К тому моменту, когда осталось лишь одно место, в котором ещё были живые террористы, эмоций в моей душе практически не осталось. Они выгорели, истлели и осели на душе серым пеплом, напоминающим о том, что я пережил несколько субъективных часов назад. И врагу такой судьбы не пожелаешь: смотреть, как убивают тех, кого ты хотел защитить, и ничего не мочь с этим делать. Несмотря на всю мою силу, огромную, как я сам считал, и близкую к чему-то божественному, я не мог помочь. Это фантастический мужик в трусах поверх костюма мог за секунду оббежать всю планету и накостылять всем негодяям. Я же был скован законами физики, согласно которым я бы если и смог ускориться до такого уровня, то от планеты просто ничего бы не осталось. Не мог я и телепортироваться, играючи управляя пространством: оно до сих пор было слишком сложным, чем-то неподъёмным и необъятным. Можно было попытаться, но цена ошибки — смерть. И не факт, что только моя.
Оставалось лишь следовать плану, не совершать ошибок… и терпеть. Терпеть, убеждая себя в том, что сделать лучше «тот» я сорокаминутной давности просто не мог.
Расстояние, отделяющее меня от тех, на чьи головы следовало обрушить возмездие, стремительно сокращалось. Я уже обнаружил бомбы, куда как более серьёзные, чем все предыдущие. Не самодел с претензией на стандартизацию, а самые настоящие заряды с неизвестной начинкой в количестве двух штук, которыми вполне можно было попытаться взорвать «псиона нового поколения». На месте была и пара автобусов с шестью десятками человек внутри суммарно. Семерым уже никак не помочь: их казнили, пока я занимался спасением заложников в других местах, куда меня никто не приглашал.
Но на что, в конце-то концов, террористы рассчитывали? Почему они никак не реагируют на то, что кроме них никого больше не осталось? Как они собираются взрывать свои бомбы, если им меня даже заметить не под силу? И почему, чёрт подери, те культисты, которых я сейчас видел через ноосферу, молились каким-то своим богам⁈
Пять километров. Враг даже не шевелится, не зная о том, что к нему приближается смерть.
Три километра. На подкорке сознания вскинулось чувство опасности. Пока неясное, но весьма отчётливое чувство. Я напрягся, повторно проверив всё вокруг через ноосферу и собственное восприятие. Ничего нового.
Километр. Я уже накрыл всех неодарённых боевиков телепатическим колпаком, и теперь мог превратить их мозги в бесполезные комки плоти в любую секунду. Псионов… псионов тут не было, что странно. Но это значит лишь, что больше скрываться под землёй нет смысла. Нужно только поторопиться с бомбами, начинка которых внушает опасения заключённой в ней разрушительной мощи.
Триста метров. Экранировав бомбы от любых сигналов, способных поступить извне, — благо, дистанция уже позволяла, — я потянулся к ним, намереваясь превратить их в бесполезные куски металла. Но для полной уверенности следовало приблизиться ещё чуть-чуть…
… щёлк.
Момент срабатывания сложного механизма, — как проглядел⁈ — в недрах обеих бомб я зафиксировал в то же самое мгновение, тут же попытавшись предотвратить подрыв. Разум ускорился настолько, насколько это вообще было возможно, вплоть до того, что виски сковало колоссальными тисками, а капилляры в носу и глазах полопались, проложив путь наружу для моей крови. Я впервые напрягся настолько сильно и резко, но…
Провалился.
Расстояние, незнакомое устройство самих бомб и накопившаяся усталость сделали своё дело, поставив меня выбором. Я мог или рискнуть и попытаться не предотвратить, но сдержать взрыв с неясными пока последствиями, или прекратить попытки спасения чужих жизней, сосредоточившись на самозащите путём стабилизации реальности на расстоянии в десяток метров.
С одной стороны — моральная дилемма, но с другой — ни одно другое решение в моей жизни не было столь же очевидным.
Я вновь провалился под землю, а мир над моей головой утонул в нестерпимо яркой, ослепительной и разрушительной вспышке. Всё живое в радиусе пары километров просто испарилось, а я, глядя на всё это через ноосферу и ощущая, как сердце уверенно смещается в направлении пяток, резко кое-что осознал.
Бомбы были ядерными, и я… не справился.
Глава 16Возмездие
— Взрыв. — Тоширо, больше всего опасавшийся осечки и услышавший столь желанное сейчас слово, выдохнул и расслабился, что, конечно же, не укрылось ото взглядов его отлично обученных подчинённых, каждый из которых посвятил свою жизнь не чему-то там, а убийству. Да, были среди них специалисты самых разных направлений, — и речь не только о псионике, — но в основе их личностей лежало именно умение убивать себе подобных. Столь неоднозначная судьба не была уделом лишь старших поборников культа, но и руководителей вроде Тоширо. Даже более того: именно руководители в своё время проявили себя как лучшие из убийц. — Сдетонировали оба заряда, область гарантированного поражения — два километра двести метров. Если цель была поблизости, то она стопроцентно мертва, господин!
Тоширо шумно выдохнул:
— Отзывайте наблюдателей, им там больше нечего делать. Мы уходим отсюда.
