«А еще она сказала, что не от страсти, — напомнила Марина. — Так что предвкушать нечего».
«Тьфу на тебя! — рассердился ее незримый собеседник. — Весь кайф обломала. Ну, будем надеяться, что „не от страсти“ означает „по расчету“. А значит, за богача!»
«Блин, ты такой предсказуемый», — вздохнула Марина.
Они ходили по рынку еще около получаса. Марина все пыталась отыскать редкие семена и лекарства. Но на первый вопрос лавочники лишь недоуменно пожимали плечами, а со вторым советовали обратиться то в аптекарскую лавку, то к лекарю, то какой-то «бабке в синем капоре».
Но ни аптекарская лавка, ни лекарская, ни даже лавка неведомой «синей шапочки» Марине так и не встретились. Так что, дойдя до конца рынка, девушка поняла, что где-то это все пропустила.
— Так, ребята, — сказала она, притормаживая и отпуская руку Ксавьера, чтобы повернуться к ученикам. — Нам нужна лавка, в которой лекарства продаются. Так что разворачиваемся и идем в обратную сторону, спрашивая каждого лавочника, где это можно найти. Потому что без семян я вернуться могу, а без жаропонижающего и ушных капель — нет.
— Дык зачем нам на рынок тогда? — удивился Крис. — Это вон, к Леамову бате надо.
Марина оторопела. Действительно, и как ей сразу в голову не пришло?
Она вопросительно глянула на эльфа. Тот не сразу, но вынырнул из своих мечтаний и, выслушав предложение, согласно кивнул. Марина ободрилась, и они пошли прочь со скучного рынка.
…
Семья Тулглторнов жила в каком-то лютом захолустье. Дома тут были мрачные, простыни и пеленки на веревках висели замызганные, и отовсюду на чужаков — тем более, таких приметных — сурово косились, несмотря на то что Марина заставила всех надеть капюшоны. То ли приняли за какой-то правительственный отряд, то ли… На этом мысль Марины останавливалась, ибо она не знала, за кого их могут принять в этом мире.
Впрочем, местные хоть и косились, однако не задерживали их движение, и к неприметному двухэтажному домишке компания подошла без всяких проблем.
— Тук-тук. Открыто? — спросила Марина, заглядывая в темную лавку, пахнущую травами и спиртом. Рассохшаяся дверь со стеклянными вставками в верхней части премерзко скрипнула, как будто ею сто лет не пользовались. Однако помещение явно не пустовало: повсюду стояли банки-склянки, высились стопочки тканевых свертков с неизвестным содержимым и бурлил жидкостью какой-то прибор.
Марина вошла, раз уж открыто и никто не проявляет беспокойства. Следом за ней, будто телохранительницы, внутрь скользнули валькирии, сразу принявшись исследовать место и словно собираясь держать здесь оборону. Затем вошел Ксавьер, пропустивший всех дам, а уже за ним — Крис и Леам. И, может быть, Денеба, но в этом Марина не была уверена.
— Ух ты! — сказал демон, сразу протягивая руки к огромному блестящему устройству, в котором клокотали и переливались какие-то светящиеся жидкости.
— Крис, не смей! — окликнула его Марина. Демон как будто не слышал, продолжая завороженно тянуться.
— Да это просто концентратор старый, — успокоил ее Леам. — Пусть потрогает, от этого ничего не будет. Максимум — силой шандарахнет до обугленных пальцев. Ну и, может, еще заикаться начнет.
Это замечание сработало куда эффективнее, чем окрик Марины, и демон тут же отдернул руки от заманчивого аппарата и укоризненно посмотрел на друга. Тот весело осклабился в ответ.
— Па-а-ап! — все еще с улыбкой громко крикнул Леам, запрокинув голову вверх, куда вела деревянная лестница. — Ты дома?
— Леам? — послышались сверху одновременно мужской и женский голос.
— Леам⁈ Леам! Леам!!! — донеслось на разные лады несколько детских.
— Упс, — сказал эльф, начиная пятиться.
По лестнице загрохотал топот множества ног, а в следующее мгновение парня снесло и задавило морем тел. Причем детских — мал-мала-меньше. В центре помещения образовала куча-мала.
«Мило», — хмыкнул внутренний голос, глядя, как эльф тщетно пытается встать, но неуемная детская любовь мешает. В принципе, он бы выбрался, ибо был куда старше всех этих карапузов и, соответственно, сильнее, но мстительный демон принялся старательно помогать голопопым пацанятам не свалиться с заваленной жертвы.
— Дети, а ну-ка, слезли с брата! — строго окликнул малышню мужской голос.
Марина повернулась… и чуть не прыснула со смеху: папа Леама оказался толстячком!
«Ой, не могу, — угорал в свое удовольствие внутренний голос, которому не было нужды сдерживаться. — Ой, ты посмотри!»
Марина смотрела. На пухлые щечки, пухлые пальчики, огромный животик и безразмерный старый стеганый халат, из-под которого тот выпирал. Старший Тулглторн был коротко пострижен — почти в ноль — и уши торчали над всем этим безобразием ну просто уморительно. Мужчина еще и булочку с маком на ходу пожевывал, сразу демонстрируя, как именно он умудрился так отъесться.
— Л-л-лекарь Тулглторн? — кое-как сдерживаясь, уточнила Марина.
— Есть такой, — улыбнулся мужчина, откладывая булочку и отряхивая руки от маковых зерен. — А Вы, я так понимаю, та самая Учительница, про которую в городе уже ходят легенды: укротительница демонов, мастер алхимии и страшная ведьма из мира Креста.
