— Ну и? — спросил мужчина, увидев и огонек, и дым, но не заметив обещанного волшебного результата.
— Выходите-выходите, — Марина сделала ему жест рукой. — Не рекомендую стоять там во имя сохранности ваших же ушей.
Стоило ей это сказать, как в корпусе что-то взвыло. Теперь Марина заранее знала, что услышит, и вой сирены показался ей не таким страшным, как тогда, среди ночи. Тем более, что нынче она находилась снаружи, и звук не бил по ушам. Зато чиновник явно не ожидал такого сюрприза.
Вскрикнув, мужчина выпрыгнул в открытые двери и, наверное, драпал бы дальше, но увидел совершенно спокойную Марину и передумал. Откашлялся, оправился и встал рядом с девушкой, глядя на корпус.
— Ну и? — снова спросил он. — Где волшебная система спасения?
— А она уже в действии, — Марина кивнула на угол здания, откуда почти правильной шеренгой по двое выходили матерящиеся магики. При виде учительницы и незнакомого человека они резко замолчали и остановились, поняв, что сработка сигнализации была не ложная, а плановая.
На этот раз некоторые магики прихватили с собой одеяла, и большинство постаралось сигануть в окно с сохранением тапочек, так что теперь они выглядели почти мило. Особенно трогательно смотрелись Флокси на руках у Кассандры и Шерман на спине Шессера. Похоже, ночное происшествие научило ребят серьезно относиться к эвакуации. И даже немного заботиться друг о друге. По крайней мере, о друзьях.
— Раз, два, три… — принялась демонстративно пересчитывать учеников Марина. — … Семнадцать человек. Все на месте, кроме Ксавьера. Но полагаю, и он сейчас…
— Что за глупые шутки⁈ — раздался из дверей рык мужчины, и все еще коптящий котелок полетел наружу. Отскочив от земли, он перевернулся и высыпал свое содержимое на землю.
— Теперь все. Дамы, закрыли глазки, — скомандовала Марина и сама отвернулась, а затем громко добавила:
— Поморник, потуши!
Великан сработал безотказно, подошел и зажурчал почти сразу.
— М-да, — брезгливо протянул чиновник, когда очаг возгорания был ликвидирован. — Оригинально.
— Главное, что эффективно, — уверенно возразила Марина. — Не знаю, кто и зачем направил Вам ту кляузу, но, как видите, поджечь корпус магиков можно только при условии, что отсюда выдворят всех магиков. Но и тогда, думаю, система оповещения будет еще некоторое время работать.
— Хм, — сказал мужчина. — Интересная разработка. При герцогском дворе пригодилась бы, и школа могла бы неплохо на этом заработать.
— Могла бы, — подтвердила Марина. — Если б здесь царил рабовладельческий строй. А так, боюсь, ей придется довольствоваться лишь отблеском славы двух талантливых алхимиков.
— Не понял, — нахмурился мужчина.
— Наживаться на неопытных — это недостойно герцога и его канцелярии, на мой взгляд, — пояснила Марина. — Если Вас заинтересовала разработка, так и скажите. Я готова познакомить Вас с ее автором при условии, что молодому человеку помогут оформить патент и не обдурят с дальнейшими выплатами. В противном случае мы, пожалуй, продадим наработку кому-нибудь еще. Императорскому двору, например. Или же вовсе за рубеж. Мы, знаете ли, люди ничейные, нам все равно, с кем сделку заключать и чье золото грести.
— Хм, — снова протянул мужчина, прищуриваясь на Марину. Похоже, коммерческая жилка в работниках канцелярии была куда сильнее личной неприязни и дотошности в исполнении долга.
— Ну, так Вы будете закрывать корпус, или же мы пойдем изобретать средство от крыс, мышей и тараканов? — спросила Марина. — Кстати, у нас еще есть особо стойкая белая краска для ткани и в планах создание оранжерей с круглогодичным выращиванием свежей зелени для герцогского стола. Мало ли: вдруг герцога или его слуг заинтересует возможность создания нового товара на экспорт или же просто прелесть свежей клубники посреди зимы?
Мужчина еще несколько секунд побуравил ее взглядом и решился:
— Нет, мы не будем закрывать корпус, — сказал он. — А по поводу талантливых ребят… Вы, кажется, говорили, что познакомились с господином Гарденом?
— Да, немного, — кивнула Марина.
— Прекрасно, — кивнул ей чиновник. — Значит, еще увидимся и не раз. Продолжайте ваши изыскания. Через пару лет, когда юные творцы получат дипломы, приходите за лицензией на алхимическую деятельность. А я подумаю, как всем получить с изобретений достойную выгоду без создания конфликта между вашими учениками и гильдией алхимиков. Мое почтение.
Он поклонился, развернулся и ушел, уведя с собой молчаливых сопровождающих. Марина обернулась к классу.
— Что это было? — задал Леам вопрос, вертевшийся на языке у каждого.
— Урок по профориентации, — фыркнула Марина. — Раздел «Планирование будущего». А теперь марш создавать средство от тараканов! Оно мне нужно уже вчера.
Магики потянулись обратно в корпус, оглядываясь на нее через плечо.
«Мать, да ты, я погляжу, вжилась в роль помещицы? — фыркнул внутренний голос. — Полегче там на поворотах. Не ровен час, в аренду своих учеников сдавать начнешь».
