— Кровь де Варрен, — Миара призадумалась.
А ведь её дитя было бы правильной крови.
Де Варрен.
И могло бы оно наследовать реликвии? А там? Что бы оно сделало с наследством? Скорее всего то, что скажет человек, это дитя воспитавший.
Сходится?
С трудом.
Пусть даже Слезы неба, пусть огромные, каких прежде Винченцо не видел. Но стоили ли они подобного риска? Или это уже не отец придумал, а Теон? Он знает много больше, возможно, и о реликвиях тоже. А вот умом отцовским не располагает.
С него бы сталось затеять странную ненадежную игру.
— Знания передавались от отца сыну. Наследнику. С юных лет. И потом второму сыну, чтобы он, если случится беда, мог принять замок и реликвии.
— Но никто не думал, что и наследник, и второй наследник покинут мир?
— Именно. Мой муж отчаянно пытался найти хоть что-то, но в замке случился пожар и почти все записи были утрачены. Люди пытались остановить мор.
А вместо этого уничтожили всю мало-мальски полезную информацию. Тоже не сказать, чтобы необычное дело.
— Та вещь, которую его брат принес из той башни. Что это было?
— Брошь, — ненадолго задумавшись, сказала баронесса. — Небольшая. Он видел её. Точнее он снял её с груди брата. Она приходила к нему в кошмарных снах. Она показывала, как это было. И он, не способный устоять, пересказывал мне.
Баронесса сжала платок с такой силой, что пальцы её побелели.
— Он говорил, что это камень. Красный, как кровь. Но не лал и не огненный опал, и никакой из иных камней. И что от него исходит сила, с которой его брат не справился. Что эта сила пробудила в нем магию, а та уж выплеснулась безумием.
— И болезнью, — мрачно завершила Миара. — А вот вашего мужа она не тронула. Интересно.
Баронесса опустила голову. Она смотрела на шитье, которым был украшен её наряд.
— Однажды, когда он не спал почти всю ночь, наутро он признался, что слышит её зов. И что пытается противостоять, но все одно слышит. Уже тогда она обещала, что не причинит ему вреда. Что в нем истинная кровь. Наследие. И потому далась в руки. Потому не убила, как прочих. Мой муж, он… он хотел вскрыть тот подвал. Сдерживался. А когда сил не осталось, то отправился к своей Эльсе. Это было как раз после рождения Джеррайи. Он привез её и сыновей. И еще мага. А спать стал отдельно. И больше кошмары его не беспокоили.
Глава 41
Болота все-таки закончились.
Миха даже не понял, в какой именно момент. Они шли. И шли. Останавливались на отдых и ночевку, когда везло — на островках, но чаще — на моховых купинах, высушенных жарким солнцем. Но постепенно островков становилось больше. Порой они ложились этакою вереницей, бусинами уродливого ожерелья. Сталкивались. Срастались.
И кривобокие болотные сосенки становились выше.
Появились меж ними кусты голубики. Ноги перестали проваливаться, а земля под ними — качаться. В какой-то момент изменился и запах.
— Почти уже, — старик остановился первым, переводя дух. И словно не способный поверить в чудо, потрогал грудь.
О том, что произошло тогда, на острове, по общему молчаливому согласию не заговаривали. Разве что на пацаненка, который привычно держался за Михой, глядели настороженно.
Но без вражды.
— Думал, я сдохну, — новоявленный барон де Варрен растянулся на зеленой травке и закрыл глаза. Потом, не открывая их, прихлопнул комара, что устроился на баронском челе. Миха вот к комарам притерпелся и не особо обращал на них внимания.
Да и они Миху не жаловали. То ли не могли прокусить шкуру, то ли кровь его, магами измененная, не по вкусу пришлась. Ну да он не в претензии. К комарам так точно.
Потянулся.
И потрогал траву.
Мягонькая. Дикарю вот тоже понравилась, правда, скорее потому, что, коль трава есть, то будут и те, кто её жрет. А то как-то от гадюк с жабами и он устал.
— Ничего, господин барон, — Такхвар опустился на землю осторожно. — Сейчас вот отдохнем, а по лесу идти всяко быстрее.
— Где мы?
— Точно не скажу, но, полагаю, где-то рядом с Полуницей. Как к реке выйдем, точнее скажу.
Он сорвал зеленую ягоду брусники и сунул в рот, скривился.
Кислая.
— Я старался держать к Вешкам, так что, думаю, если и отклонились, то не сильно. А от них до замка — дня два пути. Но можно и лошадь у старосты прибрать, чай, барону не откажет.
— Нет, — Миха покачал головой. — Нельзя.
— Я барон! — сказал мальчишка, не открывая глаз. И снова по лбу себя хлопнул. Комарам-то до баронства дела нету.
— Как ни прискорбно, но я согласен, — Такхвар сосредоточенно обрывал бруснику, что росла густро, да и ягод на ней хватало. — Вы, несомненно, наследуете вашему благородному отцу, однако именно сейчас следует проявить осторожность. Мы не знаем, что происходит в замке. И потому разумнее было бы сперва отправиться кому-то одному.
Ица сковырнул ягоду, сунул в рот и застыл с презадумчивым видом.
— Кислая, — Миха указал на бруснику. — Еще рано. Не время.
