— Поливают, — поправил дядя Мадя. — Слабым раствором сиропа. Это не лечение, это… как бы бульончик для больного. Придает сил.
— А откуда Вы знаете? — с ноткой уважения поинтересовалась Марина, начиная подозревать, что здесь разделение на науки не такое четкое, как в ее родном мире.
— Я практику проходил в Освении, — пояснил он. — В Высшей школе инквизиции. Она в то время была совсем не такой, как сейчас.
Дядечка уставился куда-то вдаль с нежностью и грустью во взгляде, а Марина смутно припомнила, что Освения — это, кажется, страна, из которой эмигрировали ее ребята.
— О, какое чудесное это было место! — продолжил он. — Оплот уникальных знаний, островок просвещенности в море невежества. Но, увы, как это всегда бывает, на самом пике успеха этого заведения вмешалась «высокая» политика.
На слове «высокая» он скривился и едва не сплюнул.
— Я ничего не знаю об этом, — призналась Марина. — Может, скажете пару слов, чтобы я лучше понимала своих подопечных: я слышала, они бежали от религиозных гонений.
— Да что там рассказывать, — отмахнулся бывший профессор. — Где великие знания, там почитание и трепет. Где почитание и трепет — туда всегда слетаются политики, стремясь приобщиться к дармовой власти. А извратить прекрасную идею — это лишь дело времени. Был когда-то центр знаний о магиках и магии, а стал — институт геноцида и рабства.
Он покачал головой, а Марина задумалась над этими сухими пояснениями.
— Не вникайте в эту грязь, юная леди, — посоветовал ей дядя Мадя, заметив помрачневшее лицо девушки. — Просто будьте равны со всеми. Не осуждайте магиков, но и не будьте с ними излишне жалостливы. Жалость — к себе или к другим — развращает. А любовь, выросшая из жалости к недостаткам, не дает полюбить за достоинства личности.
Марина застыла с открытым ртом — подобная философия оказалась слишком сложной для понимания и явно требовала большего жизненного опыта. Но на всякий случай она благодарно кивнула человеку, что поделился с ней мудростью.
— А Вы зачем приходили-то? — спохватился вдруг дядя Мадя.
— А, так за сахаром и приходила, — ответила девушка. — На кухне нас не особенно жалуют. А ребята сказали, у Вас есть.
— Сейчас принесу, — улыбнулся дядя Мадя, прищурив свои невероятные голубые глаза, обрамленные седыми ресницами.
Он юркнул в дом, а Марина осталась оглядывать местность. Она еще ни разу не подходила к границам Академии. Корпус магиков был окружен дико разросшимся кустарником, и сквозь него ничего не было видно. Здесь же пейзаж был, как на ладони.
Академия располагалась на холме, и от самых ворот вилась вниз грунтовая дорога. Она терялась где-то в небольшой деревеньке перед лесом, а дальше, судя по просеке, смутно угадывавшейся с этой точки обзора, вела еще куда-то. Наверное, к городу. Между деревней и Академией пролегала небольшая речка, а через нее был возведен добротный мост.
Но полюбоваться пейзажем Марина не смогла: ее взгляд зацепился за нечто возмутительное. По дороге вальяжной походочкой, засунув руки большими пальцами за пояс, шел хвостатый Амадеус и нагло улыбался ей — будто подружке. Ничтоже сумняшеся, он миновал ворота Академии, мельком кивнул своему учителю и двинулся в сторону их корпуса.
— А ну, стоять! — рявкнула Марина, заставив только что вышедшего из дома дядю Мадю подпрыгнуть на месте. — Ты где был?
— Гулял, — преспокойно ответил демон и уставился на учителя оценивающим взглядом. И оценивал вовсе не учительские данные.
— Ну ты и… ну ты… Дядя Мадя, Вы зачем его выпустили? — напустилась она на сторожа.
— Так ведь если б не выпустил, он бы в другом месте через забор ушел, — хмыкнув, пояснил мужчина, протягивая ей мешочек с сахаром. — Вон, стать-то молодецкая.
«Молодецкая стать» гордо подбоченилась, демонстрируя товар лицом, бицепсами, трицепсами и «ягодисами».
— А так я хоть учет веду, кто вышел, да кто зашел, — продолжил дядя Мадя, нисколько не смущаясь своего странного подхода.
— Хм, — нахмурилась Марина. Потом глянула на наглеца и с неохотой признала: увы, старик был прав, ничем такого не остановишь, кроме кандалов. Можно лишь привлечь, но чем? Не телесами же, правда. Эх, тяжела учительская доля…
— В корпус, быстро! — скомандовала девушка наглецу. — Нужник строить будешь.
— Да в смысле? — возмутился тот, сразу откинув свои пошлые повадки. — Не буду я!
— Я сказала, пошел! — рявкнула девушка, старательно делая вид, что владеет сотней способов его заставить, в то время как не владела ни одним. Но в такой ситуации выручить мог только блеф. И он сработал!
— Да че я сделал-то? — возмутился парень уже на порядок тише и даже сделал пару шагов в сторону корпуса.
— Поговори мне еще! — закрепляя успех, прорычала Марина, мысленно молясь всем богам, чтобы пронесло.
