- О чем еще писал ваш друг?
Он отставил недопитый бульон и снова упал на подушки. Тело требовало отдыха, но разве Верховный мог потакать своим слабостям?
- Помимо всех примет, предвещающих скорую гибель мира? В городе брожения. Чернь обеспокоена. Ходят слухи, что вот-вот начнется голод. Кто-то их распускает и поддерживает, но мой друг пока не уверен, что понимает смысл игры.
И там игры.
Везде игры.
Почему люди не способны просто жить, без игр? Впрочем, вопрос глупый. Такова их суть.
- В высших сферах тоже не все ладно. Не так давно преставился мой… прежний господин. И оставил род заботам сыновей. Старший Теон, верно, не уверенный в способности удержать власть, пожелал избавиться от среднего. Но тот оказался сильнее.
Тоже бывает.
- Когда же Алеф одержал победу и провозгласил себя главой рода Ульграх, он велел собираться в поход, что весьма странно.
- Странно?
Верховному не было дела до того, что творилось в проклятом городе. Но, с другой стороны, если маг заговорил о том, то, возможно, это важно.
- Господин, сколь знаю, весьма и весьма редко покидал пределы башни. Он был всецело увлечен исследованиями, - пальцы мага сцепились и хрустнули.
Неприятный звук.
- И?
- Он взял пару рабов, некоторых верных слуг и големов, после чего покинул город. По официальной версии он ушел освобождать сестру из плена.
- А её пленили?
- Госпожа отбыла, чтобы предстать пред Императором, но… все изменилось. По последним сведениям она задержалась в замке де Варрен, хотя нет причин утверждать, что её пленили. Да и вряд ли подобное вовсе возможно представить.
- Почему?
- Госпожа… умелый целитель. Очень. И не только… она истинная Ульграх. И горе тому, кто решит, будто имеет право приказывать ей. Даже её отец, сколь знаю, весьма опасался госпожу Миару. Отправилась она в путешествие не одна, но в сопровождении еще одного брата. Младшего из рода Ульграх. И теперь, сколь знаю, единственного, оставшегося в живых. Если не считать детей.
Надо же…
- Алеф погиб. Вестник сообщил об этом. Но ничего более. И формально главой рода теперь стал Винченцо Ульграх, но… о нем нет известий. И потому родственные дома объединились и взяли осиротевших детей под опеку.
- И какое это имеет значение?
- Не знаю. Но мне показалось это важным. Роду Ульграх принадлежали обширные лаборатории. И Алеф создал весьма интересные составы. А еще они знали, что сила источника ослабевает. Да, вслух об этом не говорилось, но знающий поймет. Работы, исследования… иногда нет нужды в словах. Именно господин Ульграх отправил сюда меня… не только меня.
Но остальные не выжили.
Жаль магов не было.
- Возможно, сейчас его работы станут доступны не только роду Ульграх. И я не могу сказать, к каким выводам придут… другие. Но если они решат, что беды мира происходят от оскудевания источника…
- Будут искать новый.
- Да.
- А ваш господин полагал, что искать его следует здесь?
- Да.
- И маги пожелают проверить?
- Скорее всего.
Вот же…
- Новая война, - произнес Верховный, поморщившись. До чего же не вовремя. Впрочем, войн, которые бы случались вовремя, он не знал.
Глава 14
Глава 14
Винченцо
Тело подводило.
И мысли путались. И кажется, он опять проваливался в дрему, к счастью, лишенную снов и воспоминаний. Неглубокую. Сквозь нее Винченцо слышал, как отворяется дверь.
Входят люди.
Выходят.
В этой дреме ощущал неровность перины, которую давно следовало хорошенько перетряхнуть. И приятную тяжесть одеяла, пусть даже слегка пахло от него мышами. Но запах собственного тела – кислый, больной – был куда хуже.
А ведь Алеф еще когда говорил, что тела человеческие слабы и несовершенны.
Прав был.
Правда, отец все равно запретил изменять себя. Дети… роду нужны были дети… что с ними станется? Убьют? Или используют? Второе вероятнее. Там всех используют.
Стало хуже. Определенно.
Почему?
Потому что надо было лежать, а не это вот все. Любопытство сгубило кошку. Он не кошка, но, похоже, недалеко ушел.
Прохладная ладонь легла на лоб.
- Он вообще живой? – громкий шепот. И вторая ладонь. – Не люблю мертвецов. Побаиваюсь, честно говоря. Барону и рыцарю не пристало, но я вот никак… когда-то даже на спор ходил. Ну, чтобы доказать, что я смелый. Отцов рыцарь в пруду утонул, и нашли не сразу. Он страшный был, просто мрак. А я всю ночь подле тела просидел.
Мальчишка.
Наивный. Мертвецов, если, конечно, это обыкновенные мертвецы, бояться не след. Они и вправду выглядят не совсем приятно, но вреда причинить не способны.
То ли дело живые.
- Будет, - Ица погладила Винченцо по голове. – Жить. Слабый. Спать много. Пить надо. Кровь.
- Ему?
- Да.
- А он… не станет, как тот? Ну, который… жуть. Видала, какие у него зубы?
- Нет. Кровь корова. Или бык. Кровь – хорошо. Силы много.
Ну да, силы пригодятся. Собственных Винченцо только и хватило, чтобы до комнат добраться. А ведь и то не сам, принесли, в кровать уложили, он, кажется, и отключился.
Снова.
Плохо.
