В общем и целом образ выстраивался достаточно устрашающий для человека, занимающего должность главы комитета по стратегическому сдерживанию, сиречь того, кто стоял над главнокомандующими этого государства.
— От чьего лица вы действуете, мистер Геслер? — Лязгающий, с намёком на искусственность голос, так же распространился по всему залу. — Проникновение в самое сердце нашего государства… Даже для вас это слишком. Мы не можем на такое не ответить!..
— Я останавливал цунами не для того, чтобы устраивать бойню посреди мегаполиса, вздумай вы прибегнуть к силовому варианту разрешения возникших между нами вопросов, господин Ле-Мэй. — Взгляд Артура вычленил среди присутствующих двух готовых к бою псионов шестого ранга, и семерых — пятого. Пока что они лишь прощупывали границы возможного, аккуратно оперируя своими псионическими способностями, и не находили никаких ограничений. — Да и не все из здесь присутствующих разделяют вашу готовность превратить столицу в один большой дымящийся кратер…
Взгляд Артура остановился на основной кандидатке на роль «основного движителя» Штатов, которые должны были остаться после сегодняшней операции. Патрисия Грант, председатель нацсовета безопасности, пристально и чуть прищурившись наблюдала за происходящим, не позволяя себе, впрочем, никаких подвижек в ту или иную сторону. Она выжидала хотя бы оглашения мотивов, привёдших сюда Лжебога.
Но многим на это было наплевать, ибо самоуверенность — черта, присущая, по большей части, именно сильным мира сего.
— Вашингтон нравится нам таким, какой он есть на данный момент. — Тихо, но чётко произнесла она, вскинув почти неподвижное, обрамлённое сединами лицо с жёсткими скулами. — Я бы попросила всех присутствующих поумерить свой пыл. И господин Геслер, я полагаю, не откажет особо буйным в такой малости, как боестолкновение где-то вдалеке от населённых пунктов…
— Возмутительная наглость с вашей стороны, Патрисия. — Морган Ле-Мэй поджал бы губы, будь у него таковые. И он с удовольствием развил бы эту тему, но удержался, понимая, как выглядел бы внутренний конфликт при том, что посреди зала стоял, как у себя дома, вторженец огромной силы и неясных намерений.
— Я всего лишь беспокоюсь о том, чтобы наше государство не оказалось обезглавленным из-за чьей-либо несдержанности. — Взгляд, в котором проскальзывало едва читаемое недовольство, скользнул по лицу Моргана Ле-Мэя. — Прежде всего прочего я бы предложила выслушать нашего гостя, потому как сейчас никому из нас не известны его намерения. Господин Геслер?
— Благодарю, мисс Грант. — Артур неглубоко кивнул. — Если ни у кого нет выражений, то я в общих чертах обрисую цели, привёдшие меня сюда сегодня. И первое — я намерен удостовериться в том, что подрывная деятельность ваших агентов в странах Востока и Европы прекратится уже в ближайшие дни. Мир должен восстановиться, пусть и ценой ваших экономических интересов…
Сказать, что это заявление стало сродни броску горящей спички в ёмкость, полную бензина — значило не сказать ничего. Мало кто удержал в себе эмоции, столкнувшись со столь вопиющей наглостью… и действия со стороны сильнейших псионов Штатов последовали незамедлительно.
Мимолётная и яркая вспышка света подчеркнула тени на лицах собравшихся и, согласно задумке Эйши Хольт, пиро- и фотонокинета шестого ранга, она же должна была доставить Лжебогу существенные неприятности… чего не произошло: на пути луча смертоносного света на долю мгновения вспыхнул барьер неизвестной природы, поглотивший всю энергию и так же бесследно исчезнувший.
Одновременно с этим практически весь зал, поделившись на «блоки», провалился куда-то вниз, и в помещении резко стало немноголюдно: остались только те люди, которым Артур Геслер позволил «незаметно» подготовить план действий по его, Лжебога, устранению.
Время привычно растянулось до, фактически, субъективной паузы, и Артур Геслер переключил все ресурсы разума на проработку плана устранения основных угроз. Эмоции растворились в потоке логики и анализа, и, моргнув, глаза открыло уже совсем другое существо.
Тот самый монстр, которого почти во всём мире боялись до дрожи в коленях.
«Задача: подавление, доминирование, демонстрация превосходства. Побочные жертвы… допустимы. Побочные разрушения… необходимы. Приоритет целей — определён».
Эйши Хольт — пиро- и фотонокинез, шестой ранг. Умеренно опасна, потому как специализируется на точечном поражении целей и дальнобойных атаках, проводимых по целям, находящимся в области видимости. В условиях сжатых пространств не способна реализовать и десятой доли своего потенциала.
Рафаэль Гудмен — телекинез, телепатия и эмпатия, шестой ранг. Могущественный псион, и опасный противник с интересной комбинацией талантов. И пусть в телепатии он едва дотянулся до минимума пятого ранга, для усиления боевых способностей этого было более, чем достаточно.