— Кому-то, кто может понять, что происходит. И в случае, если соваться в замок нельзя, предупредить прочих.
— Как? — уточнил Миха.
— Найду. Замок… имеет свои пути.
И тайны, которые не след доверять чужаку, пусть даже очень полезному. Пускай себе. Миха не претендовал. План был кривоватым с точки зрения логики и здравого смысла, но ничего менее безумного в голову не приходило.
— И начнем, пожалуй, с деревни, — Такхвар поднялся и отряхнулся, а потом спросил, вроде бы как в сторону: — Я там на куски не развалюсь, часом?
— Нет, — Ица выплюнул бруснику и рот вытер. — Живой.
Потом добавил выразительно:
— Пока.
Все-таки речь он понимал куда лучше, чем хотел показать.
К деревне вышли затемно.
Да и как вышли, просто ветер донес до Михи запах дыма, а там уже и ту характерную смесь вони, что отмечает любое мало-мальски серьезное человеческое поселение.
Выгребные ямы. Горелое дерево. Запахи скота и людей. Вонь мастерских и потрохов, что гнили за оградой, маня полчища мух и пару тощих не то еще собак, не то уже волков. Зверье крутилось, но не рисковало подобраться ко рву, куда и сбрасывали все ненужное.
Миха тоже подходить не стал.
Тем паче, люди тут жили осторожные. Вон, поселение обнесли высоченным тыном, просмоленным для пущей крепости, а лес, к ограде подходивший, вырубили.
Ров опять же наличествовал.
В общем, все свидетельствовало в пользу вящей дружелюбности обитателей села.
— Это Верхний Лохт, — сказал старик и, прищурившись, вперился взглядом в забор. — Не там вышли, чтоб…
— Плохо?
— Да не сказать, чтобы плохо. Дальше они. От замка.
А к лесу ближе, что не могло не радовать.
— Утром пойду, — старик отступил в сумрак. — Тамошнего старосту знаю. Он со мной с давних времен еще. И барону предан. Был.
Прежнему. А нынешнего он в глаза не видел и вовсе может собственный взгляд иметь на проблемы престолонаследия.
— Иначе не выйдет. Тут идти полями. На виду будем. Или круга давать, но… чем дольше ходим, тем оно… — Такхвар покрутил рукой. — Сложнее.
Миха тихо вздохнул, проще, сложнее.
Иногда ему начинало казаться, что теплая пещера в глубинах леса на самом деле не такой уж и плохой вариант.
Подземелья замка встретили сыростью и холодом. Здесь дурно пахло, не сказать, чтобы сточными водами, скорее уж старой кровью и смертью, до того близкой, что ощутила даже Миара.
И побледнела.
Показалось даже, что того и гляди отступит, но нет, она вытащила факел из руки серва и шагнула вперед.
— Вы уверены? — поинтересовалась баронесса.
Попытка определить местонахождение её отпрыска провалилась. Две попытки. И даже три. В последний раз Винченцо даже голема попытался сотворить, используя дохлую собаку и кое-какие зелья. Смотреть сбежался весь замок, что донельзя раздражало.
Но когда поднятый силой зверь, покружив по зале, уселся на задницу и завыл, людишки поспешно разбежали. Правда, тотчас пошел слух, будто бы маги на самом деле бессильные.
И что бесило, слух был верным.
Бессильные.
Мальчишка, если верить древним артефактам и баронессе определенно был жив, но находился там, где тонкое поле отличалось неустойчивостью.
На болотах, скажем.
Баронесса объяснения выслушала. И с болотами согласилась. Болот-то вокруг, как оказалось, превеликое множество. И не только их.
В общем, голема пришлось упокоить.
Баронессе принести извинения, которые были милостиво приняты. Что ей еще оставалось делать? Но теперь чувствовалось в отношении благородной дамы какое-то недоверие, что ли?
Вот же…
Хотя вниз она повела. И теперь, уже не скрывая сомнений, повторила вопрос:
— Вы уверены?
— Нет, — вполне честно ответила Миара. — Но что нам остается?
Убраться.
Из замка. От людей. Туда, куда и собирались. Вот только и там их будут ждать, и как знать, сумеют ли они устроиться в том, новом мире.
Чем дальше, тем более здравой казалась идея Миары. В замке, если подумать, неплохо. Всяко лучше, чем дома. Хотя бы никто убить не пытается.
— Баронесса? — Миара сделала шаг во тьму. — Вы идете?
— А есть возможность отказаться? — женщина выздоравливала. За последние пару дней ей стало, несомненно, легче. И лицо её больше не казалось ни серым, ни изможденным. Морщины разгладились, а взгляд сделался куда более спокойным.
И движения.
— Боюсь, что нет. Мы должны взглянуть.
— Госпожа, — Арвис, сопровождавший баронессу повсюду, выглядел не слишком довольным, но не перечил. Да и в целом показал себя человеком здравомыслящим. — Позвольте мне первому?
И не дожидаясь разрешения, шагнул во тьму провала.
Что сказать.
Лестница.
Узкая лестница. Длинная лестница. Ступени высокие и крутые. Стены влажноватые и пахнут страхом, правда, чьим — не понять. Винченцо и не пытается. Идет. Смотрит на сестру, на факел в её руке. На сполохи его. На камни.