Эти слова Верховный счел возможным пропустить мимо ушей.
Маска определенно богов недолюбливала.
— Поэтому я затрудняюсь сказать что-либо, кроме того, что этот юноша на интуитивном уровне оперирует энергиями, в том числе и теми, которые… скажем так, несут деструктивный элемент. И представляют опасность при поглощении большого их количества. Во всяком случае, тебе я бы не рекомендовал повторять его опыт.
— Но как ты понял… что он сумеет справиться?
— Никак.
— То есть?
— Такую энергию можно поглотить. С этим ты бы справился. Но вот держать её в себе… не самая лучшая идея.
— И ты решил…
— Мальчик явно чувствовал силу, а следовательно, имел к ней сродство. Кроме того, признай, он довольно бесполезен. И использовать в качестве вместилища деструктивной силы, тем самым лишив подпитки мертвецов, весьма логично.
— А если бы он не справился? Он бы умер?
— Сложно сказать. Но не сразу, несомненно.
Что ж, стоит ли ждать милосердия от того, кто не является человеком?
— Не стоит, — подтвердила Маска. — Кроме того милосердие — это эмоция. А в данный момент времени поддаваться эмоциям неразумно. Если уж ты взял на себя заботу о благе человечества, то будь готов пойти на жертвы. Или принести жертвы.
И Верховный не нашелся с ответом.
Показалась деревня.
То, что осталось от этой деревни. И разрушил её вовсе не небесный дождь, ибо падение огненного камня оставило бы след наподобие того, что они уже видели в лесу, пусть и издали.
На въезде в деревню стоял столб, а на нем, на примотанной к столбу перекладине, висел человек. Он был еще жив, пусть и изуродован до крайности. Грудная клетка его вздымалась, из многочисленных ран сочилась кровь, а темный ворох кишок, вываленных под столбом, привлек мух и муравьев.
У ног его виднелось тело.
Кажется, женщины, но Верховный сомневался.
— Боги… — произнес кто-то.
Догорали дома, тесные, жалкие, покрытые листьями рогоза, они все еще стояли. Бродили куры. И дергалась, пробитая копьем, давно издохшая собака.
Сюда явно пришли люди и не затем, чтобы помочь селянам.
Верховный остановил лошадь.
— Тот, кто поднял их, — произнес маг тихо. И Ицтли потянулся к оружию.
— Нет. Погоди, — Верховный остановил его.
— Даже я не понимаю, что ты хочешь сделать, — проворчала Маска, но, благо, больше ничего не стала говорить. Верховный и сам не знал.
Но ему было важно подойти.
Человек…
Был силен. Очень силен, если все еще жил.
Возможно, когда-то он служил. Возможно, даже воевал, снискав себе не только славу, но и землю… давно. Окровавленные волосы его были цвета серебра. Да и глубокие морщины выдавали возраст.
— Как тебя зовут? — спросил Верховный.
— Гх…р.
Верховный заставил золото сосредоточиться на кончиках пальцев. Это было непросто, но получилось. Если у него вышло с той женщиной, то почему не получится сейчас?
— Потому что в нем нет нужной крови, — Маска все же не удержалась. — Но какой-никакой жизни ты ему дашь. Надо ли? Ему больно.
— Снимите, — велел Верховный. И пара воинов перерезали веревки. Они не позволили телу упасть, но уложили его осторожно.
— Ты… кхто?
— Не важно. Сюда пришли? Кто?
— Н-не знаю… боги гневаются. Люди теряют разум, — он дышал кровью, но все же дышал. — Они… убивали… на глазах… смеялись… я предлагал взять то, что они хотят… и уйти. А они убивали…
— И ненависть его стала столь сильна, что он силой воли поднял умерших, — произнес маг. — О таком я тоже читал. В этом человеке жил дар. И он очнулся. Вот так…
— Никто… не уйдет… никто… пока не свершится… суд… богов нет… пусть судят они…
Он захрипел.
А Верховный привычным жестом вскрыл грудную клетку. Такое сердце заслуживало того, чтобы стать даром.
Сердце осталось в руке.
Верховный оглянулся в поисках блюда или чаши, но затем вспомнил, где находится. А потому, когда к сердцу потянулись смуглые руки, просто молча отдал его.
И поклонился.
Да будет…
Императрица взяла сердце, и тот вздрогнуло на её ладонях. Застучало, выплевывая черную кровь, которая потекла сквозь пальцы, чтобы упасть в черную же землю.
Взгляд девочки был задумчив.
А уж то, что она запихнуло сердце обратно в рану, почти и не удивило. Палец скользнул, смыкая края. И человек, было отошедший к богам, раскрыл глаза.
Сделал вдох.
И… не выдохнул. Лицо его исказила мука. Губы изогнулись, а из горла донесся рык.
— Нельзя! — маг хотел подойти, но копье преградило ему путь. — Он же… он уже не живой! Он был не живым…
— И не станет ни живых, ни мертвых, — произнес кто-то из воинов. — Небеса изольются огнем. А мир очистится от всякое скверны. И лишь праведные духом сохранят свои жизни…
— Всегда так, — Маска заговорила глухо и раздраженно. — Одна из наиболее устойчивых идей… лишь праведные спасутся. И если желаешь спасения, нужно стать праведным.
Довольно логично.
