— Госпожа Калинина! — услышала она бодрый тон старика Гардена. — Как мы рады Вас видеть!
Марина сочла, что, наверное, из реверанса можно уже встать. Тем более, что ее нетренированные мышцы в такой позе подрагивали. Ксавьер коротко кашлянул, но ничего не сказал. Марина расшифровала это как «Ты допустила мелкую оплошность, исправлять которую уже поздно, а извиняться не имеет смысла ввиду незначительности промаха».
«Ну, я деревенщина, думаю, все здесь об этом знают, так что простят», — подумала она.
И действительно, в чем бы ни заключался ее неведомый промах, господин Гарден сделал вид, что все хорошо.
— И я рада видеть Вас в здравии, — сказала Марина, протягивая мужчине руку. Принятых здесь формул вежливости она не знала, но сочла, что подобная фраза будет уместной.
Господин Гарден чему-то усмехнулся и осторожно пожал ее руку. Марина не столько услышала, сколько почувствовала, как Ксавьер вздохнул, снова молчаливо ее критикуя.
«Тебя должны были поднять из реверанса, дура, — пояснил ее более догадливый незримый собеседник. — И ручку поцеловать».
Марина слегка смутилась, но тут же нашла в этом положительную сторону:
«А так оно даже лучше, — возразила она. — Во-первых, я в мужском наряде, могу и жесты использовать мужские. А во-вторых, тут у всех дам перчатки. Целовать обнаженную кожу в высшем обществе явно не полагается. Может, даже некультурно».
«Давай-давай, оправдывайся», — хмыкнул внутренний голос, но дальше спорить не стал.
— Я смотрю, Вы ввели для учеников форму, — заметил господин Гарден, оглядывая плащи. — Интересно. Но странно, что Вы не сняли верхнюю одежду на входе. Я так понимаю, хотели продемонстрировать нововведение?
— Честно говоря… — Марина замялась, — я не заметила на входе места, где можно было оставить плащи.
— А разве Грегори не распорядился об этом? — удивился господин Гарден, а спустя секунду вдруг как будто что-то понял, сдвинул брови и повернулся к ближайшему лакею из тех, что стояли у входа в зал.
— Помогите гостям с верхней одеждой, — холодно велел он слуге.
Тот явственно испугался интонации хозяина и метнулся выполнять поручение, на ходу махнув напарнику, чтобы присоединился. Марине и ее спутникам тут же помогли снять плащи, и девочки, оставшись в стареньких платьях посреди разряженной толпы, смущенно попытались спрятаться за учительницей.
— Простите за это недоразумение, — обратился к ней господин Гарден. — Виновные будут наказаны.
«Поняла? — сказал внутренний голос. — Это вас челядь так унизила. Типа, недостойны обслуживания, вас даже трогать противно».
— Ах, нет, что вы! — наконец, сообразила, в чем дело, Марина. — Не надо никого наказывать.
— Вы слишком добры, — улыбнулся хозяин дома. — Но подобные проступки недопустимы. Если слуги моего дома не отличают гостей от случайных прохожих, то зачем же нужны такие слуги?
Марина замялась. Спорить с хозяином дома не хотелось, но и стать причиной чьего-то увольнения — тоже. Человек же обидится, будет про нее потом всякие гадости в городе рассказывать.
— Не переживайте, — усмехнулся старик, заметив ее волнение. — Я просто проведу с ними серьезную беседу. Масштабы неприязни, которые галаардцы испытывают к беженцам, уже переходят всякие гуманные нормы. Еще немного, и здесь начнутся гонения, подобные тем, что случились пять лет назад в Освении. А это недопустимо.
— Совершенно с Вами согласна, — закивала Марина. — Местные жители очень агрессивно настроены к моим воспитанникам. Сегодня даже приходили с вилами и факелами. К счастью, благодаря Ксавьеру, обошлось.
Марина указала на своего спутника.
— Приятно познакомиться, Ксавьер, — сказал старик и протянул руку.
«Вот ты и еще раз налажала, — хмыкнул внутренний голос. — Спутников, вообще-то представлять полагается. И полным именем, а не просто „Ксавьер“, как пацанчика на побегушках».
Марина смутилась и покраснела. Действительно, ее очень удивило, что хозяин дома все это время общался только с ней, как будто игнорируя Ксавьера. Видимо, согласно местному этикету, пока человек не был ему представлен, заводить с ним разговор было не принято.
Но мужчины уже и сами справились. Они пожали друг другу руки, и господин Гарден принялся беседовать теперь уже с Ксавьером:
— У меня такое чувство, что я Вас уже видел прежде, — сказал он.
— Вы приходили к нам на праздник после Алхимических Игрищ, — напомнил Ксавьер.
— Нет, мне кажется, я видел Вас еще раньше, — подумав, сказал старик, внимательно оглядывая собеседника. — Впрочем, может быть, все дело в том, что Вы напоминаете мне одного старого друга — почтенного лорда Аурелия Брефеду. Вы ему, часом, не родственник?
— Я его сын, — коротко ответил Ксавьер. — И я тоже помню Вас: Вы были у моего отца на празднике нового года шесть лет назад.
— О, — искренне удивился мужчина. — Ксавьер Брефеда. Я Вас не узнал, простите. Вы так изменились за эти годы: возмужали, посерьезнели. И эта борода… Вы с ней так не похожи на себя прежнего. Ну, что ж. Говорят, если Вас не узнали — это к богатству.
