— Да кому она нужна, эта свобода, — сказал Шессер, обвивая горячее тело девушки своим непомерно длинным хвостом и притягивая ее к себе
Глава 6
Марина проснулась от бьющего ей в глаз солнечного луча. Видимо, вчера она неплотно задернула шторы, а комната оказалась на восточную сторону, и солнце разбудило ее в несусветную рань. Но при этом сразу напомнило, чем девушка собиралась заниматься: в потоке света медленно и торжественно плавали многочисленные пылинки, при одном только взгляде на которые ей захотелось чихнуть.
Сев на кровати, Марина уже привычно глянула в дальний угол, проверяя, ушел ли Ксавьер. И только тут до нее дошло, что его в комнате и не было — мужчина ночевал где-то в другом месте. Вчера девушка получила слишком много новых впечатлений, чтобы обратить внимание на этот факт. Но за ночь мозги встали на место, и Марина задумалась, нет ли в этом какого-нибудь подтекста?
Что хотел сказать Ксавьер, заселяя ее в одиночестве в эти покои? Что он в этом доме хозяин, и остальные не должны ему мешать? Что понимает неловкость, возникшую между ними, и дает Марине возможность жить спокойно? Или же это намек, что ему не больно-то и нравилось делить с ней одни покои, и он воспользовался первым же достаточно весомым поводом отселиться?
Марина тряхнула головой, отгоняя от себя вопросы, на которые не могла найти ответы. Все это было не срочно. Что бы там ни решил Ксавьер, он высказал свою точку зрения вежливо, однозначно и не обидно. Даже если он таким способом хотел сказать, что Марина не интересует его как женщина, она оказалась не в накладе: выданные ей покои компенсировали любые обиды.
Помещение было тройным: спальня, санузел и что-то вроде кабинета, объединенные между собой дверными проемами с занавесями вместо, собственно, дверей. В спальне располагалась массивная кровать с тяжелым балдахином, лежал большой ковер и стояла многочисленная мебель в том же стиле. Оттенки больше тяготели к темному дереву, драпировки были тяжелыми, да и в целом чувствовалось, что хозяин дома — мужчина.
Впрочем, Марину такой дизайн вполне устраивал. Не то, чтобы она не любила розовый цвет, завитушки, бантики и розочки, ей просто понравилась общая гармония этого места. Все вплоть до чернильницы на секретере было продумано, и предметы подходили друг к другу так, словно тут поработал дизайнер. Впрочем, возможно, так оно и было когда-то.
Марина подошла к окну и раздвинула портьеры. В комнату хлынул солнечный поток, а пыль с пятилетку нестиранной ткани клубами закрутилась в воздухе. Девушка оглушительно чихнула. Определенно, помещению требовалась генеральная уборка. И не только помещению, но и двору — на ближайшем кусте почему-то висела юбка, а чуть выше застрял в кроне корсет. Ветром принесло, или кто-то успел поссориться и вышвырнуть вещи соседки? Эту юбку она, Марина, вроде, на одной из валькирий видела.
Прочихавшись, девушка утерла выступившие слезы и обернулась, чтобы осмотреть помещение в утреннем свете. Боги, и она спала в этой пылище? Да у нее, наверное, все волосы побелели, как у седой старухи!
Проверять этот факт Марина не стала. Все равно ей сегодня предстояла огромная уборка, и пыль еще не раз должна была укрыть ее с ног до головы, так что не имело смысла заморачиваться этим сейчас.
А вот, что смысл имело, так это составить план. Даже в старом корпусе, который был меньше размером, а народу внутри имел больше, на уборку ушло несколько дней. Тут же и дом был побольше, и рабочих рук чуть меньше, а имеющиеся предметы высокой художественной ценности явно нуждались в более бережном обращении, чем тот хлам из корпуса.
Марина оглядела ближайший шкаф неясного назначения. На дверцах из темного дерева виднелись резные барельефы, между ними располагались декоративные витые столбики, какие-то завитушки, выступы, карнизики. Все это требовало не только тщательного протирания от пыли, но и полировки. А с учетом количества углублений, полноценная чистка одного такого шкафа в четыре руки должна была занять целый день.
Марина раскрыла одну створку, чтобы понять, что сюда можно класть. И уставилась на ровные ряды вещей. Потом, осененная внезапной мыслью, подошла к ближайшей банкетке-сундуку и откинула сидушку. Там тоже лежало всякое барахло. Марина подошла к секретеру и подергала за ящички. Часть из них оказалась заперта, но в других лежали шкатулки и коробочки, а в них — механические часы, запонки, броши для шейного платка и прочие мелочи. А заглянув в санузел, девушка обнаружила там два мужских халата и запылившуюся парфюмерию: судя по запаху, тоже не женскую.
«Это комната Ксавьера, — подтвердил ее догадку внутренний голос. — Походу, пять лет назад он так спешно бежал из страны, что ничего с собой не забрал. Не удивлюсь, если добрые люди выдернули его прямо с той площади, где казнили чету Брефеда, и, пока он был не в себе, по-быстрому вывезли за границу».
«А сам-то он сегодня тогда где ночевал?» — не поняла Марина.
«Да уж, поди, не обидел себя, — хмыкнул ее внутренний собеседник. — Дом ты уже мельком видела, комнат тут много. Наверняка имеется что-то такое же просторное и удобное, как эти покои».