«Я не помещица, я — работодатель, — важно поправила она его. — Школа — это репетиция взрослой жизни, маленький мир. А класс — игрушечная фирма с шефом и работниками. Настанет день, и они все разом уволятся и разлетятся в мир уже настоящий. И только от того, насколько богатой и жесткой была эта школьная игра, зависит, будут ли они успешны в реальной жизни».
«Ну да, а ты останешься банкротом», — фыркнул ее незримый собеседник.
«Пфф! Новых наберу», — пошутила Марина. Наверное, пошутила.
К утру необходимость в жаропонижающем отпала — пик прошел, и даже самые «тяжелые» уже потихоньку начали вставать и ходить «до будочки». Слишком часто ходить. Прямо-таки бегать!
— Настанет ли в этом мире день, когда я, наконец, проведу полноценный урок? — ворчала Марина, разнося по комнатам разнообразные емкости, которые не жалко. Несмотря на обилие хлама в старом корпусе, емкостей уже не хватало. Отовсюду неслись стоны, тошнотные звуки и всплески. В корпусе стоял специфичный кислый душок, от одного только вдыхания которого становилось дурно.
— Марина Игоревна, завтракать будете? — жизнерадостно вопросил ее Крис — здоровый, как сволочь!
— Ты издеваешься? — возмутилась она, открывая очередную дверь и в последний момент успевая подставить котел Кассандре.
— А че такого? Не Вас же рвет, — пожал плечами демон, исчезая за поворотом.
— Еще не вечер, — пробормотала Марина, уже понявшая, что класс надо закрывать на карантин, ибо явно имеет место какая-то кишечная инфекция. И самой сбегать подальше, забрав с собой тех, кто еще не заразился. Но куда идти, если нигде не ждут? В лес?
«Если не будешь выходить из дому, то и не найдешь таких мест, — резонно отметил внутренний голос. — Вон, ты лекарства хотела прикупить, семена. Овощи опять-таки закончились. Погнали за покупками?».
«А кто их лечить будет?» — возразила Марина.
«А ты что, доктор? — хмыкнул незримый собеседник. — И давно переквалифицировалась? Короче, ведра ты уже разнесла, водичку в каждой комнате поставила, указания дала, можешь быть свободна».
«Да как-то неловко их вот так оставлять, — смутилась девушка. — Им тут плохо, а я веселиться пойду».
«Марин, в мире постоянно кому-то плохо, — вздохнул ее внутренний собеседник. — Это не повод отказывать в радостях себе. Просто не тычь этими радостями людям в лицо. Ну и вообще, ты ж дитя интернета. Неужели соцсети не научили тебя простой истине: даже в пандемии люди не отказывают себе в радости оголить зад и пожариться под солнышком. Хотя бы на даче».
«Все равно неловко. Детям плохо…»
«Марина, твою дивизию! — выругался внутренний голос. — Это НЕ ТВОИ дети! Запомни это уже наконец. Рядом с тобой постоянно есть дети. И кому-нибудь из них вечно плохо. Просто потому что их много. Ты не можешь сочувствовать нон-стоп, ты просто сгоришь, как сгорают другие учителя. Поступай так, как делают те, кем ты восхищаешься. Помнишь свою наставницу?»
В голове у Марины сразу возник образ тетушки с ее первой работы. Тетка была одновременно и веселая, и суровая. Ее уважали дети, побаивалась администрация, а родители наполовину в шутку, наполовину всерьез называли «Мать-генеральша».
«Что она тебе говорила? — попытался дальше расшатать ее память незримый собеседник. — „Уходя — уходи“, так? В смысле отключай голову, когда твоя работа окончена. Не тащи работу в личную жизнь, иначе личной жизни у тебя не будет».
Марина вздохнула. Это все было так, и звучало очень правильно… пока она не начинала применять подобные советы в жизни. Не так-то легко выйти из школы и не думать обо всем, что не успела сделать или же наоборот, успела, но не так!
«Про меня будут плохо думать», — все-таки попыталась поспорить она.
«Вот тебе не пофиг? — фыркнул внутренний голос. — Тут все учителя — напыщенные аристократы. Думаешь, хоть один из них возится с больным классом? Да они бегут прочь при одном упоминании! Наоборот: таская горшки с блевотиной, ты дискредитируешь образ учителя. Прекращай это делать. Ты действуешь настолько неуместно, что даже Ксавьер тебя за это на днях отчитал, помнишь? Ксавьер, который всегда максимально вежлив и тактичен. Зашквар, Марина!».
«Хм, — нахмурилась девушка. — Ну ладно, может быть, ты прав. Но все равно радоваться жизни, когда другим плохо — неприемлемо».
«А где тут радость жизни? — возразил внутренний голос. — Я тебя за лекарствами отправляю, которые ты у Мадиера взяла и все потратила. Ну и так, по рынку местному побродить, поискать семена и, может, еще что полезное для корпуса. Какая тут радость? Я ж знаю, что ты шопинг терпеть не можешь».
Марина вынужденно согласилась. Необходимость ходить за покупками, особенно за одеждой или косметикой, ее всегда раздражала. В таких местах вечно скапливались какие-то размалеванные девицы с дутыми губами и наращёнными ресницами, которые бросали на нее презрительные взгляды, а порой и шушукались с подругами, откровенно на нее косясь и подхихикивая. И хоть Марина понимала, что так они всего лишь пытаются самоутвердиться за ее счет, походы по магазинам от этого не становились приятнее.