Много сотен лет назад его предки — довольно далекие от образа цивилизованного человека — зимовали в таких норах, меняя шкуры и спариваясь по весне. Однако не всех устраивал такой образ жизни, многих привлекали блага цивилизации, и постепенно эти норы стали просто местом встреч для желающих создать семью или скинуть шкуру вдали от любопытных человеческих глаз, а «староверы» окончательно одичали и уползли в безлюдные территории.
Шессер признался, что надеялся найти здесь кого-нибудь из знакомых, но не слишком на это рассчитывал: для весеннего сезона любви было слишком поздно, а для зимовки — слишком рано. Если только кто-то из часто линяющих малышей мог сюда заглянуть. Но увы, нора была пуста, хоть и завалена костями и старыми, рассыпающимися на чешуйки шкурами.
Зато спать на многослойной толще шуршащей чешуи было очень тепло. За столетия чешуек скопилось так много, что в них запросто можно было закопаться. И для того, чтобы согреться, их компании не понадобился даже костер: земля и чешуйки прекрасно хранили тепло тел, так что с некоторой натяжкой Марина признала, что, наверное, здесь и правда можно зимовать. Если всей семьей, конечно.
Единственное, к утру стало душновато, но Шессер объяснил, что при желании его народ может погружаться в продолжительный сон, в котором они почти не дышат и не нуждаются в пище. Если, конечно, перед сном плотно перекусят чем-нибудь сытным типа барашка.
«Или человечинки», — добавил более мрачно настроенный внутренний голос.
В целом Марине даже понравился новый опыт. Ночевка в змеином логове чем-то напоминала бассейн с поролоном из ее детства, в который полагалось падать, когда срываешься с гимнастического бревна. Чешуйки приятно шуршали, перекатывались, пружинили и красиво переливались в свете инфернального ночного зрения Флокси. Марина закопалась в эту массу почти полностью, а к утру почувствовала, что насморк чудесным образом исчез.
Был ли у змеиной чешуи какой-то лечебный эффект или просто иммунитет Марины после «дозаправки» силой Ксавьера стал достаточно силен, чтобы одолеть насморк за три дня, она не стала гадать. Что, если вдруг окажется, что из чешуи Шессера можно приготовить сильнейшее противовирусное средство? Да за ним и ему подобными начнут с гарпунами охотиться! Нет уж. Это был тот случай, когда меньше знаешь — крепче спишь и реже плачешь.
…
Зато, освободившись от томившего ее насморка, Марина, наконец, смогла по достоинству оценить красоту Освении и даже понять, почему ребята почти единогласно пожелали сюда вернуться хоть на несколько дней.
Освения будто сошла со страниц книги со сказками. Эта страна располагалась в гористой местности со сложным рельефом, и когда Марина первый раз глянула с возвышения на одну из долин, у нее дух захватило! Долина утопала в зелени. Одна из гор представляла собой комплекс розово-перламутровых бассейнов с горячими источниками. Они исходили паром, тот поднимался и оседал снегом на вершинах гор.
Периодически оттуда скатывались крупные куски сверкающих снежных массивов и насыщенно-голубого цвета льда. Попадая в расщелины, они, видимо задевали раскаленные участки породы, и снизу снова с шипением вырывался пар, а большая часть растаявшей воды пополняла бассейны.
Марину безумно манило искупаться в одной из этих природных ванн, покрытых сверкающими жемчужными наслоениями. Но Ксавьер сразу предупредил, что это место смертельно опасно: как из-за постоянных маленьких лавин, так и из-за перегретого пара и обжигающих течений. К тому же, по его словам, там обитали какие-то агрессивные магические существа. Правда, Марина так ни одного и не разглядела.
Вообще, из косвенных оговорок она поняла, что в Освении много не только уникальных природных красот, но и «мест силы» — магических жил, возмущения которых периодически вызывали появление новых магиков.
По сути, это был некий мутагенный фактор. Однако, в отличие от той же радиации, он не убивал людей, не вызывал болезни, а неведомым образом давал живущим на сложной территории существам возможность адаптации. Причем чаще всего эта адаптация происходила из слияния человека и какой-то части природы.
Так, слияние человека с морскими существами породило сирен, с дикими ящерами — разумных драконов, со змеями — наг и так далее. Это было в целом понятно, и Марина даже почувствовала, что начинает познавать суть этого природного процесса. Пока ей не попытались объяснить, как возникли существа типа Пузыря. Вот тут ее мозг вошел в ступор и выходить из него отказался.
То, что два живых существа — скажем, человек и ящер — способны под влиянием внешней силы слиться воедино и породить нечто новое, она еще могла представить. Но как человек мог слиться с болотом? С глиной? С воздухом? С магнитным полем? Тут Маринины познания в физике и биологии затрещали по швам, и ей пришлось признать, что магия — это все-таки отдельная наука со своими законами и правилами.
Однако после такого подробного знакомства с особенностями магиков она стала лучше понимать причину ксенофобии, царившей в этом мире. Магики на человеческий взгляд действительно были слишком чуждыми. Они даже друг для друга были чуждыми. И, судя по рассказам, в прошлом часто случались стычки между разными расами. Однако единое гонение на магиков заставило тех сплотиться и начать куда толерантнее относиться друг к другу.