Даже не так – дерьмово. Его сейчас не то, что маг, его сейчас обычный человек убить способен. Положит подушку на лицо и…
Винченцо пошевелил пальцами, убеждаясь, что руки работают, а значит, с подушкой на лице он как-нибудь справится. Или попытается хотя бы.
- Еще мед. Молоко.
В животе заурчало.
И Винченцо открыл глаза, чтобы нос к носу столкнуться с девочкой. Та руку убрала и важно ответила:
- Живой.
- Не уверен, - пробормотал Винченцо, пытаясь сообразить, хватит ли у него сил подняться или нет. Но мальчишка-барон подал руку, и сесть получилось.
Головокружение, к слову, тоже прошло довольно быстро.
А вот голод…
- На, - Ица сползла с кровати, чтобы принести кубок. – Оставить. Твой сестра. Дура. И злая.
- Да, она тебя тоже любит.
От содержимого кубка пахло травами, да и от горечи свело горло. Но Винченцо допил до последней капли. Легче? Смотря с чем сравнивать. Но… встать он встанет, если обопрется на узкое плечо.
- Спасибо, - странно это, благодарить кого-то.
Но почему бы и нет?
- А…
- Ушла, - ответил мальчишка и нахмурился. – Тут… неладно.
А когда оно было ладно? Но Винченцо просто кивнул. Огляделся.
- Рабов я отослал. Что-то… не верю я им, - мальчишка же помог опуститься в кресло. – Там пара наемников. Оставили. В собственном замке чувствую себя… не знаю.
- Пленником?
- Да нет, не то, чтобы, просто… вроде я здесь барон и главный, а скажи кому, так смотрят, как на дурака.
Ица склонилась над столом и обнюхала хлеб, что уже успел подсохнуть, сковырнув кусок козьего сыра, отправила его в рот и зажмурилась.
- Да нет, кто рискнет отравить мага? – Джер, кажется, даже обиделся.
- Тот, кто считает, что маг и без того болен, - ответил Винченцо и встряхнул рукой. – Но отравы и вправду нет. Во всяком случае такой, которую можно определить.
- Магия?
- В своем роде. Амулет, - Винченцо поднял руку, чтобы стало видно запястье. Амулет был невзрачным. Шерстяная нить и бусина, которая казалась стеклянной. – Миара делала. Давно. Сейчас у нее получше выходят.
- Тогда почему не поменяете? – Джер подтянул другое кресло и велел: - Садись.
Странно, но спорить Императрица мешеков не стала, забралась, причем с ногами.
- Ешь, - она указала на сыр. – Есть надо. Много. Быть здоровым. Сильным. Идти. Ждать…
- Ты говори на своем, я понимаю ведь, - Винченцо отломал кусок сыра. Может, и не кровь с медом, но оно и к лучшему. Сыр был кисловатым, с плотною желтою коркой, на котором местами ощущались мягкие пятна плесени. Но вкус она не портила, напротив, с хлебом – самое то.
Еще молока бы. Даже если без меда, все одно сойдет.
- Времени остается немного, - Ица слегка склонила голову. – Надо спешить.
- Куда идти ты хоть знаешь?
Чужой язык давался с трудом. Странный он. Будто во рту камни перекатываешь.
- Я не понимаю! – возмутился барон.
- Туда. Там… далеко, - она махнула рукой в стену. – Зовет. Я слышу. Тут.
Она накрыла живот руками.
- Это как-то связано с тем… с той вещью, которую ты подняла?
Кивок.
- Ключ.
- К чему?
- Я же говорила, - в голосе девочки проскальзывает раздражение. – К сердцу.
- Что такое это сердце?
- Я не понимаю! – Джер нахмурился.
- Скажи, - велела Ица. – Муж. Должен знать.
- Почему он? – уточнил Винченцо. – Ты ведь не могла не понимать… клятва, магия. Вы теперь связаны. А он… кто его примет? Там, у вас?
- Если он принесет сердце бога, то примут.
Все-таки она дитя. Странное. С безумным даром, который просто невозможно объяснить с точки зрения науки, но все равно дитя.
Влюбленное?
Нет, это не любовь. Винченцо знает, какова та на самом деле. И что ничего хорошего в любви нет. Но сейчас дело точно не в ней. А мальчишка, который начинает злится… он ведь тоже не понимает, во что ввязался.
- Я выбрать, - она указала на Джера. И говорила так, чтобы и он понимал. – Отец искать мужа. Выбирать. Он бы выбрать. Сильного. Как сам. И слабого.
- В каком смысле? – уточнил Джер. А для Винченцо все было ясно.
- Сильного, но не настолько, чтобы тот мог претендовать на трон?
- Да. Но тот не устоять. Тяжело.
- Твой муж все равно рискнул бы устроить заговор, потому что устоять перед такой возможностью тяжело?
Ица кивнула.
- Ешь. Отец нет. Другие. Каждый хотеть быть мой муж.
Джер заерзал, верно, намекая, что он не слишком-то рвется, хотя и не отказывается, раз уж на то пошло.
- А теперь у тебя есть муж?
- Да.
- Это им помешает?
- Нет. Они его убить. И я свобода.
Логично. Если девочка связана словом, это не значит, что её нельзя освободить от данного слова.
- Давным-давно, - она снова заговорила на мешекском. – Дед деда моего отца выбрал себе жен. Красивых. Сильных. И радовались те, кто привел дочерей к его двору.