затем побежал в нашу строну.
— О, привет, Роки, спешишь на работу? – спросил страж у пробегающего мимо.
— Так тошно. Новый дом для таракашек сам себя не построит.
— Новый дом? Хитинова слякоть, если бы крысы плодились как таракашки, мы бы уже захватили мир нашей армией. Ну ладно. Передавай привет Пучеглазу и напомни, что он обещал залатать дыру в моей стене.
— Конешно!
Я не стала задавать никаких лишних вопросов. Просто плыви по течению, Яна. Тебе всего лишь нужен Гого. Найдешь его – и дело с концом. Вот только впереди нас ждала не самая приятная напасть. Колонны… или многоэтажные дома, кто ж их знает, в общем, эти постройки из укрепленной паутины стали располагаться совсем близко друг к другу. Сначала я шла боком, но уже скоро поняла, что если пространство продолжит сужаться, то я тут всё порушу в духе неповоротливой Годзиллы.
— Эй, у меня тут проблемы, – не удержалась я, чувствуя, как к лицу липнет кусок чужого дома.
— Да мы уже пришли, – крыс вдруг остановился прямо посреди узкой «улицы». – Не сопротивляйся, двуногая, и тогда больно не будет…
Он вдруг деловито топнул лапой, и под нами открылся люк, который заставил провалиться в темноту…
Вот только крысиного похищения мне не хватало!
Я очнулась и поняла, что связана. Сидела на стуле, а руками и ногами пошевелить не могла. Вот те нате! Темнота вокруг не давала возможности рассмотреть что-либо, но, раз я всё ещё человек – времени прошло не много.
Вдруг загорелся свет моего магического фонаря, который уставили точно мне в глаза. Пришлось зажмуриться.
— Так, так, так, – раздался знакомый голос. – Ну и что мне делать с тобой, Яна? Нарушение комендантского часа, провокация правонарушений по созданию небезопасной ситуации на дороге, а ещё только что мы сняли с твоей щеки стену чужого дома… – послышался хлопок, словно кто-то опустил папку бумаг на стол. – В нашем царстве и не за такое в путинный бетон закатывают, и взятки гладки! Нет тела – нет дела!
— Да что б тебя оборотень покусал, – выругалась я, кое-как открывая глаза. – Гого, мне вот вообще не до твоих разборок!
Как только я заговорила, свет загорелся во всем помещении. Я сидела на стуле, передо мной был большой стол, а на нём в малюсеньком кресле раскачивался жирный крыс. Вокруг туда-сюда сновали его приспешники, и все смотрели на меня крайне недобро. Мда. Я будто Гулливер в Лилипутии, только вот веревки по-человечески большие и крепкие.
— Да, я слышал, тебе нужна помощь, – Гого важно скрестил пальцы. – Ты приходишь и просишь что-то у меня, но ты просишь без уважения…
— Слышишь, Корлеоне местного разлива, ты откуда земных фраз понабрался?
Гого недовольно фыркнул, прокашлялся и замялся.
— Мне Барсук рассказывал. Он любитель земельных штук. Я запомнил, фраза-то блатная. И вообще, зубы мне не заговаривай. Тебя сюда никто не звал, чего пришла?
— Я же говорю, нужна помощь. Не мне. Нэнси.
Едва Гого услышал волшебное имя, он тут же весь встрепенулся и очень недобро покосился на крыса-провожатого. Видимо, тот не рассказал всей тайны моего визита.
— Так, парни, давайте на выход. С двуногой я сам закончу.
Гого встал скинул с себя лиловый пиджак, будто готовиться к чему-то враждебному, но я-то уже знала, что всё это лишь игры в авторитета. Все его помощнички вышли, и в то же мгновение крыс запрыгнул мне на колени, становясь обеспокоенной бусинкой.
— Что с моей мандариночкой? – взволнованно зашептал он, быстро перекусывая веревки. – Она ранена?!
— Хуже, – я размяла руки. – Её прокляли.
— Что?! – на секунду показалось, у крыса случится сердечный приступ. – Какая падла посмела?! Только скажи, и им не жить! Я про паутинный бетон не шутил!
— На это нет времени. У меня есть мысль, как помочь Нэнси, но ты должен пойти со мной, и сделать всё, что скажу.
— Конечно, – крыс суетливо освободил мои ноги. – Только… не могла бы ты, когда мы выйдем, сделать вид, что очень раскаиваешься?
Я вздохнула, смотря на неровную улыбку Гого с блестящими золотыми зубами.
— Ладно…
— А покричишь?..
— Нет времени!
— Ладно, ладно!
Очень скоро мы вышли из его «кабинета». На вопросительные взгляды, царь крыс, хорохорясь, грозно произнес:
— На этот раз отделается испугом. Но я уж доходчиво объяснил, что нос в наше подвальное царство всяким двуногим совать не следует!
Все собратья Гого очень важно закивали, ни на секунду не сомневаясь в крутости своего правителя. Я же промолчала. Нужно идти скорее спасать Нэнси, пока я не превратилась в кошку.
— Наконец-то, – устало произнес Эдвард, видя, как я захожу в кабинет. Кажется, за недолгий разговор крылатка успела сделать его гораздо более несчастным, чем за все эти дни бардака и нападений. Я же выяснила за время возвращения, что была в отключке не так уж долго, и время до рассвета ещё есть. Хоть и немного. Но на проверку моей теории несколько часов и не потребуется.
