В пределах дозволенного.
- Здесь воняет.
- Ничем не могу помочь, - Винченцо опустился на табурет – Присаживайтесь куда-нибудь.
Карраго брезгливо скривился.
И все-таки нашел себе место у окна. Встал, опершись руками на подоконник. Высунул голову. И втянул сырой воздух.
Дождь, что ли будет? Хорошо бы. Хоть пыль прибьет.
- Итак, - Карраго соизволил повернуться. Взгляд его был мрачен, а нижняя челюсть двигалась, словно он тщательно пережевывал слова. – Признаться, я надеялся, что будет проще… мне нужна твоя сестра.
- Мне тоже, - Винченцо вытянул ноги и подвинул к себе кубок.
Пустой?
Ничего неожиданного. В кувшине наверняка тоже ничего не осталось. И звать слуг бессмысленно. А самому идти за вином лень.
- Она достойна большего, чем эта дыра… - Карраго обвел рукой комнатушку. Она и вправду маловата. С другой стороны, замок старый, а во всех старых замках комнаты тесные. – Я окружу её заботой, соответствующей её положению. Я помогу ей раскрыть её талант полностью.
- Она еще с прошлого раскрытия не отошла, - заметил Винченцо.
- Это все мелочи…
Ну да. Наверное. Если с глобальной точки зрения, то они самые… а ему вдруг вспомнилась тишина в тех её покоях. Роскошных. Соответствующих положению. И Миара. Белый ковер, на котором она сидела, скрестив ноги. Руки на коленях. Взгляд, упершийся в одну точку.
Улыбка.
Она сидела и улыбалась… сидела… днем. И еще вечером, когда у него нашлась минута заглянуть. И ночью тоже. И на следующий день пришел отец и привел Карраго. Они о чем-то спорили, и Карраго отвесил Миаре пощечину, но не помогло.
Тогда он влил ей в горло зелье…
Зелье помогло. Сперва одно, потом другое, от которого она стала молчаливой и безучастной.
- Если бы он придерживался моих рекомендаций…
- Он не придерживался, - сухо отрезал Винченцо. – И моя сестра не горит желанием связывать себя узами. Брака ли, другими ли… не важно.
- Ты, как глава рода…
- Уже? Мне казалось, что есть протекторат.
- Все понимают, что это временная мера. Чрезвычайная. И при желании… при твоем желании я мог бы поспособствовать пересмотру этого решения. В конце концов, твой отец тебя признал. Ты маг. Ты сильный маг. Настолько, что сумел выйти из-под действия печати. А это возможно лишь в том случае, если артефакт дома признал тебя старшим.
Артефакт?
Спокойно. Взгляд у Карраго испытующий. Хочет понять, что Винченцо известно? Смешно, но ровным счетом ничего. Стало быть, есть какой-то артефакт… хотя, чего уж тут. Логично. Печати не возникли из ниоткуда.
Гораздо интереснее, что знает об этом сам Карраго.
- Да, не все будут рады. Точнее… скажем так, придется довольно сложно, но при определенной поддержке ты справишься. Артефакт уже или подчинен, или готов тебя принять.
И снова пауза.
Винченцо провел пальцем по краю кубка.
Что за… Миара знает? Вряд ли. Она бы упомянула об этакой любопытной мелочи. Впрочем, ей бы точно никто ничего рассказывать не стал бы.
Кто она, если подумать? Ценное имущество и только.
Алеф?
Вот уж точно должен был быть в курсе. И поневоле начинаешь жалеть, что преставился.
- В конце концов, ты имеешь прав больше, чем кто бы то ни было… можно будет заключить соглашение. Рода потребуют… гарантий.
- Каких?
- Для женщин. Для детей. Впрочем, тебе самому будет проще, если они вернутся в клан.
От одаренных никто не откажется, это верно. Вот только малым они не ограничатся. Как и сам Карраго.
- И что взамен? – поинтересовался Винченцо. – Помимо Миары?
Кривоватая усмешка.
Сцепленные руки.
И взгляд вновь же внимательный, цепкий. Выдержать такой непросто, но у него получается. Выходит, за прошедшие месяцы Винценцо не забыл великое искусство притворства.
- Твоя сестра… скажем так, она мне интересна. Даже не столько сама по себе, сколько её кровь и сила. Дар у нее чрезвычайно яркий, выраженный, хотя женская эмоциональность его портит. Ну да я готов закрыть на это глаза. Если хочешь, мы можем заключить брачное соглашение, и в нем прописать некоторые… особенности обращения с нею.
Вот Миара обрадуется-то…
- Но ты прав, да… на самом деле мне необходимо иное. Так уж вышло… мы с твоим братом работали над одним… весьма и весьма перспективным… проектом, - теперь он говорил очень медленно, делая между словами долгие паузы.
- Древние? – Винченцо убрал руки.
Пить хотелось.
И вода ведь была. В колодце. И еще в бочках, которые наполняли из этого колодца. В ведрах, в лазарете, которого больше нет.
Карраго чуть склонил голову.
- Перед смертью Алеф кое-что мне рассказал.
- Именно поэтому я убиваю врагов быстро. Разговоры только все портят, - Карраго сцепил пальцы. Неестественно тонкие и длинные.
Ходили слухи, что он, меняя других, и собственное тело совершенствовал.
Скорее всего, правда.