Изначальный план старика был куда более громоздким, и потому — ущербным, могущим дать сбой на любом из этапов. Старик всерьёз считал, что их цель можно будет устранить силами псионов-подавителей и лучших убийц… Наивный! Якобы только так можно будет гарантировать результат, не испортив при этом отношения с Империей окончательно. Не испортить⁈ Убив единственного, — что, впрочем, не точно, — на всю планету псиона нового поколения? Нет, имперцы что так, что так объявили бы на культ охоту. Разве что сейчас они во всеуслышание заявят об «ужасающем теракте», а не попытаются изыскать иной повод задействовать для уничтожения культа все доступные силы.
И ни в первом, ни во втором случае о смерти их псиона седьмого ранга никто не услышит.
«Идиоты. О нём вообще никто не должен был слышать ещё лет десять как минимум!» — злорадствовал Тоширо, наблюдая за тем, как сворачивается временный «командный пункт», развёрнутый в давным-давно заброшенном сельскохозяйственном подземном хранилище. Рядовые члены культа споро выносили отсюда всё оборудование, а там, где это уже было сделано — затирали следы так, чтобы после них здесь не осталось ничего кроме пустых помещений и едкого запаха спецсредств. — «Зато теперь все заинтересованные лица узнают о том, что Империя лишилась козыря, на который, очевидно, полагалась, в последние дни принимая неоднозначные решения…».
Единственное, что ещё беспокоило Тоширо — это то, удалось ли подорвать бомбы своевременно, опираясь на время, которое затрачивал спровоцированный Геслер на перемещение от точки к точке. Это была одна из слабейших частей его плана, — впрочем, всего одна против десятка у главы, — абсолютно не поддающаяся контролю.
Тем не менее, достаточно подробная информация о поступках, поведении и характере цели, полученная из самых разных источников, позволила составить подробный психологический портрет первого псиона седьмого ранга. Выходец из простого народа, со своими необычными, — хоть и весьма распространёнными, — понятиями о чести и достоинстве уже единожды не прошёл мимо попавшей в беду девицы, и в целом позиционировал себя добродушным к друзьям и жестоким к врагам. Тоширо не обманули «случайности», происходящие со всеми теми, кто уже успел перейти дорогу перспективному псиону. Налицо было искусное использование дара — и столь же искусное устранение неприятелей.
Так что сподвигло Тоширо и подконтрольных ему стратегов считать, что появившийся из ниоткуда месяц назад парень точно бросится спасать людей, попавших в руки террористов? Помимо соответствующего психологического портрета, обеспечивающего немалую на то вероятность, объявленное во всеуслышание имя Геслера. Ведь террористы, транслируя своё требование по всем доступным им информационным каналам, и не думали скрывать, ради кого всё это устроено. Артур Геслер, студент столичной Академии и просто отличный парень, жизнь которого предлагали обменять на тысячу с небольшим гражданских. Даже лицо прилагалось, ведь парень не очень-то и скрывался. Да и даже если бы скрывался, свои люди среди персонала их элитного и якобы самого безопасного в мире учебного заведения в любом случае обеспечили бы культ необходимыми фото- и видеозаписями.
А это — серьёзный рычаг давления на сопляка, для которого подобная известность в случае наиболее трагичного исхода стала бы серьёзнейшим испытанием. Ну а ради сохранения своего доброго имени, — ведь это так важно, считает ли тебя трусом презренный плебс! — молодые готовы пойти и не на такое. Тоширо сам был таким, пренебрегая известной и старинной мудростью: нужно быть, а не казаться. Потому что «быть» порой было недостаточно, а если «казаться», то можно сэкономить немало сил и времени, заняв место, которое иным путём тебе было бы в принципе не получить. Люди в принципе куда охотнее верили образу и словам, а не фактическим делам. В культе, быть может, это было не столь эффективно в силу традиций и воспитания всех его членов, но людскую природу не вытравить никакой дрессировкой. Зверям нужен был уверенный в себе сильный лидер, и Тоширо уже давно шёл к тому, чтобы таким лидером стать.
Смерть нынешней цели с минимальными потерями живой силы — очередная ступенька на пути к возвышению…
— Господин. — Тоширо обернулся, найдя взглядом обладателя сиплого встревоженного голоса. Немолодой телепат сейчас выглядел ещё хуже, чем в начале операции. Куда хуже, ведь всё его лицо покрывала и не думающая переставать течь кровь, а в глазах, казалось, прочно засел какой-то безумный блеск. — Вы заплатите. Он запомнил ваше лицо. Он запомнил ваше имя. Он знает… всё!
Неуловимо быстрым движением Тоширо выхватил пистолет, двумя точными выстрелами проделав во лбу подчинённого неаккуратное отверстие. Тот нелепо дёрнулся, судорожно взмахнул руками — и завалился на пол, в то время как его убийца уже быстрым шагом направлялся прямиком к выходу. Телепаты не сходили с ума просто так, и уж тем более не передавали такие «сообщения». Отправитель же… Это мог быть император, или кто-то из подчинённых ему сильных телепатов. Конкретная личность не играла никакой роли при том, что их местоположение, очевидно, было выявлено. И если сюда уже не летели ракеты или псионы, — или и то, и другое поочерёдно, — то шансы скрыться ещё оставались. Небольшие, но всё же…