Яромил развернул карту на поваленном стволе:
— Проблема не в тактике. Проблема в числах. Даже если мы застанем их врасплох, они нас просто затопчут количеством.
— Не затопчут, если мы будем действовать быстро и решительно, — возразил Костолом, но в его голосе звучала неуверенность.
— А если нас обнаружат раньше времени? — спросил один из младших командиров. — Если план провалится?
Тяжелое молчание повисло над нашим импровизированным военным советом. Каждый понимал, что шансы мизерные.
Я молча перебирал варианты. Прямой штурм это форменное самоубийство. Против двух тысяч дисциплинированных воинов наши четыреста продержатся от силы полчаса.
Обходной маневр слишком долго. Пока мы будем перемещаться, ритуал завершится. А судя по тому, что творится над городом, времени в обрез. Осторожная осада тоже нет, время работает против нас. Каждый час промедления увеличивает силу Гаврилы и приближает завершение ритуала.
И есть еще одна проблема, о которой все молчат. Если что-то пойдет не так, большая часть этой армии погибнет. Люди, у которых впервые за годы появилась надежда.
На мне лежит ответственность за восемьсот жизней. И я должен принять решение, которое может их всех уничтожить.
— Есть третий вариант, — сказал я наконец. — Мы атакуем в трех направлениях одновременно.
Все повернулись ко мне.
— Основные силы под командованием Яромила атакуют главный лагерь с севера. Отвлекут на себя максимум внимания, — я указал на карту. — Сумеречники под руководством Темиры нанесут удар по командному посту Гаврилы с востока. А элитная группа вместе со мной пройдет через туннель и ударит прямо в сердце ритуала.
Костолом скептически покачал головой:
— Безумный план, великий князь. Слишком много переменных.
— Все планы безумны, когда шансы против тебя, — усмехнулся я.
— Но если одна из групп провалится, остальные останутся без поддержки, — возразил Яромил.
— А если мы не попробуем, то точно проиграем, — ответила Темира. — Если ритуал завершится…
Она замолчала, и никто не стал предлагать другого варианта.
Нерон изучал карту:
— Командный пост хорошо защищен. Нам понадобится время, чтобы прорваться.
— Поэтому основные силы должны создать максимум шума, — объяснил им на пальцах свою идею. — Гаврила будет вынужден стянуть резервы для отражения главной атаки.
— А что, если он просто проигнорирует наши силы? — спросил один из командиров.
— Не проигнорирует, — уверенно сказала Темира. — Я знаю его. Гордость не позволит ему терпеть вызов. Особенно если атака будет достаточно дерзкой.
Яромил несколько минут изучал план, затем медленно кивнул:
— Рискованно. Но…
— У меня есть условие, — сказал Костолом. — Если группа в туннеле провалится, остальные немедленно отступают. Не стоит жертвовать всей армией.
— Согласен, — кивнул ему. — Но и вы должны понимать: если мы отступим, сражение будет проиграно, а вместе с ним и…
Огромная лиственница в центре Зареченского вдруг вспыхнула, словно её облили маслом. Огонь взвился вверх, охватив ствол и ветви, и даже на таком расстоянии стало ощутимо жарко.
— Они сжигают Древо! — задохнулся Яромил. — Это же священное место!
— Нет, — Ратибор смотрел на пожар с ужасом в глазах. — Они используют его как фокус для ритуала. Сжигая дерево, Гаврила аккумулирует духовную энергию солнцепоклонников.
Воронка над городом стала еще больше, втягивая в себя пламя от горящего дерева.
— Сколько у нас времени после начала этого? — спросил у мага.
— Несколько часов. Не больше.
— Тогда решено. Готовимся к атаке. На рассвете ударим по всем направлениям.
Армия разделилась на три группы. Основные силы под началом Яромила и Костолома насчитывали три с половиной сотни человек. Сумеречников, которых вел Нерон, было около сотни. И наконец, ударная группа — всего двадцать бойцов, включая меня, Темиру и Ратибора.
Командиры раздавали последние указания. Я подошел к Яромилу, чтобы поговорить о том, что перед строем обсуждать не стоило.
— Если что-то пойдет не так, отводи армию, — сказал тихо, глядя на горящий город. — Не дай людям погибнуть зря.
Яромил остановился, обернулся ко мне. В его глазах я увидел усталость — не физическую, а душевную. Усталость война, который слишком много раз терял друзей в бою.
— А если тебя убьют в подземелье? — Он произнес это без эмоций, но я слышал, что стоит за этими словами.
— Тогда война проиграна. Но хотя бы часть наших выживет.
Старый солнцепоклонник несколько мгновений смотрел на меня, изучая. Потом медленно снял с шеи тонкую серебряную цепочку с небольшим солнечным символом.
— Это амулет моего отца, — сказал он, протягивая мне украшение. — Он прошел с ним через Великую Войну. Может, и тебе поможет.
Я взял подарок.
— А если я не вернусь?
— Тогда он останется с тобой. Отец бы одобрил, — Яромил крепко сжал мне плечо. — Удачи, Князь. Пусть предки хранят тебя.
— И тебя тоже, старый воин.