И тогда не ясно, зачем ему Миара. Или изменения не столь велики, чтобы лишить его возможности обзавестись потомством?
Впрочем… у Карраго уже есть сыновья. А в Башнях случается всякое. Сын, внук? Какая разница. Главное, кровь сохранить.
- Что именно он успел рассказать?
- Мир скоро погибнет.
- А, - Карраго не стал скрывать облегчения. – Это… глупости.
- Полагаете?
- Практически уверен. Он показывал мне машину.
Даже так? Не похоже на Алефа. Он всегда отличался скрытностью, особенно в том, что касается работы. Он ведь даже отцу не сказал. А Карраго…
Маг огляделся и все же опустился на кресло, на самый край его.
- Так уж получилось, что мы сошлись на одном… перспективном направлении. Если ты помнишь, то твой брат пострадал в ходе эксперимента. И ему пришлось менять сердце.
В груди заныло.
Помнит ли Винченцо? Конечно. Тогда вся башня замерла, ожидая, умрет Алеф или выживет. И те, кто помладше, гадали, кто займет его место. А те, кто постарше, вроде Винченцо, тихо молились, чтобы выбрали кого-то другого.
Винченцо повезло.
На самом деле выбрали кого-то другого.
- Я проводил замену, - произнес Карраго. – Операция весьма сложная, к тому же пришлось её делать буквально на ходу, без предварительной подготовки. Твоя сестра мне тогда изрядно помогла. Так вот…
Он ненадолго замолчал, уставившись в окно.
- Эксперимент… имел весьма серьезные последствия. Повреждена оказалась не только органика, но и тонкие структуры. Мне пришлось надолго задержаться в башне.
А на груди Винченцо и шрама не осталось.
И сердце ощущается, как собственное. Оно… оно и есть собственное. Его. Стучит. Работает.
- И так уж вышло, что мы разговорились.
- С Алефом?
- О, весьма и весьма неординарный молодой человек. Сперва он расспрашивал об операции… о целительстве. Его интересовали некоторые мои возможности и перенос их на материальный носитель. Мы тогда неплохо подискутировали о перспективах развития артефакторики.
А пожалуй и вправду, два упоротых гения могли бы найти общий язык.
- Там слово за слово… он предложил поучаствовать в эксперименте. Я согласился. Не столько из-за эксперимента. Скорее мне было интересно, насколько удалось восстановить способности.
- И насколько?
- Скажем так… почти полностью. Правда, дар слегка изменился, но, возможно, это связано с его бесконечными экспериментами. Я их не одобрял. Есть вещи, которых не стоит касаться.
- Тьма?
- Или скорее деструктивная энергия. Она опасна, - Карраго снял берет и пригладил волосы. А ведь залысины уже явные. И на макушке сквозь седину просвечивает розоватая кожа черепа. – Впрочем, я высказал свое мнение.
И не был услышан, судя по тому, что Алеф применил там, в палатке.
- Но наше сотрудничество продолжилось. Он спрашивал совета в некоторых вопросах. Я… получил возможность на практике испробовать некоторые его наработки. Он и вправду был гением.
Кто бы спорил.
- Как бы то ни было, в какой-то момент его работы изменились. Очень сильно. И тогда-то он признался, что сумел раскрыть кое-какие тайны Древних. Рассказал о свитках, к нему попавших… я не поверил. Все же он не умел врать. Мы… почти прервали наше сотрудничество. По его инициативе. Но после… после он прислал мне записку. Просил о встрече. Тогда-то и рассказал… о многом.
Не обо всем.
И Карраго тоже это знает. Потому и вновь не спешит, положил берет на колени, поглаживает перышко. Взгляд рассеянный.
- Он показал мне машину. И те пластины… ты знаешь?
- Знаю, - сказал Винченцо. – Он довольно подробно описал все.
Маленькая ложь. И Карраго её принимает.
- Он был гением, да… но при этом, как случается со многими юными гениями, он был слеп. Он уперся в эту безумную идею о гибели мира, не желая видеть ничего кроме.
- А что еще надо видеть?
Смешок.
И во взгляде тоже насмешка. И в какой-то момент Карраго выглядит даже… безобидно. Пожалуй.
- Если предположить, что эти пластины суть книги, а механизм – устройство для их чтения, хотя, конечно, не совсем ясно, ведь обычные книги куда удобнее, но, возможно, дело именно в хранении. Материал, из которого сделаны пластины, устойчив к воздействию кислот и щелочей. Он не становится хрупким при замерзании, не плавится. Он лежит в воде и не ржавеет, даже в морской воде. А стало быть, идеальный вариант, чтобы сохранить знания на века.
За окном раздался лязг. И полыхнуло магией. Отсвет был далеким и знакомым.
- Вот ведь, дурная девчонка, - покачал головой Карраго. – Тратить силу на такую ерунду… и дров хватило бы.
Винченцо молча поднялся и закрыл окно.
Стало быть, тела перенесли. И Миара не удержалась, выплеснула ярость пламенем. Значит, сейчас потянется к небу черный дым. И дышать станет нечем.
- Так о чем я… вот, для обычного повседневного пользования должны были быть иные книги. Такие, которые можно взять в руку. Пройтись. Полистать. Следовательно башни, привычные нам, скорее всего выполняли функции библиотек. Возможно, общественных. Мы мало знаем о Древних. Так вот… конечно, он совершил удивительное открытие, но выводы сделал неверные.