«Ну, все! — перебил ее незримый собеседник, поняв, куда девушка клонит. — Теперь ты их вообще из дома не выпустишь. Решетки поставишь или как? Может, проще тогда в старый корпус вернуться и заныкаться там в густо разросшихся кустах? Алё, Марин, это бред и паранойя!»
«А что ты предлагаешь?» — спросила она.
«Ну, мне вообще-то пофиг на них, — заметил ее незримый собеседник. — Но если смотреть объективно, то зачем прятать кучу магиков от маньяков, если можно этими магиками перебить самих маньяков?»
«С ума сошел? — ужаснулась Марина. — Хочешь бросить их в бой? Затеять еще одну войну?»
«Войну не войну, но… — начал внутренний голос. — Формально инквизиция отказалась от гонений на магиков. А значит, существование той тюрьмы незаконно. Как и ее пополнение. Если к вам вдруг кто-то заявится среди ночи, вы можете смело свернуть ему шею и припрятать трупы: вряд ли они придут с ордером, так что формально это бандиты, и от них можно защищаться».
«Формально нам пришьют „дело“ по любому другому надуманному поводу, — возразила Марина. — Убивать инквизиторов — не вариант».
«Тогда давай иди в политику: выясняй, кто это все замутил, и режь чудовищу голову, а не щупальца», — предложил уже более дельный вариант ее внутренний голос.
«Я? В местную политику? — еще раз ужаснулась Марина. — Да я в этом ни в зуб ногой. Даже реверанс делать так толком и не научилась».
«Научишься еще, куда ты денешься, — хмыкнул ее незримый собеседник. — Вон, вас уже на какой-то светский раут позвали. Хочешь — не хочешь, а придется привыкать. Почему бы заодно не нацелиться на решение главной проблемы? Была бы цель, а методы найдутся».
«Как бы только ребятам объяснить, чтобы они не нарывались, пока я не пойму, как все это работает», — вздохнула Марина.
«А ты перестань называть их ребятами, — посоветовал внутренний голос. — Вспомни о том, что они нифига не дети, а взрослые, все понимающие люди. И объясни свои страхи по-человечески. Глядишь, не прислушаются, так хоть пожалеют тебя, истеричку, и будут чуть посмирнее из любви к тебе».
Марина вздохнула. Действительно, с некоторых пор она вела себя вовсе не как профессионал, а как курица-наседка, от которой стремительно разбегаются подрастающие цыплята.
Решившись, она еще некоторое время обдумывала свою речь. А когда вернулась в гостиную, обнаружила там еще один демонстративный флешмоб.
«Отдыхаю» — было написано красивыми Имперскими рунами на дощечке, на манер огромного бейджика украшающей грудь Криса, что сидел на хрустальной люстре в гостиной, как кот.
«Ниже падать некуда», — красовалось на груди Шессера, лежащего на ковре в обнимку с валькирией.
«(У)падшая женщина», — прикрывало пышный бюст Кристел, вполне довольной этой компанией.
«С этого ракурса мир лучше», — было налеплено на штаны Ёжика, стоящего на голове.
— Так, ну все, хватит, — сказала Марина, спускаясь к ним. — Признаю: была не права.
Магики, не ожидавшие такой быстрой капитуляции, изумленно повернулись к ней, один за другим принимая нормальное положение в пространстве.
— Я отменяю домашний арест, — сказала Марина. — Идите, куда хотите. Мозольте глаза городской охране, нарывайтесь на стычки с магиконенавистниками, попадайте в руки отрядам инквизиции. Так вы, конечно, куда быстрее воссоединитесь со своими родителями, чем с моей помощью. Там, в тюрьме, которую мы пока так и не нашли.
В гостиной установилась тишина. Магики переглянулись и замерли.
— Да, я слабый человек, — призналась Марина в этой тишине. — Да, я очень за вас боюсь и веду себя глупо, ограничивая вас. Но у меня пока просто нет другого выбора. Вы ведь это понимаете?
Несколько человек нахмурилось.
— Если мы все здесь взрослые люди, тогда давайте оставим эти глупые выходки, — Марина сняла дощечку с ближайшего протестующего, — и постараемся подойти к вопросу конструктивно. Я тоже хочу, чтобы нашлись ваши родственники и друзья. Но когда они найдутся, мне хотелось бы предъявить им вас — здоровых и невредимых — а не сбивчивые объяснения, в какую сторону моих учеников увозила черная карета.
Теперь уже помрачнели все. Но Модька подал голос первым:
— У Вас есть какие-то предложения? — сказал он.
— Ну, скажем так, смутное направление работы, — уклончиво сказала Марина. — Для которой, кстати, мне понадобится твоя помощь.
— Какая? — сдвинул брови демон.
— Научи меня светским манерам, — чуть смущенно попросила она.
Чтобы Марине не чувствовать себя неловко, учиться решили все — это вышло как-то само собой. Флокси отнеслась к идее побыть немного благородной с избыточным энтузиазмом и тут же напялила на себя новое платье, чтобы уж точно соответствовать образу.
Валькирии наряжаться не стали, однако тоже присоединились — сначала в шутку, а потом, когда в пару к Кристел встал Шессер, уже всерьез. Оказалось, что этот парень владеет языком тела не хуже, чем Амадеус. И начались взаимные расшаркивания: приветствия, извинения, демонстрация уважения в соответствии с разными статусами, правильный подъем и спуск по лестнице и прочее, прочее, прочее. Как будто королевский прием начался в доме — только блеска бриллиантов не хватало.