Иллария Блум — биокинез, криокинез, телепатия, шестой ранг. Наиболее опасная в силу возраста, реальные значения которого ничуть не коррелировали с её внешним видом. Предпочитает контактный бой. Наименее предпочтительный противник в первой фазе боя.
Что до угроз второстепенных, коих в помещении было девять единиц, и все — псионы пятого ранга, то о них Артур не слишком беспокоился, вознамерившись сконцентрировать усилия на сильнейших из решивших выступить против него людей.
Поток замораживающийся прямо в воздухе частичек влаги прокатился по помещению, заставляя трескаться моментально твердеющую обивку кресел и древесину, покрывающую столы. Точность, скорость и сила воздействия достигали уровня столь высокого, что не всякий псион пятого ранга сумел бы от этого защититься, проморозившись до костей за доли мгновения.
Но Лжебог избежал этой атаки, подхватив себя телекинезом и напрямую, прорезав путь через столы и опустившиеся переборки, переместился вплотную к Эйши Хольт. Он играючи пробился через вспыхнувший на долю мгновения плазменный барьер — и, задержав свой удар на половину секунды, обрушил на неё мощнейший поток плазмы, навстречу которому устремилась аналогичная по мощи пси-манипуляция, порождённая вошедшим в боевой режим разумом пирокинета высшего ранга.
Детонация в таком противостоянии была лишь вопросом времени, и Артур Геслер просто немного её подтолкнул, спровоцировав мощнейший взрыв: устремившаяся во все стороны ударная волна вместе с пламенем пошла по пути наименьшего сопротивления, начав пробивать себе путь вверх, прожигая и выламывая перекрытия.
Высокоранговые псионы безо всяких проблем защитились ото взрыва и, не став дожидаться продолжения, самостоятельно начали пробиваться на поверхность. Хуже пришлось в абсолютном значении могущественным, но в относительном — совершенно беспомощным одарённым пятого ранга: трое из них навсегда остались внизу, среди плазмы и плавящегося металлобетона. Остальным же пришлось несладко настолько, что о продолжении атаки на Лжебога они и не думали, борясь за свои жизни глубоко под землёй, в плавящемся и сотрясающемся ото взрывов бункере.
Относительно неплохо там себя чувствовали лишь эвакуируемые элиты, но и до них доносились отголоски творящегося в некогда самом безопасном месте мира хаоса.
А в это время Артур Геслер, застыв в воздухе над Вашингтоном, спокойно взирал на Рафаэля Гудмена и Илларию Блум, занявших позицию на крыше одной из жилых высоток. Труп Эйши Хольт, которую он устранил во время побега из подземелий, лежал где-то далеко внизу, посреди оплавленного, пузырящегося кипящей породой кратера: несмотря на подавляющее превосходство Лжебога в силе, эта женщина до самого конца пыталась хотя бы забрать недруга с собой, едва не породив филиал Ада в самом сердце своей горячо любимой страны.
И это же было одной из основных причин, по которой Геслер изначально решил устранять Хольт первой: она могла слишком много всего порушить в попытках одолеть вторженца, в то время как жертвы, исчисляющиеся сотнями тысяч, никак не помогли бы планете с запланированной экспансией, сиречь бегством.
Рафаэль Гудмен первым нарушил хрупкое затишье, когда его телекинетический удар обрушился на Артура невидимой кувалдой, способной превратить в блин даже не танк, а целую армию, реши псион распределить вложенную в пси-манипуляцию мощь по достаточной площади. Одновременно с этим в разум Лжебога дерзко впились когти сдвоенной телепатической атаки, направленной лишь на одно — выбить из равновесия, не позволить защититься.
Осознав, как легко и стремительно они лишились одного из «столпов», оставшиеся перешли к наиболее эффективному, в их представлении, методу противодействия всемогущему чудовищу.
И коллекция образов, которые Гудмен с Илларией Блум пытались протащить в разум своего врага, впечатляла. Людские вопли у границ с пожирающей всё воронкой; предсмертные хрипы сотен и тысяч разных людей, которых «убивал» лично наложенный на чужие воспоминания образ Геслера; объятая пожарами Москва; смерть всей Императорской семьи в самых жестоких вариантах; терзаемый жуткими пытками собирательный образ «Ксении» — такой, какой её себе представляли по размытым донесениям шпионов…
Телепаты пытались нащупать ключик, задействовав всё, что им вообще было известно об Артуре Геслере, сверхпсионе, впервые объявившемся в Российской Империи. Пробовали всё подряд, выкладываясь на все сто процентов и рассчитывая вызвать один-единственный сбой, заставить допустить всего одну ошибку, которая могла бы решить исход боя…
И это могло бы сработать когда-то очень давно. В те кажущиеся бесконечно далёкими времена, наполненные человечностью больше, чем рациональностью уставшего от бесконечно долгого существования в едва движущемся мире разума.
Сейчас же Артур перед началом боя задвинул всё ценное и важное, что в него вообще сумел вложить оригинал, и теперь являлся больше механизмом, нежели человеком.
Механизмом, который мог лишь провести переоценку поставленных ранее задач, окончательно лишив противников права на продолжение их существования.