Марина очень переживала, что когда войдет в лес, окончательно потеряет ребят из виду, а может и потеряется сама, ведь сквозь густую крону вряд ли проникал лунный свет.
Но оказалось, все было наоборот. Причудливые контрастные тени, которыми был разрисован двор, здесь отсутствовали. И хоть под сенью деревьев было очень темно, два черных пятна были хорошо заметны впереди. Оставалось только незаметно…
Хрясь!
Сухая ветка с громким треском сломалась под ногой Марины. Девушка метнулась к ближайшему дереву и вжалась в него с бешено бьющимся сердцем, забыв, что преследует все же не лютых уголовников, а своих учеников.
— Стой! Ты слышал? — донесся до нее взволнованный голос Шермана.
— Может, животину какую спугнули? — без особого страха предположил Амадеус. — Тут лес богатый, зверья много.
— А что, если за нами следят? — понизил голос Шерман.
— Кто? — фыркнул демон. — Я еще понимаю, если б на месте встречи засаду устроили. А тут, у самой Академии… Не дрейфь, русалочка!
Он пришлепнул сирену между лопаток, подбадривая. Чуть успокоившаяся Марина выглянула из-за дерева.
— Знаешь, Модька, мне что-то тоже не нравится эта идея, — Шерман, которого в такой темноте можно было узнать только по характерному снопу косичек, потер себя за плечи и огляделся. — Может, отменим все, пока не поздно?
— Двинулся? Я уже деньги заплатил! — возмутился Амадеус. — Между прочим, весь общаг слил!
— Ты идиот? — ужаснулся Шерман. — Шессер тебя убьет!
— Пфф! — отозвался демон. — Я все верну, вот увидишь. Еще и с процентами. Да что там с процентами. В два… нет, в три раза больше ему отдам, идет? Ты хоть понимаешь, какие в этой теме деньжищи крутятся?
— Меня именно это и пугает, — признался Шерман. — Где большие деньги, там большие проблемы.
— А ты хочешь всю жизнь разнорабочим горбатиться? — пристыдил его Амадеус. — Ну, дерзай. Тапки шить и по дому работать тебя Малинка уже научила. Вот учебный проект по строительству деревенского нужника защитишь, и вперед — в деревню, батраком. Баланда и коврик у двери обеспечены. Может, даже баба какая того же толку перепадет. Одна на всех.
— И все равно, — вздохнул Шерман. — Только ведь на свободу вышли. Тебе самому не страшно?
— Разве это свобода? — возмутился демон. — Свобода — это когда вкусно жрешь, мягко спишь и никто тебе не указ.
— Так не бывает, — возразил Шерман.
— А это смотря, сколько у тебя золотишка, — хмыкнул Амадеус. — Короче, кончай праздновать труса, мы почти на месте. Тем более, купить не сложно. Вот продать — это да, посложнее будет. Но я тут уже обработал пару цыпочек. Одна, кстати, городская, приехала в деревню «ипохондрию лечить». Ваще в тему! Я, правда, ее немного уже «полечил», хехе. Но, думаю после этого она мое предложение только с большей охотой выслушает.
— Ты что, девкам собрался эту дрянь толкать? — изумился Шерман. — У них же денег нет! Все средства — отцовские.
— Сразу видно, что сопляк ты еще зеленый и жизни не знаешь, — укорил его Амадеус. — Да на девок больше всего денег и уходит! Кружева, шмотье, притирания и бальзамы всякие. Богатые папаши на своих дочек тысячи золотых спускают, а на что все это идет — и сами не знают.
— Слушай, Модя, мне что-то эта история все меньше нравится, — сказал Шерман. — Я думал, мы придуркам всяким укуренным будем эту дрянь толкать. Но нормальных девок подсаживать — это… подло как-то.
— Шер, наивный ты человек, — вздохнул Амадеус. — Оглянись. Где ты тут видишь чистый и справедливый мир? Ты, я, все наши ребята — мы такой дряни насмотрелись, столько дерьма хлебнули, что верить в справедливость можем разве что под кайфом. Нет никакой подлости. Есть только ты сам и деньги. Если у тебя они есть — тебе хорошо, ты король, и все кругом пыль пред тобой лобызают. Если нет — ты никчемный бродяжка, и все об тебя ноги вытирают. Пошли.
Демон пихнул друга, подгоняя вперед. Ребята торопливо пошли по тропинке, забирая вправо, к просеке.
Марина засеменила следом, внимательно глядя под ноги, чтобы опять не наступить на ветку. Она начала серьезно переживать за этих двоих, из контекста догадавшись, во что они вляпались. Точнее, только собирались вляпаться.
«Эх, жаль, за дядей Мадей нельзя было заскочить, — сокрушенно подумала она. — Хоть спугнули бы, мужским-то голосом».
И тут ее осенило. Марина аж подскочила на месте, ошарашенная собственной то ли гениальностью, то ли наоборот. Идея была чумная, но так как других не было, девушке пришлось приступить к выполнению этой.
Выследив ребят до самой просеки, Марина не стала выбираться на хорошо освещенный участок. Вместо этого она принялась тихо-тихо приближаться к парням под защитой наросшего вдоль края леса кустарника, пока не отыскала удобное дерево — с низко расположенными ветвями. Увы, оно было не так близко к месту действия, как ей хотелось. Но, возможно, это было к лучшему: так было меньше шансов попасться на издаваемом ею шуме. А так ее шаги и шебуршание вполне скрывались среди шелеста листвы под ветерком, что здесь гулял.
