— Что вы делаете? — возмутилась Марина, хватая господина Годье за руку. — Это бесчеловечно! Неприлично! Возмутительно!
— Госпожа Калина… — поморщившись, начал Мэйгрин.
— КАЛИНИНА! — рявкнула она, разворачиваясь к нему резко, будто разъяренная львица. — Для Вас — леди Калинина и никак иначе.
— Марина Игоревна, не надо, — ее плеча коснулась подрагивающая рука Персиваля, что потянула ее назад. — Хуже будет.
Девушка подавилась порцией воздуха, которую набрала для новой тирады.
— Да, хуже будет, — печально подтвердила Флокси, приникая к ее боку с другой стороны. — Лучше пусть сами увидят: нам скрывать нечего.
— Нечего, — кивнул Персик.
— Но… — Марина растерянно оглянулась на класс. На нее смотрели печальные, давно уже смирившиеся с этой ситуацией лица. И девушка вдруг очень хорошо вообразила, как выглядят местные тюрьмы.
— Мы поставим для девочек какую-нибудь ширму, — пообещал господин Годье, стараясь не смотреть ей в глаза.
Марине оставалось лишь отступить. Точнее — отвернуться вместе с остальными девочками, пока «полицейский» обследовал одежду и обувь мужской половины класса, оставив парней абсолютно голыми. Ожидаемо, ничего не нашел.
Спустя несколько минут для девочек вынесли старую ширму. Девчонки зашли за нее и принялись выбрасывать наружу свою одежду — все вплоть до белья. А когда разделись, полицейский, извинившись, заглянул, чтобы убедиться, что на девочках действительно ничего не осталось.
Марина прижала ладонь ко рту при виде этой картины. Для нее все это было неизмеримо гадко. А для магиков, судя по выражению лиц — привычно до оскомины.
Вещи девочек проверили, ничего не нашли и покидали их обратно за ширму. К этому времени из корпуса вернулись мрачные подручные господина Годье.
— Ну? — нетерпеливо спросил их господин Мэйгрин.
— Чисто, — ответили «полицейские». — Не фонят ни личные вещи, ни алхимическая утварь, ни даже стены или пол.
— Ищите лучше! — возмутился аристократ.
— Кхм-кхм! — вежливо напомнил о субординации господин Годье. — Вы меня извините, господин Мэйгрин, но имперские накопители, а также прочие им подобные по силе предметы излучают магию на расстоянии метра вокруг себя, а то и дальше. Если мои ребята ничего не нашли, значит, ничего такого здесь и нет.
— А на чердаке искали? — уточнил Мэйгрин. — В подвале?
— Мы смотрели везде, — ответил один из полицейских, тоже недовольный тем, что им командует кто-то посторонний, хоть и «голубых кровей». — Даже крышу и, простите, нужник осмотрели.
— Территорию проверьте, остолопы! — побагровев от такой неудачи, велел Мэйгрин. — Вперед, чего встали?
«Полицейские» покосились на своего командира. Тот кивнул: мол, исполняйте, а то не успокоится ведь. Мужчины пожали плечами, разошлись по разным сторонам корпуса и принялись по спирали обходить двор.
Артефакты молчали. Один раз только жезл взвизгнул — когда полицейский подошел слишком близко к Ксавьеру. Но тот сделал шаг в сторону, и артефакт умолк. Проверка закончилась ничем.
— Я это так не оставлю, — пробормотал господин Мэйгрин, поняв, что выставил себя дураком — по крайней мере, перед личными гвардейцами Его Светлости. — Проверить путь до центрального корпуса! И весь прилегающий подлесок! И сцену! И прилегающую к ней территорию!
Подручные снова печально переглянулись со своим командиром, вздохнули и пошли выполнять приказ. Вредный аристократишка удалился за ними следом, что-то возмущенно бухча и даже не попрощавшись.
— Я приношу глубокие извинения за это беспокойство, — склонился в искреннем поклоне Талагар Годье. — Не держите зла, леди Калинина. Это служба.
— Я понимаю, — сдержанно ответила Марина. — Но извиняться нужно не передо мной.
Она ожидала, что «полицейский» отговорится вежливой фразой, но тот неожиданно повернулся к ее угрюмо молчащему классу и отвесил такой же глубокий поклон.
— Прошу прощения за беспокойство, — так же вежливо обратился он к магикам. — Благодарю за содействие следствию.
Магики ничего не ответили. «Полицейский» попрощался и ушел. Над двором повисла унылая тишина.
«Раздевалась, вроде, не ты, но чувство, будто нас изнасиловали», — заметил внутренний голос.
А Марина ничего не ответила. Она почувствовала дурноту, услышала шум в ушах и начала проваливаться во тьму.
— Лови ее! — как со дна колодца услышала Марина и смутно почувствовала, как множество рук подхватывает ее — под руки, под голову, под колени, под шею и спину. Она будто повалилась на живую перину, а вокруг сгрудились обеспокоенные лица. Правда, девушка их уже почти не различала — сознание погружалось в полудрему.
— Перенервничала, — сочувственно протянул Крис, погладив учительницу по голове когтистой лапой.
— А что вы хотите? — негромко зашептал Леам над самым ухом. — Благородная леди — и тут такое…
— Она не леди, — фыркнул Уилл. — И вообще ни разу не благородная.
— Да что ты знаешь о благородстве! — также негромко возмутилась Флокси. — По-моему, она самая что ни на есть благородная! Лучше ваших напыщенных графинь и глупых баронесс. Настоящая освенская аристократка.