— В моем мире магии нет, — сразу отреклась Марина от последнего — самого странного — определения.
— Я знаю, — улыбнулся лекарь. — Но народ у нас темный, любят болтать про всякое. Так чем обязан такой чести, леди…
— Марина Игоревна, — представилась она.
— Леди Марина Игоревна, — с трудом повторил мужчина незнакомые буквосочетания.
Марина поморщилась. Опять двадцать пять.
— Без «леди», пап, — подсказал ему все еще задавленный малышней Леам. — Крис, кончай издеваться. Лучше помоги встать, а то я сейчас задохнусь.
— Эй, кто тут плохо себя ведет? — тут же весело откликнулся демон, откидывая капюшон и представая во всей красе — с рогами и зубищами, как у акулы. — А ну сейчас уши-то всем пооткусываю — будете как местные!
Малышня завизжала и с хохотом принялась разбегаться, кто куда. Демон сделал вид, что голоден, и принялся с рыком за ними гоняться. Пол заходил ходуном, и в стеллажах зазвенели стеклянные колбы.
— А ну-ка, брысь отсюда, хулиганье! — возмутился лекарь. — Сейчас опять побьете мне все. Сплошные убытки от вас. Брысь, сказал!
И он принялся ловко вылавливать мелких босоногих и голожопых хулиганов и с ускорением направлять их вверх по лестнице. Пойманные расстраивались, но не сопротивлялись.
— Извините за это, — покаялся лекарь перед Мариной, выловив последнего. — Дети, что с них взять?
— Понимаю, — улыбнулась девушка. — У самой таких семнадцать штук.
Лекарь в недоумении уставился на ее стройную, явно не рожавшую фигуру. Дошло до него не сразу. А когда дошло, он ухмыльнулся.
— Да, с Вашими-то, пожалуй, еще пострашнее будет, — признал он. — Впрочем, и мои постепенно растут. Скоро в детской не поместятся, надо старших женить скорее. Ну да как-нибудь успеется. А вы по какому делу? Заболел кто или так, чайку попить? А то заходите, жена булочек напекла.
— Не хочу вас объедать, — улыбнулась Марина.
— Пф! — Тулглторн-старший махнул пухлой рукой. — Не объедите. Мы люди не бедные, просто многодетные. Уж чаем с булками гостей напоить — это всегда пожалуйста. Зайдете?
Марина слегка растерялась. Хозяин был очень радушен и располагал к себе, а у нее совсем не было друзей в этом мире, да и по выпечке девушка дико соскучилась. Но все же она пришла не одна.
— Ксавьер? — переадресовала Марина вопрос, чтобы убедиться, что мужчина не против: в том, что вечно голодные молодые магики не откажутся от угощения, она не сомневалась.
Ксавьер, все это время не без любопытства рассматривавший полку с книгами, обернулся.
— Ой… — сказал лекарь, стоило ему только разглядеть лицо мужчины. — Лорд Б-б-брефеда?
Ксавьер вместо ответа сдержанно кивнул. Атмосфера в помещении резко изменилась — даже юные магики почему-то подровнялись и прекратили ржать над названиями лекарств.
— Какая честь… — толстячок хотел было поклониться, да полы халата смешно разошлись, оголяя испачканную булочками рубаху и подштанники. Лекарь покраснел и потуже перепоясался, после чего поклонился повторно.
— А вы уже знакомы? — удивилась Марина, переводя взгляд с одного на другого.
— Увы, лично — нет, — ответил толстенький эльф, явно разнервничавшись. — Я имел честь некогда жить на соседней улице и многажды видел молодого лорда. Безумно рад видеть Вас живым и здоровым, господин.
Марина непроизвольно открыла рот. Она давно знала, что Ксавьер из благородных. Но вот настоящее преклонение простолюдинов перед знатным лордом видела впервые. И для нее, как для человека непривычного к подобному, это выглядело дико.
— Не нужно, — спокойным жестом остановил лекаря Ксавьер. — Я стараюсь не акцентировать внимание людей на своем статусе. Тем более, что практически утерял его.
— Ну что вы, род Брефеда и в Галаарде для всякого уважающего себя магика останется одним из самых почитаемых родов, даже если они официально лишат Вас титула, — с легким поклоном заверил его лекарь. — Но Вы правы, не стоит упоминать об этом лишний раз. Все мы сейчас в одной лодке и всё прекрасно понимаем. Так как насчет чая? Теперь мне, право, неловко за столь простецкое угощение, но я буду счастлив принять у себя таких гостей.
Марина слушала, открыв рот.
«Ну почему они каждый раз заканчивают разговор на самом интересном месте, подразумевая, что все и так всё знают? — возмутился внутренний голос. — А я вот не знаю, и мне интересно, что там в этой их Освении произошло! И ведь не расспросишь Ксавьера — он не любит говорить о прошлом. А расспрашивать о его прошлом прочих магиков за его спиной нехорошо».
Марина была с этим совершенно согласна. Девушка постоянно утыкалась в эту проблему — незнание прошлого магиков. Из беседы с Мадиером и случайных фраз она уже примерно воссоздала картину произошедшего — по крайней мере, на уровне учебника истории. Но теперь в эту картину нужно было вписать конкретных персонажей — то есть, понять, как именно каждый из магиков пострадал от произошедшего, чтобы впредь обходить потенциально травмирующие темы стороной.