Пока она медленно-медленно карабкалась на самый верх, стараясь слиться с природой, внизу появились еще три действующих лица: один плюгавый мужичок и два бугая справа и слева от него.
Они подошли со стороны деревни. Луна хорошо освещала их лица, и Амадеус, узнав нужного человека, не стал спрашивать, кто идет, а просто махнул рукой и сам пошел навстречу.
Марина замерла, поняв, что ее план может сорваться по одной простой причине: ребята сейчас не только подойдут к ее дереву, но и пройдут мимо. Но, к счастью, в какой-то момент нервничающий Шерман дернул друга за рубаху и тот обернулся, чтобы сказать ему пару ласковых.
Этой задержки новопришедшим хватило, чтобы приблизиться к дереву Марины, и она вздохнула с облегчением. План не сорвался, напротив: теперь они стояли практически под ней. Вот бы только переступить во-он на ту ветку, и тогда совсем «огонь».
Чувствуя себя ниндзя, Марина начала по миллиметру осуществлять свой план, стараясь даже не дышать, чтобы не выдать себя: мужчины стояли в каких-то двух метрах под ней, и любое быстрое движение или звук были бы сразу замечены ими. Сердце девушки бешено колотилось, в ушах бухал пульс, а по лбу и вискам потек пот. Эх, давно она не занималась экстремальными видами спорта. А уж такого нервного напряжения и вовсе не испытывала еще никогда.
Она так напряженно работала над своей задачей, что большую часть разговора банально пропустила мимо ушей и принялась слушать только тогда, когда, наконец, облегченно перенесла вес на обе ноги и достала телефон.
— … Только чтоб в центр города ни ногой, — предупредил плюгавый мужичок Амадеуса, протягивая ему какой-то сверток. — Там наша территория. По окраинам, в принципе, можете пошариться. Но, честно говоря, с такими рожами советую вообще в город не соваться. Работайте по деревням и крупным поселкам — всем проще будет.
— Обижаешь, Габби! — возмутился Амадеус. — Зачем так ограничивать? Я ж свой.
— Какой ты свой? Ты ся в зеркале видел? — мужичок смачно схаркнул в ближайший куст. — Сказал: не нарывайся, и все путем будет. Кто сильно умный, тот долго не живет.
— Мы поняли, — пискнул Шерман. — Пойдем, Модя.
Он дернул друга за рукав.
— Ку-уда? — мужичок кивнул охранникам, и те вынули ножи. — А деньги?
— Какие деньги, Габби? — искренне возмутился Амадеус. — Я тебе все заплатил.
— Это ты за товар заплатил, — пояснил мужик. — А за «крышу» — нет.
— Ну, еж твою лядь! — едва слышно прошипел Шерман, заметив, как мужики с ножами привычно разошлись в стороны. — Я так и знал, что вляпаемся…
— Э, погодь, чувак! — демон выставил перед собой когтистую ладонь. — Не кипиши, все норм, я тя понял. Сколько?
— Двести монет, — неприятно улыбнувшись, заявил мужик.
— Скока?! — опешил Амадеус и едва не выронил сверток. — Да мы за товар меньше заплатили, ты чё?
— Модька, на хрен это все, — торопливо забормотал ему в спину нехило напуганный Шерман. — Просто верни ему сверток и давай свалим. Типа, ничего не было.
— С какого перепугу? — возмутился Амадеус. — Я столько бабла за эту дрянь вывалил. Твоего, между прочим, тоже. А ты просто так отдать хочешь? Мля, мужики, так дела не делаются!
— А че, поспорить хочешь, хвостатый? — неприятно улыбнулся мужичок. Его телохранители переглянулись.
— Модька, валим отсюда, пока не поздно! — повторил Шерман, уже откровенно прячась за накачанную спину друга.
— Никуда вы, пацанята, не свалите, — предупредил их мужик. — Раз дело пошло, то негоже его вот так бросать. А ну как вы нас сдать захотите? Нам такое не по душе, так и знайте. За деньжата мы поговорим. Раз сейчас нету — значит, будете по частям платить.
Слушая эту самодовольную речь, Марина трясущимися руками тыкала в смартфон, отыскивая в горе мусора нужные файлы. Она уже слышала подобные разговоры. Еще в детстве, когда отец был с ними. И знала, что ничем хорошим они не заканчиваются: тому примером был факт отсутствия у нее отца на данный момент. И хоть девушка отчаянно трусила, неожиданно оказавшись в кошмаре из детства, но учительская привычка действовать согласно построенному заранее плану урока невзирая на обстоятельства заставляла ее продолжать поиск.
«Есть!» — мысленно сказала она, наконец, отыскав нужный файл. Вывела звук на максимум и врубила на весь ночной лес «О, фортуна!».
Пятеро лиходеев — три действующих и два начинающих — синхронно вздрогнули и присели, оглядываясь по сторонам. Что такое музыка, местные жители знали. А вот факт ее присутствия посреди леса стал для них полной неожиданностью. Хоть звук был не очень качественным и на полноценный хор с оркестром не тянул, но все же разносился широко, а в тишине и тьме ночного леса звучал еще и жутковато.
Хор старательно выводил леденящие речи на латыни, ударные били по нервам. Марина аж сама покрылась мурашками — впрочем, скорее, от страха разоблачения. Она уже снова торопливо тыкала в экранчик, отыскивая еще одну функцию.