В белом мире одна за другой вырастали белые… башни? Скорее уж башенки высотой с человека. Плотные. Округлые. Вершины их раскрывались, выпуская тончайшие иглы.
На концах игл вспухали бледные капли.
Яд?
Туман? Что-то иное.
— Интересная визуализация, — заметил Цаи. — Ваше воображение… весьма…
— Весьма. Ты все?
— Система заблокирует сектор частично. А через двенадцать стандартных часов или ранее, если угроза прорыва станет реальной, заблокирует полностью. Однако я поставил пару локальных ретрансляторов, которые позволят создать защищенный канал. Если бы мне была известна конечная точка проникновения…
— Знаешь, — Миара пригладила волосы. — Спасибо… что ли. А точка… давай окажемся на той стороне? Думаю, там и увидим… Вин… ты только сразу, ладно?
— Конечно.
Умирать Винченцо не хотелось. А эта… цифровая нежить, если так-то, мало от иной, нецифровой, отличалась. И значит, был шанс её уничтожить.
И Винченцо воспользуется.
— Давай… на счет три… — голос Миары дрожал от напряжения. — Раз…
Винченцо сделал вдох, направив силу в ладони.
— Два.
Он вытянул руки, почти коснувшись незримой стены. Но даже так Винченцо ощущал её неровность, хрупкость и готовность обвалиться. А если…
— Три.
Вспышка силы слева подстегнула.
Винченцо создал огненный шар, который коснулся стены и впитался в нее. Раздался нежный звон, сменившийся хрустом. И черная капля просочилась на эту сторону.
Шаг.
И слева, и справа вырастают другие стены, но тоже прозрачные.
Миара здесь. И Винченцо касается её плеча.
— Ждем, — её голос чуть вздрагивает. И ей тоже страшно. А тьма медленно пробирается внутрь. Слева. И справа. Она не спешит, точно зная, что деваться-то им некуда. Она продавливает, пробивает себе путь, сочится капля за каплей. И вот уже капель становится столько, что расползаются они по плоскому белому миру.
— Он осторожен. Он… возможно, он использует чужие когнитивные способности для расчета стратегии… хотя… это требует проявления разумности.
— Много говоришь, — Миара не соизволила обернуться.
— Ваши методы противоречат паттернам самосохранения. И здравому смыслу.
— Зато работают. Смотри…
Слева стена почти потемнела. Тварь, чем бы она ни была, пробиралась внутрь. Пока еще она сохраняла осторожность, но с каждым мгновеньем смелела. И уже ощупывала, пробовала на прочность стену. Впрочем, пока ей было куда двигаться.
Справа — то же… а вот перед барьером тьмы стало меньше. Она, разделяясь надвое, на пробои, оставляла центр серым, пустым.
— Еще немного ждем… и вперед.
— Мой долг предупредить, что данные действия могут вызвать заражение и деструктуризацию вашей личности, — впрочем, на сей раз уверенности в голосе Цаи не было.
— Авось еще и не сожрут, — Миара встряхнула руками.
— Погоди, — Винченцо выступил вперед. — Дай я. Нежить огня обычно боится… а потом ты следом. Или поддержишь. Цаи… постарайся не лезть под руку.
Эта стена рассыпалась не от удара — хватило прикосновения.
В лицо пахнуло сыростью.
Гнилью.
Цифровой паразит? Да как бы не так. Обыкновенная нежить. Только здоровая. И Винченцо с огромным облегчением выпустил огненную стену.
И пламя, перешагнув черту, вдруг поднялось до самых небес. А потом и по ним разлилось, выжигая остатки серости и черноты. Сзади на плечи легли руки Миары.
— Давай, братец…
И шепот её подстегнул, заставляя выплескивать силу, волна за волной, выжигая и себя, и тварь. Она же завизжала. Сразу на тысячи голосов. И в пламени очистительном одна за другой поднялись призрачные фигуры людей, чтобы тут же исчезнуть. Вой заставил окружающий мир вибрировать…
— Не знаю, как вы это делаете и чем я могу помочь… — голос Цаи пробивался сквозь шум. — Но продолжайте…
Как будто у Винченцо был выбор.
Он заставлял огонь двинуться вперед. И сам шагнул следом, на выжженную ли землю, на чистый ли лист несотворенного мира.
Вперед.
Шаг.
И еще шаг. И Миара за ним, не отрывая рук. С ней — Цаи, который тоже ощущался. Силы… уходили. И его, и Миары. А пламя двигалось… и Винченцо не хватит на то, чтобы вычистить все. Но сколько сможет… он не знал, сколько сделал шагов.
Много.
Или мало… главное, что пламя начало опускаться. Силы… ему нужны силы… чтобы дожать. Добить. Нельзя оставлять нежить за спиной.
И вокруг.
И просто…
— Вин, ты… выдохни.
Выдохнет.
И вдохнет. И снова ударит, толкнет свою же стену, заставив подвинуться еще немного.
— Полная… реструктуризация без потери исходных свойств пространства…
Понять бы что это…
Или не надо.
Шаг.
И снова. И все-таки силы уходят, причем не только его. Винченцо попытался стряхнуть с плеча руку Миары.
— Не дури, братец.
— Ты… выберешься.
— И ты выберешься. Или… не знаю, что с тобой сделаю. И вообще… можно чуть убавить… наверное. А то не видно ни хрена.