И все же было в этой стране при всей ее опасности что-то невероятно привлекательное. Все эти сказочные пейзажи, сложно выстроенные горные поселения, каменные громады старинных замков и изящные комплексы дворцов, видневшиеся в отдалении, притягивали взор и кружили голову. И когда Марина, наконец, вошла в Крамарин — столицу Освении — она была готова признать это место самым красивым, какое когда-либо видела в жизни.
Глава 5
Столица Освении была огромна — что по площади, что в высоту. Уильям, который никогда такого не видал, принялся недовольно ворчать — мол, на него стены давят, и вообще, почему все такое гигантское, будто для Поморника строили. Для Марины же широкие четырехполосные дороги, раздольные тротуары и многоэтажная застройка не стали чем-то удивительным. Как и невероятные толпы народа, снующего туда-сюда.
Впрочем, архитектура, конечно, разительно отличалась. Марине это напомнило смесь рококо и модерна: общие формы от первого, детали — от второго. Причем в одежде наблюдалось то же самое: формы юбок и корсеты напоминали о более древних временах, а вот шляпки, вышивка и прочие мелочи — о поздних.
Марина представила себя в таком наряде, и ширина улицы сразу стала оправданной: с такими «жопками» дамам нужно было пространство. А конному транспорту — тем более.
«Ну, жить тут, положим, так себе идея, — не смог не покритиковать внутренний голос. — Но для бизнес-центра вполне приемлемо».
«Это наверняка просто зона такая, — заметила Марина, вглядываясь в детали. — Смотри, как много вывесок. Это что-то типа гипермаркетов, но на местный лад. А жилые районы наверняка дальше».
Пока она глазела на переливающуюся магическими огнями рекламу вееров, мимо с шумом пронесся… автомобиль!
— Твою ж мать! — выругался Уильям, отскакивая. — Что это?
— Энергомобиль, — хмуро ответил Ксавьер. — Похоже, уже поступил в продажу.
— Нет, — покачал головой Леам, всматриваясь в удаляющийся транспорт. — На нем знаки Святой инквизиции. Наверное, их по гранту выпустили, для государственных нужд.
— Да, возможно, — не стал спорить Ксавьер, который с каждой минутой становился все мрачнее. Его аура давила настолько сильно, что Марине пришлось прилагать усилия, чтобы игнорировать чужой негатив. Она даже насмелилась взять мужчину под руку и улыбнуться ему в знак поддержки.
Ксавьер ответил ей тем же, но его улыбка получилась какой-то вымученной.
Долго гулять по главным улицам у них не получилось: группа нищебродски одетых магиков в явно дорогом торговом квартале привлекала слишком много внимания, и люди уже начали останавливаться и перешептываться, глядя на них. Дожидаться, пока кто-нибудь кликнет городскую стражу, компания не стала и самостоятельно покинула элитный и, похоже, молодежный район.
Ровно через четыре квартала пейзаж неожиданно сменился на более строгий. Исчезли крикливые рекламы, суета и чрезмерно напомаженные лица. Им на смену пришли сухие облики каких-то казенных зданий и степенные усатые мужи в темных костюмах и цилиндрах. Даже транспорт тут ездил как будто спокойнее — не то, что в торговых кварталах, где нет-нет, да и пролетали мимо лихие верховые, а то и тройки.
Но увы, и тут Марине не удалось толком полюбоваться пейзажем: все важные господа с тросточками и при усах как будто смотрели на них еще более неприязненно, чем расфуфыренная молодежь.
— Зря мы сюда днем пошли, — сказал Модька, чьи огромные рога и специфические черты лица притягивали взгляды особенно сильно. — Надо было вечером, по темноте. Не так бы в глаза бросались.
— Ага, — кивнул Персик. — А еще вечером не так жарко, можно плащи накинуть.
Марина покивала: на дворе еще стояло лето, и холодно было только ночами, а днем она в своей «униформе» здорово жарилась, а снять, увы, не могла.
Они немного обсудили этот вопрос и решили не идти в обратную сторону, а просто углубиться в районы победнее. Там, конечно, с еще большим шансом можно было нарваться на каких-нибудь неприятных личностей. Но опять же, бить морды преступникам было не так экстремально, как городской страже.
…
Сказано — сделано, и спустя четверть часа Марина уже имела возможность полюбоваться на местные трущобы. Увы, вот как раз они ее разочаровали. Трущобы вообще такая универсальная вещь, что они везде одинаковы, и смотреть там на что-нибудь как-то и не хочется. Однако им наконец-то удалось слиться с толпой. И это было очень и очень грустно.
«Бомжа-а-ары, бомжа-а-ары!» — изгалялся внутренний голос, и у Марины не было возможности его заткнуть. Они действительно наконец-то почувствовали себя тут свободнее. Более того, в разных темных закутках этих грязных переулков нет-нет, да и встречались магики. Только вид у них был такой, что разговор заводить не хотелось.