридору обратно к ступеням. Шаги его дочери гулко отдавались от камня, его же шагов слышно не было. Он ступал слишком бесшумно.
Лада, будто не замечая меня, подошла к статуе своего деда.
— Лаксий бесстрашно вёл наш народ через войну, делая то, что и должен делать лидер. В последний год жизни он, правда, питал слабость к чрезмерному употреблению трав…
Она говорила так, словно читала заученный текст. С тем же успехом можно было выдать мне аудиогид.
— Далее мой прапрадед, Айрис…
— Хватит, — прозвучали мои слова резче, чем хотелось. Рука сама поднялась в останавливающем жесте. — К чему этот спектакль?
Лада наконец посмотрела прямо на меня. На её лице промелькнуло удивление.
— Что вы имеете в виду?
— Этот тон. Можешь говорить нормально.
— Могу? — в её голосе появились лукавые нотки, а на губах заиграла соблазнительная улыбка. — Это почему же?
— Потому что твои театральные таланты меня не впечатляют. Отец уже сказал, что здесь можно без церемоний.
— Сказал?
— Угу.
— Великие Предки… Должно быть, ты ему очень понравился.
— Почему ты так решила?
— Потому что он почти никогда не приглашает на свои земли других князей, не говоря уже об их жёнах и домовых. Что именно он рассказал о нашем народе?
— Лишь то, что он предпочитает не вмешиваться во внешний мир и заниматься делами в своих стенах, — я решил умолчать о том, что меня самого настораживал факт этого приглашения.
— Всё верно, — кивнула Лада. — Что-нибудь ещё?..
Я помедлил, решая, стоит ли касаться последней темы.
— Перед твоим приходом он сказал, что умирает. Сказал так буднично, будто о погоде говорил.
Взгляд Лады метнулся к полу, но тут же вернулся ко мне.
— Он… умирает. Мой народ всегда с достоинством встречал подобные вести, и отец не исключение. Его отец и все предки, чьи изваяния из лазурика ты видишь здесь, знали, что их жизни могут быть принесены в жертву ради защиты народа. Та война была неизбежна.
— Значит, твоего брата готовят в преемники?
— Готовят, — коротко выдохнула Лада, поджав губы и глядя на статую деда. — Всегда так: старший наследует титул. Такова природа династий, полагаю. Я просто… иногда мне кажется, что мой брат слишком суров для этой роли.
— Я заметил, — сухо ей ответил. С отцом приходилось фильтровать слова, но дочь оказалась куда интереснее. Никакой избалованности, острый ум под красивой оболочкой. — Твой брат производит впечатление…
— Производит впечатление одержимого? Да. Он пытается влезть в сапоги отца до того, как тот их снимет. Не беспокойся, я им ни слова не скажу.
— Сказать-то ты можешь, но будет ли это правдой?
— А что ещё есть у князя, кроме его слова?
Я негромко рассмеялся.
— Говоришь так, будто уже видишь в этой роли себя.
— Честно? Наверное, потому что так и есть.
Мои брови поползли вверх.
— Правда?
— Конечно, — она окинула меня проницательным взглядом. — О, прошу тебя. Ты князь. Ты не получил бы своё положение, и уж тем более не удержал бы его, не умей ты читать людей. Возможно, не так хорошо, как мой отец, он этим своим талантом пользуется не в полной мере.
— Так вот оно что. Хочешь власти?
— Безусловно. Я люблю брата, но он слишком упрям, чтобы успешно править.
— Упрямство одно из первых качеств, необходимых правителю.
— Возможно. Но нужна и гибкость. Военачальник у власти часто становится диктатором, а конец у диктаторов всегда печален.
— Твой брат ведь не станет диктатором.
— Может, и нет. Но он полон сил и часто действует, не подумав. А поспешные решения во главе народа это верный путь к гибели не только своей… Великие Предки, послушай меня. Зачем я тебе всё это рассказываю? Я же должна была читать лекцию по истории.
— Ты всегда делаешь то, что говорит отец?
— Если это помогает мне быть у него на хорошем счету.
— Ты его дочь. Разве ты и так не на хорошем счету?
— Скажем так… возможно, крохотная часть меня надеется, что он увидит, что я подхожу на роль князя куда лучше.
Честности ей не занимать. Как и амбиций. Умная, красивая, с трезвым взглядом на политику и здоровой долей цинизма. В другой ситуации из неё вышел бы превосходный союзник.
Или опасный враг.
Хотя выводы делать рано, но одно ясно: интриги в семье Восходовых не менее остры, чем внешние угрозы. А умирающий отец, амбициозная дочь и упрямый сын-наследник это типичный рецепт династического кризиса.
Мне вдруг стало интересно чем все это закончится.