Пламя само отползало. Стена распалась на отдельные костры, и те горели, уже не требуя подпитки силой. Винченцо вдохнул. И выдохнул. Согнулся, пропуская привычную уже судорогу, которая частенько случалась с ним прежде после перегрузки.
Отдышался.
— Ты как? — Миара склонилась рядом.
— Ж-живой… пока… ты видишь, куда идти?
— Мне кажется, это очевидно, — ответил почему-то Цаи, указывая куда-то вперед. И Винченцо, задрав голову, убедился, что и вправду очевидно.
Где-то впереди в небеса поднимался столп то ли света, то ли огня. И расползаясь по этим самым небесам, проливался наземь.
— Кажется, не так и страшен этот ваш вирус, — произнесла Миара. А потом добавила. — Вот никогда детей не любила.
— Отчего же? — поинтересовался Цаи, чем заработал мрачный взгляд:
— Ни на минуту без присмотра оставить нельзя…
Глава 37
Миха
Как дожно выглядеть сердце бога?
Говоря по правде, Миха представлял себе буквально. Сердце. Может, большое. Может, все вокруг себя сияющее и источающее благодать. Хотя относительно последней были у него сомнения, все же местные боги как-то слабо с благодатью ассоциировались.
Главное, он не ожидал такого.
Пирамида.
Ступени из грубого камня. Площадка пять на пять метров. И то ли алтарь, то ли саркофаг, над которым парит девушка.
Натуральная.
— Ни хрена себе пятый элемент, — не удержался Миха.
Похожа.
Тоже рыжая. Правда, не голая, затянута в черный комбез, облегающий тело весьма плотно. Лежит ровненько. Носки вытянулись в одну сторону, макушка — в другую. Руки сложены на животе. И сама в отключке. Миха точно не знал, но подозревал, ибо на их появление в ином разе девица должна была бы отреагировать.
— Это и есть сердце бога? — Джер остановился на последней ступени. — Или оно в ней?
— Не знаю, — Ица впервые выглядела растерянной.
— А если в ней, то что тогда? Надо вырезать? — Джер нахмурился. — Это как-то… чересчур. И вообще, я не умею.
— Я умею, — заметил Карраго. — Как, думаю, и юная императрица, ибо вырезание сердец, скажем так, древний и… устоявшийся обычай мешеков.
— Я не приносила жертв богам, — Ица хмурилась и с каждым мгновеньем все больше.
Понятно.
Она ожидала, что поднимется на вершину пирамиды, обнаружит здесь какую-нибудь овеществленную… фиговину? Меч там, пусть и без камня. Кубок. Или иное что, но понятное, что можно взять в руки и поднять над головой на радость всему человечеству.
А тут постороняя девица над алтарем парит.
— Не думаю, что стоит кого-то резать, — Миха чуть подвинул Джера. Наемники благоразумно держались позади. — В конечном итоге, она сама может быть этим… самым… сердцем бога.
— Человек?
— Мы видим её как человека, — Миха приблизился, насколько возможно. По камню пролегла белая полоса, своеобразною границей, предупреждением, которому он предпочел внять. Пока. — Но следует помнить, что мы находимся внутри пространства, существующего по собственным законам. И эта девушка — лишь отражение некоего предмета реального мира, который влияет на мир цифровой.
Все задумались.
— И… что делать? — спросил Джер.
— Ица, ты говорила, что слышишь его? Сердце.
Кивок.
— Что именно ты слышишь?
Задумчивость.
— Оно… зовет. Просит помочь.
— Оно нуждается в помощи?
— Да.
— Хорошо, попробуй сосредоточиться.
Ица закрыла глаза.
— Спроси, как именно надо помочь. Что сделать?
— И надо ли делать, — Карраго опустился на ступеньки.
— Надо! Зачем мы тогда тут⁈ — Джеру подобный подход был явно удивителен.
— Вот и я думаю, зачем мы тогда тут… я бы и там себя неплохо чувствовал. Что до вопроса, молодой человек, то жизненный опыт подсказывает мне, что не всегда стоит пробуждать древние и… сомнительного свойства артефакты. Во всяком случае до того момента, пока не поймешь, как ими управлять.
Ица сосредоточенно жмурилась и шевелила губами, словно вела разговор с кем-то невидимым.
Образ?
Скорее всего. И надо мыслить шире. А с воображением у Михи всегда было туговато. Но если принять за аксиому, что нынешнее пространство искусствено, то…
— Разбудить, — Ица приоткрыла один глаз. — Надо… разбудить. Она должна была проснуться раньше. Давно. Но не проснулась.
— Как её зовут?
— Система.
Чудесно. То есть эта юная рыжая красавица и есть искусственный разум, созданный Древними, и управлявший их миром? И надо полагать, приведший данный мир к погибели?
— Погоди, — Миха положил руку на плечо, не позволив Ице переступить белую черту. — Не спеши.
— Почему⁈
— Потому что кто-то её здесь запер. Потому что, мы не знаем, кто и почему… потому что она может оказаться вовсе не дружелюбной милашкой, а… не знаю, монстром. И первым делом уничтожит именно нас. Тебя вот. Джера. Меня…
— Голос разума, — произнес Карраго, поднимаясь.
— Она… не будет! Она защищает людей!
— Допустим. Но это ты знаешь лишь с её слов. Люди могут соврать. А система…