Верховный вслух ничего не произнес, но лишь смотрел, как меняется лежащий человек. Тело смыкало раны, но они оставались на поверхности его уродливыми шрамами, напоминавшими прилипших к коже червей. Искореженная рука дотянулась до внутренностей, запихав их в живот.
Смотреть на это было жутко.
— Пожалуй, соглашусь… напрочь противоестественный процесс. Это создание… не думаю, что к нему применим термин «человек», — Маска наблюдала за происходящим с интересом. — Но оно и не идентично тем, что встретились нам раньше. Ты видел подобное прежде?
— Не только видел, — Верховный потер грудь. Сердце вдруг заныло, напоминая, что и оно некогда принадлежало другому человеку. — Сила Дарительницы жизни велика…
— И необъяснима…
К счастью, Маску никто не слышал.
Меж тем человек поерзал, вытянул руки, и переломанные кости встали на место. Плоть просела, облепляя их серой паутиной.
Он же…
— Лич… мертвец, обладавший при жизни даром, восставший… — бормотание мага было слышно всем. — Проклятый… и сильный. Если он поднимется, я не справлюсь. Я не воин… я никак не воин… это неразумно.
Мертвец перевернулся на живот.
И поднялся.
Глаза его ввалившиеся стали черны. Лицо его еще сохраняло некоторое свойство с человеческим, однако весьма скоро оно изменится.
Верховный видел.
Как и видел нить, что связала мертвеца с той, кто вернул его к жизни. И мертвец это чувствовал. Он сделал шаг. И воины потянулись к мечам. Впрочем, Верховный подозревал, что против мертвеца они будут бесполезны.
Но он остановился.
И упал на колени, а в следующее мгновенье вовсе распростерся ниц пред той, что вернула ему жизнь.
— Встань, — сказала Императрица. И повернувшись к Ицтли, добавила. — Ты говорил, что у нас нет войска. И что идти будет небезопасно. Что веры нет живым, тех, кому ты веришь, ты взял с собой, но их мало.
Мертвец лежал.
— А ход интересный… — Маска произнесла это задумчиво. — Как интересно и то, что вряд ли девочка додумалась до этого сама…
Лицо Ксочитл выражало лишь гордость.
И радость.
— Он не обманет. Не предаст…
— Он мертв, — с некоторым сомнением произнес Ицтли. — И… вам он верен. Но не случится ли так, что он… будет опасен для людей?
— Для тех, кто покорен моей воле, — нет, — Императрица ответила это с абсолютной убежденностью. — Встань… как тебя зовут?
— То… имя принадлежало… другому человеку. Тому, кто был слишком слаб, чтобы защитить… свой дом и семью, — мертвец поднялся. Он говорил с трудом и продолжал меняться. — Дайте мне иное имя, госпожа…
— Чимолли, — после небольшой паузы произнесла Императрица. — Щит. Ты станешь моим щитом. И да подчиняться мертвые силе твоей!
Нервный детский голос все же сорвался. И получилось вовсе не так торжественно, как должно бы… но кто станет обращать внимания на подобные мелочи?
— Это все одно опасно… — произнес маг шепотом. — Очень и очень опасно… разумная нежить…
— Нам пора в путь, — Ицтли точно знал, как разрешить сомнения. — Дорога… только лошади для него нет, госпожа… точнее лошади его не примут.
— Не стоит, — мертвец отвесил поклон. — Я найду себе лошадь…
— И все-таки мертвое должно оставаться мертвым. Я сейчас не могу с уверенностью сказать, что это создание мертво… — Маска не унималась. — Все они мертвы. Но продолжают двигаться. Говорить…
— Говорит лишь один.
Повелитель мертвых.
Тот, кто хранит путь в темнейшее из царств, туда, где ждут своего часа тени чудовищ и души преступников. Туда, откуда начнут они путь свой, чтобы пожрать мир и вступить в сражение с душами героев, пытаясь вновь определить судьбу Вселенной.
Так Верховного учили.
Нынешний Повелитель мертвых ничем не походил на бога. Тот, кого Верховный одаривал сердцами и иными жертвами, остался где-то на вершине пирамиды средь прочих богов. Он, вырезанный из камня, некогда восхищал и ужасал, но за многие годы поблек, лишившись позолоты, превратившись в одного из истуканов.
Этот…
Он и вправду нашел лошадь.
Мертвую.
Её пронзило копье, обломок которого торчал из дыры в боку. И хозяин ли, кто-то иной, но лошадь добили, освободили от сбруи, и теперь на спине коня лежало старое одеяло.
Конь был хорош.
Вороной масти, с подпалинами, он казался живым. Если не присматриваться. Не обращать внимания на мутные глаза. На то, что конь не дышит. Что грива его непостижимым образом свалялась, а шерсть местами потускнела. Но… это же мелочи.
— И это тоже странно. Полагаю, имеет место некоторая вертикальность структуры. Этот человек сумел каким-то образом поднять умерших, возможно, используя разлитую в воздухе энергию. Взрывы в высших слоях атмосферы сопровождаются выбросами её. А аномальность излучения метеоритов была известна и в мое время…
— Он просто мертв.
— Но жив. И поднял других мертвецов, подчинив их себе…
Поднял.
Прошелся по деревне, собирая свою армию. Лошадей им не хватило, но…