— Вы не успеете подготовиться к рауту так же, как сейчас не успеваете перебирать ногами, — сказал Ксавьер.
Марина снова споткнулась.
— У меня есть цель, — возразила она, снова упрямо подхватив ритм. — А у кого есть цель, тот добьется.
— У меня тоже есть цель, — сказал Ксавьер. — И надеюсь, они у нас совпадают.
Марина посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что он имеет в виду. Чужие, пристально глядящие глаза. И вдруг почувствовала сильнейшую горячую и страстную эмоцию. Не свою.
— А-а! — только и успела ахнуть она, уже всерьез сбившись с шага и запнувшись о ногу мужчины. Всплеснула было руками, но… не упала, осталась тесно к нему прижатой. Ксавьер лишь остановился посреди комнаты, глядя ей в глаза своим совершенно нечитаемым взглядом. И только эмоция, которая заливала Марину краской, говорила, что происходит что-то не то.
«Это я чувствую или он?» — уточнила она у своего внутреннего собеседника, пытаясь разобраться в этом несоответствии.
«Не знаю, — честно сказал тот. — Но мне нравится, продолжайте!»
Однако Ксавьер уже отпустил ее. Отвел взгляд, взял за руки, притянул их к своему лицу и сдержанно поцеловал, прикрыв глаза.
— С возвращением, — спохватилась Марина, сообразив, что он так приветствует ее.
— С возвращением, — веселым эхом повторили магики, сполна насладившиеся представлением. А Ксавьер немного подумал и вдруг осторожно коснулся губами губ Марины. Лишь на краткий миг… зато у всех на виду.
— У-у-у-у! — весело донеслось со всех сторон, пока она краснела, не зная, к чему отнести этот жест.
Вот зачем он это сделал? Хочет создать у ребят ощущение, что у них с семейной жизнью все хорошо? Или это он так похвалил ее за попытку подтянуться до его уровня, как вчера целовал руки в ответ на ее догадки? А может, здесь мужьям так полагается, просто раньше он не хотел ее смущать этой традицией, а после ночи в одной постели решил-таки ввести?
«Вариант, что он просто захотел тебя поцеловать, не рассматриваешь?» — хмыкнул внутренний голос, отследив ее мысли.
«Я в страшных шмотках, некрашеная, лохматая и вся взмокла от этих тренировок, — возразила Марина. — Могу, конечно, допустить вариант с симпатией. Но почему бы ему тогда не поцеловать меня в более интимной и романтичной обстановке? Вчера, например».
«Кто его разберет? — философски пожал невидимыми плечами ее внутренний собеседник. — Ксавьер вообще странный. Черт его знает, о чем он вечно думает».
Пока она разговаривала сама с собой, мужчина, наконец, отпустил ее и чуть отошел назад, более не смущая. На лице его появилось чуть более серьезное выражение.
— Я сам буду учить Вас, если Вы готовы, — сказал он. — Но не ставьте себе такой цели — освоить науку высшего света в краткие сроки. На это требуются годы. Просто помните, кто Вы есть, и не давайте другим сравнивать Вас с той, кем Вы должны быть.
— Хорошо, — чуть покраснев, сказала Марина. — Я понимаю, о чем Вы.
Ксавьер удовлетворенно кивнул.
— И в этом Ваш главный талант, — сказал он. — А сейчас, извините, но мне нужно переодеться.
Он слегка поклонился и ушел наверх. А магики, наконец, отмерли и принялись рассредоточиваться по гостиной, хмыкать и негромко обсуждать увиденное. Марина то и дело ловила на себе веселые взгляды, но приструнить глазастых не могла — лимит ссор с детьми на сегодня был исчерпан.
После ужина вернулись Уилл с Леамом. Оба выглядели какими-то дезориентированными, помятыми и уставшими.
«Ничего не нашли», — поняла Марина.
Впрочем, отрицательный результат — это тоже результат, и весь вечер магики занимались тем, что подписывали места на карте, где точно нет их пропавших родственников.
Уилл и Леам подошли к вопросу со всей тщательностью: они не только смотрели, где есть подходящие здания, но и проверяли, действительно ли их содержимое соответствует внешнему виду. Но склады оказывались складами, мануфактуры — мануфактурами.
Пару раз их выставили взашей за чрезмерное любопытство. Но парни прикинулись праздно шатающимися лоботрясами, так что вылетели из подозрительных мест помятыми и обруганными, но живыми и здоровыми. С Леама даже головной убор ни разу не сорвали.
— Ну, еще пара недель таких прогулок, и мы найдем нужное место как минимум методом исключения, — подбодрила Марина расстроившихся из-за отсутствия вестей магиков. Но увы, подростки и юноши — не те существа, что умеют смиренно ждать, так что ее позитив не оценили.
Зато, наконец, поделились с ней расписанием своего «дежурства», вывесив его в гостиной. Немного порасспросив Шессера, Марина выяснила, что дежурство это весьма условное: никто не бьет прохожим морды, не выслеживает их и даже не разговаривает с подозрительными личностями — за редким исключением. Исключение заключалось в том, что порой к дому Ксавьера подходили знакомые ребятам магики, чудом выжившие в этом городе — в основном, за счет магических способностей.
Узнав об этом, Марина велела прекратить общение: мало ли, вдруг какой-нибудь предатель заявится? После всех этих рассказов о похищениях она была готова поверить во что угодно.