Мы крепко пожали друг другу руки. Оба понимали, что если меня не станет, Яромилу придется взять на себя командование и вывести людей из этой заварушки.
Костолом подошел к нам, держа в руках небольшой кожаный мешочек.
— Взрывчатка, — коротко объяснил он. — Если в подземелье застрянете, это поможет пробить стену или обрушить потолок на врагов.
— Спасибо.
— Только осторожнее. Эта штука разносит все в радиусе десяти метров.
Темира проверяла снаряжение своего отряда. Ее сумеречники были экипированы по последнему слову. Все в легкие, но прочные доспехи, зачарованные клинки, арбалеты с отравленными болтами.
— Готовы? — спросил я.
— Всегда готовы.
Мы заняли позиции. Основные силы укрылись в лощине к северу от лагеря. Сумеречники растворились в предрассветной тьме. Моя группа подобралась к старой башне.
Старое деревянное здание стояло в сотне метров от ближайших вражеских палаток. Часовые дремали у костров — осада притупила их бдительность.
Я уже открыл люк в подвал, когда дозорный прошептал:
— Движение в лагере. Крупный отряд строится у главного шатра.
Проклятье. Гаврила тоже готовил превентивный удар. Но в какую сторону?
— Туда, где наши основные силы, — ответила Темира на мой невысказанный вопрос. — Он знает, где армия.
Значит, через час-полтора наша армия получит по зубам от превосходящих сил противника. А мы будем где-то под землей, пытаясь остановить Гаврилу и сорвать его ритуал.
Я посмотрел на бойцов. Двадцать человек против неизвестного количества охранников в подземелье. Плюс сам Гаврила с его магией и артефактами.
Эта ночь действительно может стать для многих последней.
Люк в полу открылся со скрипом старых петель. Снизу потянуло застоялым воздухом и чем-то еще — сладковатым запахом, который я предпочел бы не узнавать.
— Запах крови, — тихо сказала Темира. — Свежей.
Ратибор поднял руку, и магический светильник в его ладони засиял мягким голубым светом. Лучи скользнули по каменным ступеням, что терялись впереди в темноте.
— Туннель построен древними, — прошептал он, изучая кладку. — Эти руны… они старше Великой Войны.
Я начал спуск первым, чувствуя, как Крушитель на спине становится всё теплее. Артефакт явно реагировал на магию, которая пропитывала это место. За мной шли Темира, Ратибор и восемнадцать отобранных бойцов из моей армии.
Ступени вывели нас в коридор, где стены были испещрены древними рунами. Они начинали светиться мягким, слабым светом, когда магический фонарь Ратибора приближался к ним.
— Предупреждающие знаки, — перевел Ратибор, изучая символы.
— Слишком поздно для предупреждений, — мрачно заметил один из воинов.
Мы продвигались по туннелю минут десять. Воздух становился все гуще, а сладковатый запах — сильнее. Внезапно Темира подняла руку, приказывая остановиться.
— Слышите?
Все напряглись, ловя звуки. Издалека тянулся низкий гул, похожий на странное пение. Будто где-то далеко хор выводил мелодию на непонятном языке.
— Ритуальное пение, — прошептал Ратибор. — Мы близко.
Коридор начал расширяться, и вскоре мы вышли в коридор где стояли статуи мёртвых правителей. Но не они привлекли наше внимание.
По всему полу были разбросаны кости. Не древние, выбеленные временем, а относительно свежие. Некоторые все еще имели остатки плоти.
— Жертвы ритуала, — тихо сказала Темира, наклоняясь над черепом. — Этому не больше недели.
Ратибор обследовал кости, его лицо мрачнело с каждой находкой.
— Здесь десятки людей, — прошептал он. — Мужчины, женщины… дети.
Один из моих воинов склонился над особенно крупной грудой костей и побледнел:
— Князь… здесь есть кости солнцепоклонников. По форме черепа… это точно они.
Значит, Гаврила убивал не только случайных пленников. Он целенаправленно собирал представителей разных рас для своего ритуала.
Крушитель на моей спине пульсировал все ярче. Артефакт реагировал на следы темной магии, которая пропитывала это место.
— Идем дальше, — приказал я. — Каждая минута на счету.Мы прошли через заваленный костями зал и вышли к следующему проходу. Туннель оказался шире, чем предыдущие, и выглядел так, будто им недавно пользовались. На полу отпечатались свежие следы, а стены покрылись слоем копоти от факелов.
Пение впереди звучало все отчетливее. От низких, гулких басов до пронзительных, почти режущих слух высоких нот. Мелодия будто ползла под кожу, вызывая неприятное ощущение, как от прикосновения холодного металла.
Вдруг стены начали светиться слабым красным светом. Это не был отблеск факелов, свет исходил прямо из камня, словно он впитал в себя что-то чуждое и зловещее.
— Магический резонанс, — объяснил Ратибор. — Ритуал достиг критической фазы. Энергия буквально пропитывает камни.
— Сколько у нас времени?
— Минуты. Может быть, полчаса в лучшем случае.
Мы ускорили шаг, поднимаясь по туннелю. Впереди замерцал тусклый свет факелов, обычный, теплый, словно напоминание о том, что впереди нас ждет нечто совсем земное.