— Яна, ты вернулась! – Нэнси оживленно обернулась, но как только увидела Гого, восседающего у меня на плече, тут же вскочила, неказисто подпрыгнула и свалилась за диван, прячась там.
— Что происходит? – только и произнес Эдвард, уже давно потерявший нить здравого смысла.
— Предательница! Ты зачем привела его?! – заверещала Нэнси. – Гого, не смотри на меня! Я лысая, уродливая обезьяна. Если посмотришь, тут же разлюбишь!
Гого с вопросом взглянул на меня и спокойно произнес лишь:
— Это что, она?
Я еле заметно кивнула, никак не выдавая, что умею разговаривать с животными. В конце концов, для Эдварда его слова показались лишь писком. Гого же вздохнул, спрыгнул с моего плеча и пошёл в направление дивана. Я в это время переместилась поближе к герцогу.
— Яна, что творится? – тихо спросил он, наблюдая за крысой, разгуливающей у него в кабинете.
— Долго объяснять, просто смотри.
— Нэнси, мандариночка моя, – начал Гого, забравшись на спинку дивана и протянув к летучке лапы. – Мне всё равно, как ты выглядишь. Ты прекрасна в любом облике. Не прячься.
— Это ты сейчас так говоришь! А потом увидишь, испугаешься и убежишь к какой-нибудь крысиной дрянучки!
Эдвард понимал только слова Нэнси, оттого сидел с очень явным выражением негодования на лице.
— Ну что ты, глупая! Я люблю тебя любой!
Послышался всхлип, а потом из-за дивана показалась макушка с копной вьющихся волос.
— Даже лысой обезьяной? – тихо шепнула Нэнси, сдерживая слезы.
— Конечно. Ведь главное, что ты остаешься всё той же остренькой на язык, юморной, неповторимой и сильной женщиной, которую я встретил! Моей мандариночкой!
Ох, боги… я снова вспомнила, что у Нэнси не личная жизнь, а мечта. Со всеми он жестокий авторитет, а с тобой – заботливая бусинка. Настоящая сказка, не меньше. Переживаю за их отношения больше, чем за свои.
— Ну смотри, если обманешь и убежишь – выбью твои золотые зубёшки!
Нэнси выглянула из-за дивана и теперь её лицо было на одной уровне с мордой Гого. Повисла пауза. Взгляд Эдварда стал ещё более растерянным, хотя, казалось бы, куда уж там?
— Ну как? – спросила Нэнси, приглаживая руками непослушные волосы.
— Лысая… – Гого вдруг нервно закашлялся, видя поднимающийся кулак крылатки, – … но всё равно самая красивая на свете!
Он взял в свои лапки её указательный палец и погладил. Нэнси неказисто хихикнула, чуть прихрюкивая и ойкая.
— Мне нужно кое-что сделать, душа моя, – Гого не дал времени для ответа. В одно мгновение он подпрыгнул, уцепился за волосы Нэнси, и в следующую секунду мы лицезрели самый странный и самый романтичный поцелуй, какой себе только можно представить…
Едва мохнатый губки Гого коснулись губ Нэнси, как её тело подхватил поток алой магии. Она менялась прямо на глазах, постепенно уменьшаясь в процессе поцелуя, и уже скоро перед нами снова была маленькая летучая мышка. Когда поцелуй был разорван, Гого пискнул что-то восторженное, но нечленораздельное, и тут же прижал свою любовь к себе.
— Сработало! – завопила Нэнси на своём, мышином, и также вцепилась в Гого объятиями. – Ты расколдовал меня, мой принц!
Крылатка начала судорожно целовать крыса в макушку, щеки, нос, и никак не собиралась останавливать этот залп агрессивной нежности.
— Какого?.. – Эдвард не находил слов. Я и сама знатно удивилась. Конечно, моя теория была в том, что раз Арс сделал это проклятье на основе моего, значит, и лекарство должно быть тем самым. Вот только у меня-то оно не сработало! А тут солнце ещё не показалось, но Нэнси снова была собой. Это определенно действие поцелуя. Не пойму, я-то что, рыжая?! А, хотя… ну да, справедливо.
Летучка резко оторвалась от своего возлюбленного, в один взмах оказалась рядом с нами. Она лизнула сначала меня, а потом и щеку шокированного герцога, пища в процессе:
— Спасибо! Спасибо! Спасибо!
Никто не успел ничего сказать. Уже через несколько мгновений голубки скрылись в коридоре, а мы остались втроем. Я, Эдвард и его вопросы.
— Яна… что… что произошло?
— Поцелуй истинной любви, – честно ответила я. – Как в сказке. В детстве мама рассказывала мне много историй о том, что если заколдованную принцессу поцелует тот, кто истинно её любит – проклятье будет снято. Я же часто видела этого подвального крысенка, когда приходила подкармливать Нэнси в кладовку. Вот и подумала, что творящееся вокруг безумие требует таких же безумных мер в противовес.
— Это… звучит, действительно, безумно, – Эдвард смотрел на меня без особого доверия, и его можно было понять. – Говоришь, эта крыса живет в подвале? Надо изучить его сородичей, вдруг их слюна производит какой-то странный антидот. Хотя чтобы нам так повезло… нет, это всё же какой-то бред.
Я успела пожалеть, что не проверила свою теорию подальше от Эдварда. Но сделай я так, и мои просьбы: «впусти жен к проклятым стражникам, чтобы они их поцеловали», звучали как ещё большее безумие. А так он увидел всё своими глазами.
— Так или иначе, кажется, мы нашли зацепку. Это ведь здорово?