- Это устройство для чтения. Вернее не совсем. Пластины – источник информации. Их нужно расположить определенным образом, активировать, и тогда шар покажет.
- Ч-што?
- А вот тут как повезет. Честно говоря, я так и не понял, каким образом они различали их. Иногда открываются какие-то знаки. Чертежи. Иногда – картинки. Некоторые даже двигались. Это завораживало. Порой ничего не происходило, возможно, пластины были повреждены. Я увидел наш город с высоты птичьего полета. И даже не понял, что это другой город, такой, каковым он был около двадцати лет тому. Около сотни. И двух сотен. Картинки менялись. Пусть не сразу, но я разобрался, научился не то, чтобы управлять этим аппаратом полностью. Ты знаешь, что за две сотни лет очертания города почти не изменились?
Неужели он выбрался из своих лабораторий только для того, чтобы поделиться этим чудесным открытием? Хотя… говоря по правде, и сам Винченцо не отказался бы посмотреть.
Если это возможно.
Возможно ли?
Но Алеф не лжет. Он никогда прежде не лгал. И сейчас зачем?
- Правда, часть башен, которые принадлежали молодым Мастерам, как я понял, пришли в запустение и были разрушены. Трущобы разрослись. И количество нищих значительно увеличилось.
Его беспокоит это?
- На первый взгляд, это ничего не значит. Но именно на первый. Город умирает.
И это не та причина.
Недостаточная.
- Не только город, - Алеф пошевелил бледными пальцами. – То, что я говорил отцу об источнике, правда.
- М…мш…
- Мешеки? Да, тоже. Высока вероятность, что новый источник откроется именно на их территории.
- Вр-нсть? – язык прилипал к нёбу. И отклеивать его приходилось усилием. Всякий раз создавалось ощущение, что с ним отдерется и кусок мяса.
- Вероятность. Когда я научился читать пластины, изрядную долю времени я потратил на то, чтобы рассортировать их. Да и… отец… я не спешил показывать ему. Пришлось… заниматься в свободное от дел рода время. Так вот, те пластины, что не открывались, я откладывал отдельно. Как и те, что содержали мало полезную информацию. Схемы. Графики. Знаки какие-то. Некоторые я узнавал, но большая часть была не понятна. Пока я не наткнулся на то, что можно назвать детской книгой. Символ и картинка. Ничего не напоминает?
- Гхрам..та?
- Именно. Это был своего рода учебник. Грамоты. Чтения. У них другой принцип, знаешь? Хотя откуда тебе, - он поднялся. Общая привычка. Винченцо тоже легче думалось в движении. Или скорее Алеф возбужден? Ему не с кем было поделиться открытием? Это объяснило бы необычайную нынешнюю говорливость. – Символ не равен букве. Нет. Символ может обозначать слог. Или даже слово. Но тогда нужно уточнения. Я долго сидел. Пытался понять. Разобраться. То, что мы полагаем языком Древних, по сути – лишь примитивная его вариация. И создавалась она явно искусственно. Для кого? Для слуг? Рабов?
Он замер и чуть дернул плечом.
- Не важно. Главное, что мне повезло. Много раз повезло. Найти ключ к башне. Войти. Забрать по-настоящему ценную вещь… эти идиоты её распилили бы. Наткнуться на книги. Воспользоваться этими книгами. Да… пожалуй, да… так вот, мир стоит на краю гибели.
- Чшто?
Щека Алефа дернулась. И глаза сузились. Нехорошо так. Предупреждающе.
- К-к-ак? Ты. Узс-нал.
Говорить все еще тяжело.
- Книга. Та самая. Сначала язык. Слова. Учился, как ребенок. Их ребенок. Потом… что идет после того, как дети постигнут буквы?
- Ткст.
- Именно. Сперва это были простые фразы. Причем та вещь, она произносила их. И я следом. И раз за разом. Пока не скажу правильно, дальше не пускала.
Это должно было изрядно злить Алефа.
- Потом рассказы. Небольшие. Про мир. Про мир, которого не стало.
И вот теперь он подобрался к по-настоящему важному.
- Сперва это походило на сказку. Древние полагали, что наша земля, что она круглая. И висит в бездне. Эта бездна необъятна. Солнце – суть пылающая звезда. И мир наш вращается вокруг неё.
Голова заболела. То ли от излишка знаний, то ли сама по себе.
Алеф же очертил полукруг.
- В бездне находятся и другие тела. К примеру, они считали, что звезды подобны нашему Солнцу. Но они находятся далеко, поэтому и представляются нам маленькими. А еще есть миры. Разные. Одни изо льда сотворены, другие из пламени. Есть те, что лишь камень. А есть и мертвые. Эти миры сталкиваются и плодят осколки, а те разлетаются в великой пустоте. Но все следует своим незримым путям.
Он ненадолго замолчал.
- Представить подобное сложно, но… движущиеся картинки были весьма убедительны. Там имелась и карта… точнее шар, изображавший мир. С очертаниями земель и океанов. Я сверил эти очертания с известными нам картами и вынужден был признать, что имеется определенное сходство.
Только это ничего не доказывает.
Даже Древние могли ошибаться.
- Там много имелось. Разного. Мир Древних поразителен. Честно говоря, я подозреваю, что понял лишь малую часть… всего. Времени не хватило, но разберусь… важно другое. Их цивилизация насчитывала сотни, тысячи лет.