А вот что ее действительно неприятно удивило, так это то, что дежурства, оказывается, организовали еще два месяца назад, когда появилась угроза нападения банды Габби. Без ведома Марины еще в старом корпусе каждую ночь два-три магика выходили на улицу — якобы, в будочку — и бродили до рассвета по территории, патрулируя ее.
Более того, оказалось, что они этим самым уголовникам уже дважды набили морды, и те пообещали спалить их школу к чертовой матери. Поэтому, собственно, Марине никто ничего и не сообщал — пугать не хотели. И в путешествии дежурили, и вот, в Крамарине.
«Ну я ж говорил, взрослые умные люди, — одобрил эту информацию внутренний голос. — Че ты с ними носишься, как с писаной торбой?»
Но Марину все же такая ситуация не устраивала. Однако и скандалить она не стала, понимая, что иначе ребята снова «уйдут в подполье». Сошлись на том, что дежурные ни при каких обстоятельствах не будут выходить за пределы двора. А лучше вообще будут наблюдать за каретным подъездом из окон кухни и за задним двором — из окон подсобки. Это вселяло в Марину надежду, что хотя бы из оружия дальнего боя ее защитников не «снимут» втихушку среди ночи. Хотя, что она знала о местном оружии?
За всеми этими заботами девушка сама не заметила, как подкралась ночь. Точнее, она старательно не хотела ее замечать, ведь там, наверху, в ее спальне дожидался тот, кто с каждым днем показывал ей все новые и новые свои стороны.
Только привыкнешь к одной, научишься спокойно общаться с этим новым Ксавьером, как вдруг появляется другая, и опять Марине страшно и неловко. Как будто это не у нее две личности в голове, а у него. Сегодня вот девушку дожидался наверху старший инквизитор, пожелавший ее поцеловать. И она не была уверена в том, что он не пожелает чего-нибудь еще.
«Подожду, пока уснет, — решила Марина. — Заодно прослежу, чтобы дежурные сдержали обещание не выходить из дома».
Глава 14
Ждать оказалось крайне скучным занятием. Как и дежурить. На посту сегодня оказались Шерман и Денеба. Сначала Марина угощала их чаем, стараясь сделать вид, что пришла именно ради этого. Потом начала рассказывать про свой мир — просто так, чтобы время убить. Ну, а потом как-то сам собой завязался разговор по душам, и…
— Неожиданно, — сказал Ксавьер, застав ее за ощупыванием Шермана.
— Он жульничает! — тут же сдала парня Марина, крайне возмущенная этим фактом и с победным воплем выудила-таки из рукава сирены спрятанную там карту. — Вот, я же говорила! Блин, Шерман, это нечестно — обманывать даму! Тем более, учителя.
Парень, нисколько не раскаиваясь, хмыкнул и продемонстрировал ей целую колоду, запрятанную под одеждой.
— Тьфу! И вот как с вами играть? — возмутилась Марина, бросая на стол свои карты — сплошь никчемные.
— Надеюсь, Вы не слишком много проиграли? — сочувственно сказал Ксавьер. — Колонисты все жульничают, но это не считается основанием для возврата выигрыша: выигрывает тот, кто обдурил.
— Нет, мы играли без ставок, — сказала Марина. — Меня просто заинтересовали правила.
— Понятно, — кивнул Ксавьер. А девушка только тут поняла, кого видит перед собой.
— А почему Вы не спите? — немного растерявшись, ляпнула она, глянув на мужчину снизу вверх: он еще даже не переоделся ко сну.
— А почему Вы не спите? — вернул ей вопрос Ксавьер, выделив слово «Вы».
Марина смутилась. Она собиралась дождаться, пока он уснет, а потом тихонечко пробраться на свою сторону постели. Но, похоже, Ксавьера ее отсутствие обеспокоило, и он пошел ее искать.
— Я… э… проверяла дежурных, — густо покраснев, сказала Марина. — А потом просто заболталась.
Парни переглянулись: их учительница не просто заболталась, она им тут целую лекцию про мир Креста толкнула, хотя ее никто не просил.
Марина поняла, что если продолжит эту тему, то ее подлым образом сдадут. Поэтому смирилась со своей участью, вздохнула и сказала:
— Вы правы, уже очень поздно. Пора спать.
Ксавьер кивнул и повернулся, предлагая ей руку. Марина не без внутренней дрожи взялась за нее, пожелала мальчикам спокойной ночи и пошла в свою спальню, как на эшафот.
«А помнишь, как он тебя также вот по коридору со свечками вел, — всплыл из подсознания ее неистребимый внутренний пошляк. — Тебе помочь с супружеским долгом? А то я могу».
«Нет, спасибо! — отрезала Марина, вспомнив, как наблюдала за своей первой брачной ночью будто со стороны, забившись в уголок сознания. — На этот раз как-нибудь сама справлюсь».
«А ты готова?» — удивился ее незримый собеседник.
«Нет, — честно сказала Марина. — Но и ты больше не лезь».
«Ну, тоже верно, — тут же пошел на попятный ее внутренний демон. — Тогда и ты не дрейфь».
Но легко сказать, да сложно сделать! Не дрейфь, ха. Когда тебя вот так нежно под ручку держат, услужливо открывают дверь и мягко подталкивают к кровати, на которой… разложены платья?