— Менее надежны, — сказал мужчина. — Я могу остаться на службе Инквизиции, например, и мы останемся здесь. У меня будет жалованье, у Вас будет теплый дом, и большая часть ребят перезимует в тепле. Однако их преподаватели находятся далеко. Ректор, конечно же, планировал зимние каникулы — из-за спячки некоторых магиков. Но далее придется либо вернуть ребят без Вас в старый корпус, либо вернуть вас всех, либо каким-то образом по весне перевезти всех сюда. В любом случае работа учебного заведения будет нарушена.
— Ну, что ж, — философски пожала плечами Марина. — Какая же школа да без текущей крыши? В смысле, я и не ждала, что все будет мирно-гладко. Мне кажется, суть нашего заведения не в том, чтобы всех обучить истории земной музыки и выдать дипломы, а в том, чтобы пристроить каждого ученика. Предлагаю работать индивидуально.
— Хм, — протянул Ксавьер, обдумывая этот взгляд на ситуацию. — А точнее можно?
— Можно, — кивнула Марина. — Возьмем, к примеру, Амадеуса. Его место здесь. Оставаясь в Галаарде, он вряд ли сможет себя реализовать — разве только в криминале. За эти годы он так и не смирился со своим положением, не привык жить в нищете. Здесь, под Вашим крылом, ему будет комфортнее, и он перестанет лезть во всякие неблагонадежные места. Рано или поздно Вы сможете пристроить его на какую-нибудь должность.
— Хм, — снова протянул Ксавьер. — То есть, Вы хотите «расставить» ребят так, чтобы их судьба сложилась наиболее удачно, я правильно понял?
— Да, — кивнула Марина. — Черт с ними, с дипломами и школой. Главное, чтобы ученики не потерялись в этой жизни. Остальное вторично.
— А преподаватели? — напомнил Ксавьер. — Эверик, профессор Мадиер? Закрытие школы станет для них большим разочарованием.
— Ну-у, — сказала Марина. — А этот дом вместит всех? Думаю, эти двое будут не против переехать поближе к Высшей школе инквизиции, и их раса даже не создаст проблем. А госпоже Эгнерции здесь будет проще выдать дочь замуж, если вдруг Эверик так и не надумает жениться. И нам, кстати, не хватает прачки.
Ксавьер задумался.
— В старом корпусе мы жили еще более плотно, — сказал он. — Так что, пожалуй, да, можно перевезти сюда всех остальных, если Вы этого хотите. Единственное, Поморник вряд ли согласится. Он участвовал в боевых действиях, будучи еще ребенком. Его и сейчас сложно назвать взрослым. Заставлять его возвращаться сюда — жестоко. Кроме того, для него тут нет места.
— Ну, что ж, — пожала плечами Марина. — Идеал недостижим. Но у нас есть еще господин Гарден. Можно попросить его позаботиться о парне. Тем более, обидеть великана довольно сложно, а в быту он очень полезен. Да и диплом ему нужен меньше, чем всем остальным.
— То есть, Вы хотите остаться здесь? — подвел итог Ксавьер.
Марина прислушалась к себе и поняла, что это так. Когда она жила в старом корпусе, у нее было постоянное чувство утекающего песка в песочных часах. Не было уверенности в будущем. Здесь эта уверенность у нее появилась. И дело было даже не в шикарном доме.
Во-первых, у нее снова был надежный покровитель, за чью спину можно было спрятаться в случае невзгод. Все-таки, Марина была самой обычной женщиной, и ей было некомфортно в роли руководителя. Ее тяготила ответственность за на ходу разваливающееся учебное заведение и ворох чужих судеб. Хотелось хоть с кем-нибудь эту ношу разделить, а лучше — вовсе переложить основную ответственность на плечи более опытного руководителя, а самой снова вернуться к воспитанию подрастающего поколения.
Во-вторых, оставаясь здесь, она не обязана была отказываться от старого корпуса — до момента ее увольнения он числился за ней. А для того, чтобы ее уволить, ее нужно было еще отыскать в чужой стране. А также отыскать ректора, который вообще сгинул в неизвестном направлении. В общем, сбежав в Освению, она сохраняла за собой вариант для отступления. Если же они откажутся от дома Ксавьера, вариант у них останется только один, и бежать в случае чего будет некуда.
Ну, и в-третьих, в Освении конфликт с магиками вроде как отгорел и сейчас лишь тихо тлел. В Галаарде же он только разгорался, и сложно было понять, где нынче опаснее. А ребята сами сказали, что выбирая из двух зол, они все же предпочитают родину.
Для Марины родиной не была ни та, ни другая страна. Прикипеть к местности она не успела, а оба дома вызывали у нее чувства примерно одинаковой силы: старый корпус уже успел полюбиться, был родным и домашним, зато новый дом вызывал манил комфортом и чувством социального роста. Это с милым рай может быть и в шалаше. А с кучей детей хочется жить все-таки в доме с водопроводом и канализацией.
«А еще — прачкой, — встрял внутренний голос. — Еще одну большую стирку мы не переживем даже при всей прелести горячего водоснабжения».
— Ксавьер, а где Вы работаете? — неожиданно спохватилась Марина. — Я так понимаю, Старший инквизитор — это ведь сан, а не должность?
— Да, — кивнул он. — Раньше я был руководителем исследовательского отдела Высшей школы инквизиции.
— А теперь? — уточнила Марина.