«Тогда почему он меня туда не отправил, в это просторное и удобное? — не поняла Марина. — Тут же все его вещи. Нелогично».
«Очень даже логично, — возразил внутренний голос. — Зная Ксавьера, он первым делом подумал о вежливости и заботе о даме. В этой комнате все хоть и пыльное, но готовое для жизни — приберись, и все. А в остальных наверняка удобств куда меньше. Заставлять даму ютиться в каком-нибудь кабинете для приема гостей, самому при этом заняв полноценные покои с кроватью и туалетом — это точно не про Ксавьера».
«Да, он в этом вопросе весьма педантичен, — вынужденно признала Марина. — Но теперь мне неловко, что тут кругом его вещи, и я его будто выселила из его же дома».
«Ничего, договоритесь уж как-нибудь, — хмыкнул ее собеседник. — Хотя у меня такое чувство, что вы с ним после каждого события становитесь дальше друг от друга. Поцеловались — и ты стала его сторониться. Раскрыли его статус — и ты перешла на „Вы“. Переспали — и помножили неловкость между вами на десять. Ну, а теперь вот и вовсе разъехались по разным углам. Сейчас он еще начнет пропадать где-то круглыми сутками, а ты — до бесконечности драить этот домище, и всё, можно считать, что вы вообще не знакомы».
«Хм», — Марина нахмурилась. Внутренний голос, конечно, стебался. Однако вещал истину — не поспоришь. Ее общение с Ксавьером становилось все более и более формальным. С одной стороны, это делало их совместную жизнь удобной, а с другой… а дальше-то что?
«А дальше он заведет себе фаворитку, а ты — брутального садовника, — хмыкнул внутренний голос. — Ты родишь пару детей неясного происхождения, и Ксавьер, чтобы не расстраиваться, купит себе еще один дом, а вас с детьми и садовником оставит тут. План — огонь!»
Но Марину такой план вовсе не устраивал. Да, она чувствовала себя неловко оттого, что вышла замуж за малознакомого человека. Но изменять ему вовсе не собиралась.
«А что, будешь жить, как монашка, всю оставшуюся жизнь? — хмыкнул внутренний голос. — Поверь, не выдержишь. Так что либо как-то налаживай отношения с супругом, либо уж смиряйся с мыслью, что тебе нужен красивый садовник. Хотя нет, садовник будет мозолить глаза Ксавьеру. Лучше с молочником или почтальоном: те приходят, делают свое дело и уходят. Очень удобно».
Марина не стала вляпываться в очередную ссору с внутренним голосом и вместо этого задумалась. Вариантов у нее, собственно, не было. Просто она только сейчас поняла, что семейные отношения придется строить с нуля. И с чего начать, девушка не знала: не передали ей предки советов по «стерпится-слюбится», а родное общество избаловало психологами, антидепрессантами, условным равноправием полов и легкой возможностью развестись.
«Начни с благодарности, — предложил внутренний голос. — Только не как всегда, а поцелуй его, что ли. Или хоть обними эротично, за ягодицу ущипни».
«Сбрендил? — тут же возмутилась Марина. — Я ж не потаскуха какая-нибудь».
«А хорошо бы иногда ею побыть, — хмыкнул ее внутренний собеседник. — Не вижу ничего дурного в том, чтобы приставать к законному мужу. Вы для чего поженились вообще?»
«Да уж не ради разврата», — фыркнула девушка.
«Марин, ку-ку! — посерьезнел внутренний голос. — Ты замужем, какой разврат? Да что бы вы с ним ни делали — вам все дозволено. Даже самые извращенские идеи. Можете играть в садовника и заскучавшую хозяйку, можете сшить себе костюмы из змеиных чешуек и устроить зимовку наг…»
«Слушай, заткнись, а? — поморщилась Марина, в голове которой красочно прорисовывались эти картины. — Мне с ним разговаривать-то сложно, а ты тут со своими извращениями».
«Любви хочу, — признался ее внутренний голос. — Нормальной человеческой любви. Чтоб было жарко и стыдно. Смотри, какая кровать шикарная. Двуспальная, между прочим. А где-то там классный мужик бродит, который тоже наверняка соскучился по женскому телу. Он-то уж наверняка не будет так терзаться сомнениями, и как только поймет, что ему с тобой не светит, просто заведет себе симпатичную молодую любовницу».
Марина снова задумалась. Себя с любовником она представить не могла. А вот Ксавьера в жарких объятиях одной из местных девиц представила запросто. Причем картина вышла на редкость естественной, и даже каких-то внутренних возмущений не возникло, как будто так оно и должно было быть.
«Так что поддерживать мужа — это хорошо, конечно, — подытожил внутренний голос, — но и любить его физически тоже не помешает. Тем более, к его ауре ты уже привыкла».
«Ладно, посмотрим, — вздохнула она. — Все равно пока не до того — ни мне, ни ему».
…
И это было правдой. Сразу после наспех приготовленного из привезенных запасов завтрака Ксавьер сказал, что ему нужно сходить на службу. Марина удивилась: под службой он явно имел в виду работу в Святой инквизиции. Но коль скоро эта организация для магиков была нынче самым страшным местом, девушке было непонятно, зачем так подставляться и совать голову в пасть дракону?