Ксавьер сдержанно улыбнулся. Марина поняла, что именно этого он и опасался — что его узнают. Возможно, потому и бороду отпустил. Пасть из уважаемых лордов на самое дно социального колодца не так страшно, как сделать то же самое, но у всех на виду. Однако, теперь было уже поздно что-либо менять.
— А что же мы стоим? — спохватился хозяин дома. — Вы, наверное, устали с дороги? Давайте присядем и побеседуем.
И он жестом показал в сторону диванчиков, от которых к ним и пришел. Ксавьер молча подал Марине руку, она смущенно за нее ухватилась, и вся компания двинулась следом за хозяином.
На диванчиках уже сидели какие-то важные мужи. Господин Гарден представил их, но Марина не запомнила ни одного имени. Она вообще сомневалась, что имеет право с ними говорить: мужчины выглядели очень представительно и поглядывали на нее свысока, а на магиков не глядели вовсе, делая вид, что тех нет.
Ради знакомства все поднялись со своих мест, а когда пришло время садиться обратно, возникла одна проблема: все не помещались. Однако эта проблема быстро решилась: важные мужи извинились, заявив, что еще хотят кое с кем побеседовать, откланялись и ушли. Господин Гарден поджал губы, и Марина поняла: это был еще один жест протеста против магиков, только очень культурный и вежливый. Даже не жест, а легкий намек.
«У, ты начинаешь понимать намеки, — подколол ее внутренний голос. — Гляди, еще светской львицей заделаешься. А что? Поместье — есть, аристократы в доме — есть. Можешь свой салон открывать, как у Гарденов».
Марина не ответила.
Они расселись. Подошел лакей с подносом, и все взяли по бокалу. Между Ксавьером и господином Гарденом завязалась беседа в стиле «Ах, какие были времена». Точнее, это был почти полностью монолог господина Гардена, а Ксавьер лишь кивал время от времени, да односложно отвечал на вопросы старика. Впрочем, и неудовольствия не выказывал, только отсутствие интереса.
Зато Марине моментально стало скучно. Господин Гарден, как человек деликатный, старательно обходил все «острые» темы и политические события, которые хоть как-то касались семьи Ксавьера. А слушать про то, какой хлеб пекли на какой-то там улице, да какими вещами восхищался старик во время визита в столицу Освении, Марине было неинтересно. К счастью, она почти сразу заметила в дальнем углу зала Алисию и, извинившись, поспешила туда.
Глава 14
Девушка стояла с бокалом вина в компании молодых людей и, судя по виду, принимала комплименты. Но по улыбке, наклону головы и легкому отстранению Марина поняла: парням не светит, и девица просто выслушивает их, чтоб не обидеть.
— Добрый вечер, — поздоровалась Марина.
— О, госпожа Калинина! — искренне обрадовалась девушка. — Вы все-таки пришли!
Она ловко выскользнула из почти сомкнувшегося вокруг нее кольца молодых людей и неожиданно набросилась на Марину с объятиями. Впрочем, причина такого ее поведения сразу стала ясна:
— Дорогая, спасите меня от этих болтунов, — зашептала девушка ей на ухо. — Сил больше нет их слушать.
Марина усмехнулась и, как только Алисия ее отпустила, повернулась к молодым людям:
— Господа, извините, но я собираюсь украсть у вас эту юную леди, — сказала она.
Мужчины издали шутливый стон разочарования, но спорить не стали и отпустили девушку с миром.
— Спасибо, — с улыбкой сказала Алисия, беря Марину под руку и ведя ее в сторону эркера, в котором из всей мебели были только узкие скамьи, а потому популярностью это место не пользовалось. — А где же Ваши девочки и чемпионы?
— О, они там, возле… — Марина обернулась, чтобы указать на диванчики, где она оставила магиков, но там были только Ксавьер и господин Гарден.
Марина ощутила, как в ее кровь стремительно поступает адреналин, и зашарила взглядом по помещению, отыскивая потерянное. Неужели уже успели что-то натворить? Она же всего на минуту отошла!
— Ах, вон они, у закусок, — первой отыскала пропавших Алисия и расплылась в улыбке. — Такие милые…
Марина тоже, наконец, обнаружила ребят. Но насчет «милых» могла бы поспорить. Уильям больше заслуживал эпитета «заносчивый», Флокси с Касси подошло бы определение «восторженные», а Леам… Ну, Леам, да, пожалуй, что и милый. Ребята осторожно, неловко косясь по сторонам, уничтожали горку пирожных. И, зная их аппетиты, Марина подозревала, что к концу вечера закусок на столе не останется вовсе — ни сладких, ни соленых.
— Ладно, не будем их смущать, — улыбнулась Алисия при виде того, как Кассандра, неловко оглядевшись по сторонам, торопливо засовывает в рот сразу два пирожных, а затем предложила Марине присесть на скамью. Точнее — на подоконник эркера, дополненный мягкой прослойкой и бархатной обивкой.
Марина послушно присела и сразу поняла, почему здесь никого нет: откормленные попы местных аристократов тут попросту не помещались. Даже ее попа и то влезала с трудом. Зато молоденькой и очень стройной — если не сказать «худой» — Алисии вполне хватало места.