— А теперь этот отдел обособился, — ответил Ксавьер. — Они переехали, а я остался под ведомством Высшей школы. Сегодня мне дали какие-то группы под кураторство. Я еще их не видел, но подозреваю, что это просто… кхм…
— … скопище неудачников? — подсказала Марина.
— Да, что-то вроде того, — с неохотой признал Ксавьер. — Я теперь… неблагонадежный. Ждать каких-то привилегий и интересных дел не стоит.
— Ну, так даже лучше, наверное, — подумав, сказала Марина. — Тихая, спокойная жизнь — это то, что нам нужно сейчас.
— Согласен, — кивнул Ксавьер. — Но мы не рассмотрели третий вариант. Я могу остаться с кем-то из ребят здесь, а Вы можете забрать кого-то обратно в Галаард. Я продам часть вещей, пристрою ребят на какие-нибудь должности, и мы будем присылать вам средства — на ремонт и содержание школы. Тогда мы сохраним оба здания и в целом ничего не потеряем. Что думаете о таком варианте?
Марина глянула на мужчину. На ровно уложенные волосы, свежеподправленную бородку, уверенный взгляд и надежные руки, на которые оказалось так удобно опираться. И вдруг поняла, что совершенно не хочет снова оказаться в ситуации «одна за всех, и всем чего-то надо». Что ей очень-очень хочется, чтобы завтра Ксавьер пошел на службу, а она бы ждала его дома с ребятами и радовала тем, как этот самый дом возвращается к жизни. И что ей нравится смотреть, как возвращается к жизни сам Ксавьер.
— Я не хочу, чтобы мы… разделялись, — краснея, наконец призналась она.
Мужчина одарил ее долгим, изучающим взглядом, заставив смутиться. А затем сказал:
— Ну, раз мы все решили, я тогда, пожалуй, напишу господину Гардену и профессору Мадиеру.
— Передайте им привет от меня, — облегченно вздохнула Марина. — А я пойду проверю простыни: день сегодня жаркий и ветреный. Наверное, уже высохли.
Она поднялась и направилась к двери, но ее остановил голос Ксавьера:
— Мне кажется, или Вы слишком сильно погрузились в процесс уборки? — сказал мужчина, покосившись на ее красные от работы руки. — Это забота Броснана. Кстати, как Вы его находите? Он Вам подходит?
— Да, чудесный дедушка, — улыбнулась Марина, обернувшись. — Гоняет всех и в хвост, и в гриву. Прямо как госпожа Эгнерция, только без физических угроз. Даже мне досталось.
— Что Вы имеете в виду? — Ксавьер сдвинул брови.
— О, всего лишь легкое недопонимание, — улыбнулась Марина. — Он решил, что я Ваша новая экономка. Я, правда, не знаю, чем занимаются экономки, но, видимо, вела себя похоже.
— Я должен был подумать об этом, — еще больше нахмурился Ксавьер. — Вам нужна другая одежда.
— Зачем? — удивилась Марина. — У меня есть пара длинных юбок и водолазок — для работы по дому они подходят относительно неплохо, хотя и немного жарковато. А на улице мне спокойнее в форме учителя.
— Хм, — ответил Ксавьер. — Ну, ладно, отложим этот вопрос. Но хотя бы два-три платья, пожалуй, придется где-то достать. Чтобы Вас не путали с челядью.
Марина покраснела. Она прекрасно понимала, что не похожа не только на прекрасную принцессу, но и хотя бы на какую-нибудь баронессу средней руки.
— Знаете, Ксавьер, это сложный вопрос, — подумав, сказала она. — Мне кажется, в доме это лишнее. Если я надену платье аристократки и попытаюсь вести себя подобающе, мы уже не сядем всей семьей за стол.
Мужчина удивленно поднял брови.
— Я имею в виду ребят, — пояснила она. — Броснан сегодня уже пытался выгнать их из столовой. И они сами уйдут, если почувствуют социальную дистанцию. А я этого не хочу. Не хочу быть особенной. Это очень… одиноко — быть чужим среди тех, кто мог бы быть твоей семьей.
Ксавьер ничего не ответил, но, подумав, кивнул. Марина вышла.
После ужина к ужасу ребят эпохальная уборка продолжилась. К счастью, и Броснан, и Марина понимали, что ничего хорошего им упахавшиеся ребята не продемонстрируют, поэтому дали им задание расчистить двор от мусора.
Сам Броснан за неимением прачки взялся за глажку белья — даже Марине артефактный утюг не доверил. Но она и сама себя неплохо заняла, решив провести ревизию имеющихся вещей и заодно перенести в покои Ксавьера его вещи: ей-то они уж точно были без надобности.
Теперь она знала, где живет ее муж: он расположился в собственном кабинете, как она прежде — в лаборантской. Там у него имелась какая-то странная кожаная кушетка с изголовьем. Она была узковата и коротковата, чтобы полностью заменить кровать. Однако и бортиков не имела, только валик-подголовье с одной стороны.
Марина зрительно прикинула рост Ксавьера и поняла, что мужчина помещался впритык. Но, с другой стороны, мягкая кожаная кушетка была все же лучше плоских древних матрасов в старом корпусе.
Сам Ксавьер обнаружился тут же: он стоял у зеркала и критически себя оглядывал. На нем был строгий ультрамариново-синий пиджак, рубашка с воротником-стойкой, какое-то подобие то ли галстука, то ли шнура с брошкой и строгие брючки, которые сидели на нем особенно хорошо, прекрасно обрисовывая форму бедер.