А потом взяла и исчезла?
- Они достигли небывалого могущества! Представь! Они создали големов, которые летали по воздуху, словно птицы…
И Мастер Годрус сотворил что-то подобное, но гением его не признали.
- …в то же время перевозя сотни человек в своей утробе! Они выходили в великую бездну! И даже создали в ней дом, который и вел наблюдения. Они много делали из железа, наполняя его силой. И там, наверху, - Алеф взмахнул рукой. – Думаю, еще остались их творения.
Вот только все одно ни хрена не понятно.
- Это, впрочем, не важно. Важно другое. Раз в тысячу лет или даже чуть больше, если я правильно перевел, потому что с языком их все-таки сложно, но путь нашего мира пересекается с путем мира иного, мертвого. Это тело, окруженное многими осколками, что окружают его, подобно свите. И когда миры подходят слишком близко друг к другу, эти камни устремляются к нашему миру. Они пронизывают облака, его укрывающие, и те кипят от жара.
Винченцо сразу понял.
- Огн… ждь?
- Верно. Огненный дождь. Они знали об этом! И не только знали! – Алеф все-таки не смог скрыть своего возбуждения. – Они умели от него защищаться!
Глава 28
Глава 28
Верховный обошел зверя, от которого уже изрядно пованивало, пусть и везли его, обложив льдом и ароматными ветвями.
Морской зверь был огромен.
И удивителен.
Его тело, такое длинное и в то же время тонкое, с трудом уместилось во внутреннем дворе. Серебристая чешуя, покрывавшая его, потускнела, как и крупные, навыкате, глаза. Голову зверя держали рабы, они и поворачивали, чтобы удобнее было разглядывать и раззявленную пасть, в которой виднелись тонкие, словно иглы, зубы.
В великом множестве.
И не в один ряд выросшие.
Длинные выросты наподобие перьев. Жесткие плавники.
- Это рыба? Или все-таки зверь? – уточнил Верховный у купца, который лежал, распластавшись на камнях. – Встань.
Говорил он ласково.
И покосился на Императрицу, что осторожно ступала по плитам. В руках дитя держало котенка леопарда, одного из двух, ныне всюду следовавших за своею владычицей. Второй сидел в корзинке, которую несли рабы. За девочкой следовала и её верная Ксочитл.
Надо будет сказать, чтобы сменила она одежды. Скромность, несомненно, похвальное качество, но уж больно бросается она в глаза.
- Расскажи! – звонкий голос девочки вспугнул мух, что слетались к телу зверя, несмотря на ветки душноцвета, которыми его обложили. – Ты его поймал?
И ножкой топнула от нетерпения, отчего купец посерел и вовсе за грудь схватился.
- Не стоит бояться, друг мой, - Верховный щелкнул пальцами, и несчастному поднесли кубок с травяным отваром. – Нами движет лишь любопытство. Никогда-то не видели мы здесь существ, подобных этому.
- Д-да, г-господин, - он все же сумел совладать с собой, этот излишне пухлый, растерянный человек. – Э-т-то… его именуют рыбьим императором… да простите мне мою дерзость… я не имел и в мыслях оскорбить… так его называют простолюдины… рабы…
- Конечно, мы понимаем.
Купец сглотнул.
- Как тебя зовут? – мягко спросил Верховный. – И как получилось у тебя добыть… подобное чудовище? Оно ведь больше любой лодки, верно?
- Т-таско, г-господин. Меня зовут Таско из рода Нимучари. Это малый род. Мой отец был купцом, как и его отец, и отец его отца. Наш славный предок многие лета тому занимался ловлей рыбы и весьма преуспел в том, - он успокаивался, и лишь дрожащие руки выдавали волнение. – Ныне семье моей принадлежат три сотни кораблей, больших и малых, а еще лодки, которые выходят в море, дабы взять дары его. Мы ловим рыбу, а еще спускаемся ко дну морскому, где средь россыпей раковин ищем те, что хранят в своем нутре драгоценные жемчужины.
Морда твари была тупой и какой-то скошенной.
Урод.
- А еще добываем устриц и мидий, ловим крабов, чье мясо сладко и нежно, и тянем зеленые водоросли, которые сушим. Из них получаем целебный порошок, да и сами они годны в пищу, правда лишь для рабов и скота.
Императрица слушала внимательно.
- Но в нынешнем году на море начались бури. Они, несомненно, случались и прежде, и даже были такие, что длились не один день, но все ж меж бурями море успокаивалось.
Он сделал вдох, чтобы продолжить.
- Одна окрасила воды в алый цвет. И запах от них стал исходить дурной, а вся-то рыба, что попадалась в сети наши, оказывалась мертвою. После и вовсе её почти не стало. И всякий раз мои корабли вынуждены были уходить все дальше и дальше. Пока однажды вовсе не увидели кипящие воды, серебряные от рыбы, их переполнявшей. Мои люди обрадовались, ибо подумали, что вот оно, изобильное место.
Купец вернул пустой кубок.
- Семь кораблей выпустили свои сети. Но вдруг неведомая сила разорвала их!
Его слушали.
Все.
И Хранитель Казны, зажимавший нос пальцами, хотя вонь была не столь и сильна. И Владыка Копий. И Советники, пришедшие полюбоваться диковинным зверем.