«Не было такого!» — девушка снова покраснела.
«Ой, кому ты это рассказываешь?» — хмыкнул внутренний голос.
«Нет, ну… — замялась Марина. — Это просто эффект неожиданности».
«Ну-ну, оправдывайся», — хмыкнул внутренний голос.
«Ты чего со мной споришь? — возмутилась она. — Ты часть меня и должен быть со мной заодно!»
«А шиш с маслом не хочешь? — возмутился ее собеседник. — Я сам по себе, и тебе никогда меня не подмять своей ханжеской моралью».
«Он мне не нравится, — Марина поджала губы. — В смысле, не настолько нравится, чтобы разводить из этого подобный фарс!»
«А что ж тебя тогда это так волнует? — воображаемо прищурился ее незримый собеседник. — Не думай о нем, и все дела».
«Я не могу не думать! — возмутилась Марина. — Ты мне все время напоминаешь!»
«Сама же сказала: я часть тебя, — ехидно напомнил внутренний голос. — А значит, ты сама себе о нем напоминаешь».
«Все, прекращай уже! — потребовала Марина. — У меня нет к нему никаких чувств, кроме дичайшей неловкости».
«Так нет никаких чувств или же все-таки „дичайшая неловкость“?» — хмыкнул внутренний голос.
«У меня порой ощущение, что ты только и делаешь, что несешь всякую чушь, лишь бы только мне возразить», — сказала Марина.
«И ты только сейчас это поняла?» — прыснул ее внутренний собеседник.
«Гад! — обиделась Марина. — Пошел вон! Мне не нужен собеседник, который все время со мной спорит!»
«Так ведь в споре рождается Истина, дорогуша», — хитро промурлыкал внутренний голос.
В корпусе было тихо и спокойно: ребятам было слишком худо, чтобы хулиганить, да и госпожа Эгнерция, похоже, отнеслась к своей миссии сиделки со всей серьезностью. Марина с компанией добрались в корпус только к вечеру: Ксавьер напомнил, что они собирались закупиться в деревне, и девушке пришлось еще битый час, преодолевая смущение, вместе с ним беседовать с местными.
В итоге до дома они добрались только к ужину. Который, впрочем, пришлось отменить: отравившимся магикам было еще худо, а не отравившихся Марина собственноручно этого самого ужина лишила, выбросив попахивающие остатки лосятины в печь.
«Как им вообще пришло в голову, не имея холодильника, столько дней тайно жрать эту падаль? — мысленно возмущалась Марина, под стоны дежурных уничтожая уже готовый ужин. — Я же русским языком велела выбросить!»
Но увы, то ли русский язык при переводе на местный терял часть своей убедительности, то ли авторитет Марины был не так силен, как она надеялась, но факт оставался фактом: почти весь ее класс банально отравился несвежим мясом. Но, по крайней мере, можно было уже не опасаться, что это — кишечная инфекция.
Закончив с продуктовым террором, Марина, наконец, дала волю своему нетерпению: отправилась сажать семена. Дав задание Ежику и Крису добыть ей немного плодородной земли, она отыскала в подсобке подходящие ящики, сложила в них треснутую посуду и пошла в подвал.
— Е-мое! — вырвалось у Марины, стоило ей оказаться в помещении со стеллажами.
Прямо в центре комнаты, под ядерным освещением двухсот светильников раскинулся гигантский… Нет, не так. ГИГАНТСКИЙ фикус!
— Д-дубок? — не веря своим глазам, уточнила Марина, осторожно перешагивая через сложное переплетение корней, покрывших всю поверхность пола.
Фикус чуть шевельнул листиками, и так как ветра в подвале не было и быть не могло, девушка поняла, что не ошиблась в своем предположении.
— Уау! — протянул за ее спиной Крис, который только-только спустился в подвал с первой партией то ли земли, то ли дерна.
И тут было, чему удивиться. Человек-фикус теперь действительно напоминал дуб: у него был мощный извилистый ствол, многочисленные крупные ветви с шапками зелени и сложная форма кроны, напоминающая купол. Когда он успел так разрастись, было непонятно. Но судя по расположению веток и листьев на них, зеленому другу очень понравились новые светильники от Леама.
— Э-э-э… — замялась Марина. — Дубок, ты меня извини, но я рассчитывала тут другие растения сажать. Ну, то есть, если ты голодный, то можешь подкрепиться искусственным светом, конечно. Но я все же тебя попросила бы питаться солнышком.
Дубок снова дрогнул и смущенно оттянул ветви от светильников. В помещении сразу стало нестерпимо светло.
— Ну, хотя бы мы теперь знаем, что растениям такой свет нравится, — пробормотала Марина, ставя на полку одну из тарелок и принимаясь замачивать семена.
— Да, Дубок в растениях знает толк, — подтвердил Крис, плюхая свой мешок подле стеллажа.
— Э-э… — растерялась Марина. — А я думала, он и есть растение.
— Дубок-то? — хмыкнул Крис. — Не, он Дух лесов. Их еще дриадами называют. В растениях Дубок просто живет. Фикусы очень любит: это южные деревья, ядовитые, и их наши местные насекомые и животные почти не жрут.
— А, понятно, — покивала Марина. — А как ты с ним разговариваешь?
— Ну, как все, — пожал плечами. — Говорю и все. Он же не тупой, просто медленный очень.
Крис похлопал одноклассника по раскидистой ветви. Тот приветственно опустил ему на голову зеленую шапку листвы — видимо, тоже похлопал, просто медленно.