Оценив флешмоб, в дело вступил и Броснан: он принес откуда-то патефон, и в гостиной зазвучала музыка. Причем, Марина ожидала, что устройство будет хрипеть и заедать, но нет — звук был очень чистым, как с профессиональной аппаратуры ее мира. Видимо, начинка у патефона была не только техническая, но и магическая.
— Подбородок немного выше, — поправлял Марину Амадеус — непривычно серьезный и даже как будто смущенный.
Похоже, новая роль — наставника для наставника — стала для него неожиданным повышением, и он резко растерял всю свою язвительность, превратившись во вполне приятного джентльмена, хоть и с рогами. А когда они с горем пополам разобрались с приветственными жестами и фразами и перешли к танцам, то выяснилось, что из него еще и балетмейстер неплохой. По крайней мере, он понятно объяснял, куда ставить ноги.
— Нет, Вам не надо поворачиваться, — говорил он, когда Марина пыталась повторить указанный им набор шагов. — Вас должен вести мужчина. Точки шагов — это только примерное направление, чтобы на ноги друг другу не наступать. В быстром темпе Вы так обогнуть человека не сможете — упадете. Поэтому надо просто довериться мужчине — он Вас сам куда надо «подвинет».
— Непривычно, — призналась Марина. — Я как-то всегда считала, что бальные танцы менее…
— … интимные? — хмыкнул Амадеус, с каждой минутой все крепче прижимая ее к себе. — Ну, так оно и есть. У высокородных, знаете ли, не принято свободное общение. Танец — единственное взаимодействие, в котором мужчины и женщины оказываются достаточно близко друг к другу, чтобы насладиться этим.
Демон не сдержался и все-таки подмигнул ей.
— Модька, ты пошляк, — сказала Марина, отклоняясь от него одними плечами за неимением возможности отодвинуться. — Давай все-таки не так близко. Я старая тетка: такие, как мы, о мальчиках уже не думают.
— О-о-о, — рассмеялся Модька. — Да что Вы знаете о старых тетках и мальчиках?
Марина укоризненно глянула на него из-под бровей: они тут по делу собрались, а он шуточки шутить изволит.
— Амадеус Броннау, позвольте увести у Вас мою жену, — неожиданно раздалось рядом с ними.
Модька хмыкнул и тут же отпустил Марину. Она хотела было обернуться, но это не понадобилось: Ксавьер уже занял его место, обняв Марину и притянув к себе куда ближе, чем это делал демон, при этом практически оторвав от земли — девушка теперь лишь едва опиралась о паркет кончиками туфель.
Такая поза одновременно смущала и вызывала ощущение надежности. Пожалуй, никогда прежде Марина не чувствовала подобной опоры, хотя Ксавьер прижимал ее всего лишь одной ладонью. Но он делал это уверенно и правильно, приложив силу к нужной точке, и у Марины возникло ощущение, будто она лежит на его руке, и мужчина поднимает ее к себе.
А еще теперь она знала, почему в спортивных танцах девушки так сильно запрокидывают назад голову и плечи: с такой опорой это единственный способ хоть как-то отодвинуться от партнера! Потому что иначе ты у всех на виду прильнешь к его груди. И если в случае с мужем это еще приемлемо, то с чужим мужчиной — определенно, нет.
Впрочем, для Марины пока что и муж был не слишком-то «свой» мужчина.
— Вы вернулись раньше? — решила она нарушить неловкую тишину и осторожно положила одну руку на вышитый золотом костюм старшего инквизитора, а вторую — вложила в белую перчатку. Его пальцы чуть сжали ее. Ладонь Ксавьера приятно дышала теплом сквозь ткань.
— Нет, я даже задержался, — чуть усмехнулся он, увлекая девушку в медленном-медленном, обучающем темпе. — Но, вижу, у вас тут сегодня было столько интересного, что Вы сами забыли о времени.
— Да вот, пытаюсь подготовиться к тому мероприятию, на которое нас пригласили, — смущенно призналась Марина, вспоминая только что выученные шаги.
— Это чудесно, — кивнул Ксавьер, неожиданно начиная ускорять движение — поперек ритма музыки, отбивая новый темп пальцем по ладони девушки. — Только, боюсь, у Вас ничего не выйдет.
— Почему? — удивилась Марина, сосредоточенно пытаясь не сбиться с шага и не повиснуть куклой на его руках. А Ксавьер все ускорял темп.
— То, чему учатся годами, нельзя освоить за пару дней, — сказал мужчина, принимаясь закручивать ее уже так, что Марина сразу вспомнила, о чем говорил Амадеус: Ксавьер ее не просто вел, он ее практически нес, прижимая к себе — только успевай ногами перебирать!
— И что мне тогда делать? — уже слегка сбиваясь и с дыхания, и с шага, спросила Марина.
— Быть самой собой, — как-то странно улыбнулся Ксавьер. — До сих пор у Вас это чудесно получалось.
В этом месте Марина споткнулась первый раз, но все же постаралась продолжить. Они двигались уже с такой скоростью, что, наконец, догнали настоящий темп музыки и выполняли па так, как полагается, а не в учебном режиме. Ребята разошлись в стороны, освобождая им гостиную, в которой, вообще-то было тесновато для таких уроков, и с любопытством пялились, перебрасываясь шуточками.