— Флокси, что ты несешь? — сказал Амадеус таким тоном, как будто закатил глаза.
— Ну, вообще, Флокси в чем-то права, — заметил Шессер. — Малинка будто из тех времен, когда нас защищали аристократы под гербом Брефеда.
— Хочешь сказать, ее тоже скоро казнят? — фыркнул Амадеус и спохватился. — Прости, Ксавьер.
— Отойдите, — потребовал мужчина, даже не обратив внимания на случайную оговорку. — Ей нужен воздух.
Головы послушно раздвинулись. На Марину упал яркий солнечный луч. Она поморщилась.
— О, приходит в себя! — обрадовался Крис.
— Давайте отнесем ее в дом, — предложил Леам. — Кто-нибудь останется с ней, кого-нибудь за профессором Мадиером отправим. Кто останется?
Ему ответила тишина. Марину, может, тут и полюбили, но турнир был явно интереснее ухода за малохольной училкой.
«Марин, проснись, не позорься», позвал ее внутренний голос.
— Я могу с ней остаться, — с неохотой предложил Ксавьер.
«Марин, не просыпайся!» — тут же сменил пластинку внутренний голос, но поздно: Марина уже приоткрыла глаза и болезненно сощурилась.
— Леам, Уилл, вы на турнир не опоздаете? — хрипло спросила она, попытавшись подняться. Ей тут же придали вертикальное положение. Марина встала на ноги, покачнулась, но не упала.
— Вообще, да, пора бы, — признался эльф. — Боюсь, как бы нам еще какую-нибудь свинью не подложили. Например, не начали бы раньше времени.
— Ну так идемте скорее, раз все в порядке! — заявил Крис, подхватывая набор алхимика и ловким пинком подгоняя ушастого друга в сторону выхода со двора.
Магики спохватились и, забыв о Марине, помчались следом. Рядом остались только Ксавьер и Поморник.
— Проводить Вас в комнату? — спросил мужчина, когда во дворе снова установилась тишина.
— Спасибо, я уже в порядке, — слегка покраснела Марина. — Пойдем лучше на турнир: хочу увидеть, как мои ребята уделают этого Мэйгрина!
Ксавьер хмыкнул и подставил ей локоть. Марина вяло улыбнулась и уцепилась за него, почти повиснув: ноги все-таки еще здорово дрожали, да и в спине была слабость. Ксавьер сделал вид, что не замечает ее временной неуклюжести, а Марина послала ему лучи благодарности. Романтические отношения ей, быть может, и не были нужны, но вот дружеская поддержка в неловкий момент — очень даже.
Глава 26
— А как тебе это?
— Выкуси, травник!
— Че? На себя посмотри, червь книжный! Я тебя вот так!
— Не побьешь, я сейчас… А-а-а, чтоб тебя!
Фшшш! — струи белой пены, выпущенной учителями, погасили буйство энергий в центре круга, но молодому человеку все равно прилетело шальными брызгами.
— Бомура Трибус из класса травоведения одерживает безоговорочную победу! — торжественно объявил господин Тельпе с интонацией комментатора боев, и двое студентов покинули площадку: один с радостными воплями, другой — со стоном.
— Почему? — возмущалась Марина. — Почему он проиграл? Он же почти все атаки нейтрализовал!
— Это состязание умнейших, а не упрямейших, леди Калинина, — поддел ее Амадеус, из чьих уст «леди Калинина» прозвучало, как издевка.
Девушке очень захотелось надеть ему на рога сумку Леама, которую ей отдали на хранение, но она сдержалась, ибо это непедагогично. Тем более, что эльфа как раз объявили.
В противники ему выделили ученика из класса алхимии — незнакомого взрослого парня с серьезным видом. То ли Тельпе побоялся выставлять Финеуса, то ли приберег для него что-то особенное, но последней парой явно должны были стать Уилл и молодой Мэйгрин.
— Не подведи, Леам! — прошептала Марина, сжав кулаки. — Покажи всем!
Эльф, неловко улыбаясь, прошел на красную сторону поля. Его противник встал на расстоянии десяти метров напротив, заняв синюю позицию. Поле было ромбовидным, и здорово напомнило Марине стрелку компаса своей формой и расцветкой. В центре установили две деревяшки соответствующих оттенков. Чужую надо было сбить, свою, соответственно — сохранить.
На подготовку ребятам выделили много времени, и теперь они вышли на поле боя с целым арсеналом разнообразных бутылочек, флакончиков и колб, заткнутых пробками.
— Еще раз напоминаю: за использование силовых методов и свободных заклинаний вы будете дисквалифицированы. Это Алхимические игрища, а не соревнование по боевой магии, — громко повторил господин Тельпе под гомон толпы.
Зрители были очень взволнованы, да и Марина тоже. Второй тур оказался не просто зрелищным, он был динамичным! Такое простое, казалось бы, задание — сдвинуть одну деревяшку и сохранить другую — вызвало просто буйство фантазии учеников.
Что только они ни делали! Взрывали, сбивали потоками воздуха и жидкостей, пытались приклеить либо же растворить клей противника. При этом подходить к центру поля было нельзя — из соображений техники безопасности. И они вынуждены были кидаться флакончиками, так что это было еще и соревнование меткости: что-то проливалось, так и не долетев, что-то перелетало, заставляя соперника отскакивать, а педагогов — останавливать опасный предмет силовыми щитами.