— Дубок классный, — улыбнулся Крис. — Вы только местным в деревне про него не рассказывайте: сожгут на фиг.
— За что? — удивилась Марина.
— Да он лет пять назад поселился тут в одной рощице неподалеку и чуток переборщил с масштабами, — хмыкнул Крис. — Ну, дубищи до неба, стволы — вдесятером не обхватить. А тут местные пришли и давай за голову хвататься: лес-то был валовый! Ну, в смысле на вырубку пущенный. А поди ж ты выруби таких гигантов. Да еще и когда рубить начали, Дубок обиделся и им всем навалял.
Крис сложил из когтистой ладони кулак и одобрительно ткнул им в узловатый изгиб фикусовой ветви. Ветвь неспешно сложилась в подобие кулака и ответила тем же.
— Короче, рощу ту всю спалили и Дубка чуть не убили тоже, — подытожил свой рассказ демон. — Если местные узнают, что он жив, снова жечь пойдут.
— Понятно, — покивала Марина, запоминая. — Слушай, Крис, а не могли местные крестьяне нас поджечь? Вдруг они узнали про Дубка?
— Нет, — подумав, ответил демон. — Они б тогда всей кучей пришли, еще и священника бы притащили — «духа дьяволького» изгонять. А тут кто-то тайно поджег и сбежал. На местных не похоже: те бы остались посмотреть, как горит. Еще и вилы бы прихватили, чтоб никого из пожара не выпустить. Может, конечно, и местные, но тогда не все, а два-три обиженных на нас человека.
Марина кивнула и постаралась вытряхнуть из головы образ обозленных крестьян с вилами, старательно пихающих ее в огонь, где уже корчатся тела магиков. Брр!
— Дубок, — она повернулась к фикусу. — А раз уж ты тут обосновался, можно тебя попросить присмотреть за семенами? Ну, включать и выключать свет, когда надо. Водички подливать, в теплое место переставлять, если холодно. Ты ж, наверное, лучше всех нас понимаешь, что растениям надо, да?
Фикус согласно качнул пышной кроной.
— И за печкой еще присмотри, чтоб не дымила, — попросила Марина, довольная тем, что нашла такого замечательного огородника. — Ну и вообще, назначаю тебя главным по нашей тайной оранжерее. Будем тут зелень выращивать и овощи… Если ты, конечно, не против, что мы их едим…
Марина смутилась, вдруг сообразив, что человеку-растению такое может и не понравиться. Но Дубок отреагировал благосклонно. Видимо, себя он все же не считал растением, воспринимая их лишь как оболочку для жизни — своеобразный дом. Да и на крестьян, наверное, напал лишь потому, что те рубили его жилище и по совместительству — тело.
— Вот и прекрасно, — улыбнулась Марина. Ее мечта о личной оранжерее была как никогда близка к осуществлению.
Перед отбоем она прошлась по комнатам. Нужды в обычной проверке не было: большая часть магиков весь день болела, и сейчас, когда после снадобья от Тулглторнов их отпустило, некоторые уже спали. Но Марина чувствовала себя обязанной проверить здоровье каждого, так что ходила по комнатам, трогала лбы и расспрашивала о самочувствии.
Амадеуса и его уши она оставила напоследок. Хотя лучше б забыла про него вовсе.
— М-м-м! — демон поиграл бровями, стоило ей только показаться в поле зрения. — Сладкая конфетка пожаловала.
Марина оглядела всех троих. Шессер и Шерман прятали глаза, и только Модька откровенно нарывался, подмигивая Марине и делая разные странные знаки.
— У тебя жар? — спросила она, трогая его лоб.
— Ага, — осклабился демон, не пытаясь увернуться. — Жар. От мыслей, что Вы все-таки не такая скучная, какой хотите казаться.
— Что ты имеешь в виду? — сдвинула она брови.
— Да так, — демон пожал плечами. — Ревную немного. Что кто-то ест конфеты, а я нет.
Шессер не сдержался и прыснул, после чего торопливо укрылся с головой, делая вид, что уже спит.
— Хотя… Мне с Ксавьером, конечно, не тягаться, — задумчиво протянул Модька, а Шерман прикрыл рот ладонью, не в силах сдержать улыбку. — Он, конечно, мужчина куда более… горячий.
Амадеус подмигнул ей и чмокнул воздух.
— Кто проболтался? — мигом помрачнела Марина.
— А, так это еще и правда? — на глазах расцвел демон. — Мама дорогая! Вот это новости!
Марина поняла, что попалась в подлую ловушку. Похоже, Крис и Леам честно держали язык за зубами и ограничились только намеками. Но троица «Красавчиков», обладая помимо жгучей внешности неплохими мозгами, сделала некоторые выводы, а чтобы подтвердить их, попросту спровоцировала ее. И Марина попалась, как распоследняя неопытная дуреха!
— Если хоть кому-нибудь вякнете… — многозначительно начала она, кое-как справившись с первым порывом открутить кое-кому его наглую рогатую голову.
— … то что? — нежным тоном перебил ее Модька. — Ксавьеру пожалуетесь?
— Выгоню, — пригрозила Марина.
— Нет, — с довольной рожей покачал головой демон.
— Что «нет»? — не поняла девушка.
— Не выгоните, — пояснил Модька. — Мы ж знаем, что Вы добрая. Тем более, это ж Вы облажались. Наказывать нас за Ваши… кхм… шалости — несправедливо. Так что ничего Вы нам не сделаете. Ай!! Ай-ай-ай-ай!