Метод был ну оооочень ненадежный и даже немного неэтичный. Но, увы, детское общество — это копия взрослого. И в нем тоже есть свои аморалы и преступники — только начинающие. И только от удачи и педагогического чутья зависит, выгребет ребенок из этого дерьма или так и вырастет в уголовника. И порой даже Макаренко способен отвесить ребенку оплеуху, если ему это нашепчет интуиция.
«А дальше великий педагог сгрызет ногти в ожидании реакции родителя: оценит тот «индивидуальный подход» или напишет заявление в органы», — мрачно добавил внутренний голос.
Марина тычком подогнала конвоируемого, чтобы тот сменил свою вальяжную походочку на нормальную ходьбу. Рогато-хвостатый что-то недовольно буркнул, но ускорился. Она обернулась на сторожа и помахала рукой. Дядя Мадя сжал кулак в знак поддержки.
А Марина торопливо уставилась суровым взглядом в спину ученика, чтоб не дай боги тот не увидел, что нет в ней на самом деле ни сердитости, ни жесткости, а только досада на собственную беспомощность.
«Интересно, кто он?» — подумала Марина, разглядывая форму хвоста и рогов. Рожки были изящные, с острыми кончиками, а хвост — длиннющий и тонкий. У Криса все было наоборот — ну, кроме длины хвоста. А еще Крис обладал специфичной акульей улыбкой и нечеловеческой прытью. Оставалось только гадать, относятся ли они к разным видам существ, или это индивидуальные особенности.
«Эх, как же сложно работать, когда ничего не знаешь о своих подопечных! — подумала она. — И даже не расспросить никого — поймут ведь, что ничего не знаю, и пользоваться начнут».
— Ой, Марина Игоревна! — вдруг спохватился демон, останавливаясь посередь дорожки и разворачиваясь к ней — да так резко, что девушка едва не врезалась в широкую грудь. — А у меня для Вас подарок.
Он полез за пазуху и вытащил оттуда помятый цветок — местную разновидность шиповника. Протянул его девушке и ослепительно улыбнулся. Его лицо при этом стало чрезвычайно симпатичным. Прямо старательно симпатичным. Но Марина была слишком погружена в свои морально-учительские терзания, чтобы это оценить.
«Попытка подкупа должностных лиц», — невозмутимо продекламировал внутренний голос, оценив ситуацию.
Девушка отмахнулась от этой мысли, хотя здравый смысл в ней был: демон определенно пытался «подлизаться». Если не «подкатить».
Марина встала в суровую позу, сложив руки на груди, и уставилась на подопечного. Нет, она не пыталась «подавить его волей». Просто сама не знала, что надо ответить, и здорово напряглась, пытаясь сообразить, какие есть варианты действий.
Но пока она ломала голову, демон, впечатленный непонятным взглядом, будто проходящим сквозь него, сам себе что-то навоображал и забормотал:
— Да понял я, понял. Все уже, не рыпаюсь.
Отвернулся и пошел дальше по дороге, здорово помрачнев и что-то бурча себе под нос.
«А вот это уже классическая педагогическая удача, — продекламировал внутренний голос. — Жаль, некоторые списывают ее на свои родительские или педагогические таланты. Но мы — калачи тертые, обольщаться не будем».
Стоило им миновать защитную преграду в виде страшно разросшихся кустов, как глазам девушки предстало необычное зрелище: ее гоп-команда почти полным составом играла в футбол, гоняя по двору за каким-то мелким мячиком. Ребята смеялись, беззлобно толкались, пытаясь отвоевать инициативу, и выглядели вполне довольными жизнью.
Марина умилилась. Какие же они все-таки дети — даром, что всем тут лет по шестнадцать как минимум.
— О, жрачка! — ощерился и Амадеус, хищно уставившись на «мячик» и явно приготовившись присоединиться к команде «футболистов».
Марина недоуменно уставилась на спортивный снаряд и ахнула: это была крошечная мышка!
— Равняйсь!! — гаркнула она как раз, когда Крис выполнил свой коронный прыжок и сомкнул на «мяче» когтистые пальцы.
«Футболисты» вздрогнули, затормозили и не сразу, но все же выстроились в неровную шеренгу. Марина мысленно утерла пот со лба и, изо всех сил притормаживая себя, чтобы не выглядеть паникершей, подошла к Крису.
— Руку! — скомандовала она.
Тот поднял руку.
— Другую, — мрачно шевельнув бровями, уточнила Марина.
Демон с неохотой поднял другую руку. В ней был зажат несчастный зверек. Он был еще жив, но так стиснут, что в целости животного у девушки были большие сомнения.
Она подставила ладони «корзинкой», и мышка приземлилась в них. Загнанная, насмерть напуганная, она старательно прикинулась мертвой, но часто бьющееся сердечко и шевелящаяся от дыхания грудь выдали.
— Можно я ее все-таки съем? — жалобно заканючил демон. — Я ж ее поймал.
— Хватит жрать всякую дрянь! — возмутилась Марина. — Лучше б обед нормальный приготовили: там и капуста есть, и морковь, и лук, и картофель. Можно сделать рагу, щи, тушеную капусту или жаренную картошку.
— Трава, — презрительно фыркнул демон. Остальные согласно закивали.
А Марина задумалась. Растущим организмам и правда нужен белок. Но что-то мясом их никто не обеспечил. Хоть бы яиц выдали пару дюжин.
— Ксавьер! — позвала она, не увидев мужчину в строю, но тот как раз подходил со стороны дома. — Тебе задание: нужны идеи, где взять мясо.