Марина смутилась. Она и сама понимала, что это смешно, а не эротично. Но как иначе-то? Она ж не стриптизерша какая-нибудь.
— Ну, не умею я, — с обидой вслух сказала девушка, чуть больше выставляясь над спинкой дивана, чтобы та не мешала ей говорить. — И мне неловко. Я, конечно, могу вот прямо так выйти и, зажмурившись, встать, как статуя. Но ведь это тоже будет не то.
Глаз согласно моргнул. Он тоже считал, что никакой особой прелести в голых, стоящих столбом девицах нет. Тогда в чем есть?
Марина снова осторожно выставила из-за дивана ножку. Ксавьер не стал смеяться в этот раз, хотя чуть прищуренный глаз будто улыбался. Он что-то одобрительно пробурчал, как будто подбадривая супругу.
Марина убрала ногу. Все-таки это было глупо. Рука, нога. Ксавьер это все и так видел в их первый день знакомства. И так же вот хмыкал еще тогда, только без дыма из ноздрей.
В чем разница? Аристократки на рауте все как одна оголяли груди по самое не хочу. Но мужчины смотрели и не видели. И вовсе не из-за норм этикета. Все эти дамы не вызывали в них интереса несмотря на возмутительную обнаженность.
«Ну, ты сравнила! — вмешался в ход ее рассуждений внутренний голос. — Они ж не предлагали себя, вот и не вызывали интереса. Тут ведь важнее обещание близости, чем просто механическое оголение. Вот попробуй, намекни ему и при этом покажи что-нибудь — хоть плечико выставь».
Марина смутилась. Легко сказать — «намекни». Все эти ужасные пошлые слова никогда не шли ей на язык, и девушка чувствовала, что даже если переступит через себя, это будет не только не эротично, но попросту отталкивающе.
«Ну, поговори с ним, — подбодрил ее внутренний голос. — Давай, не смущайся. Простое что-нибудь скажи. Признайся, что он тебе нравится».
Марина покраснела. Нет, этого она тоже не могла сказать. Не сейчас, по крайней мере.
«Скажи хоть что-нибудь, — сдался внутренний голос. — Долго еще будешь прятаться тут, голая? Раз твоя фантазия не работает, пусть его фантазия подключается».
Она снова глубоко вдохнула и медленно выдохнула, готовясь штурмовать свою личную крепость. Взялась пальцами за резной край диванчика и привстала — ровно по линию декольте.
— Ксавьер, а давайте, Вы сами… Пожалуйста…
Глаз сощурился. Марина смутилась.
«Слабачка, — вздохнул внутренний голос. — Дай, я».
В следующее мгновение она почувствовала, как ее разворачивает. Захвативший контроль внутренний демон спокойно выпрямился во весь рост ее тела, пододвинул к спинке дивана высокий столик и сел на него, к счастью, выставив на обозрение мужчины только спину — зато по самое не хочу. А затем томно прогнулся, повернул голову и бросил через плечо Марининым, но совершенно незнакомым голосом:
— Иди сюда. Я тебя жду.
Девушка полыхнула возмущением и торопливо оттеснила наглеца от управления собственным телом. Но внутренний демон знал, что делает. А быть может, Ксавьер, наконец, нашел нужное настроение, заставив драконье тело возжелать ту, что была многократно меньше размером.
Марина услышала шуршание и осторожно выглянула над спинкой диванчика. Глаз исчез, а огромная туша во дворе стремительно меняла конфигурацию. Девушку будто обдало ледяной волной — она поняла, что сейчас будет. И что действовать надо быстро.
По лестнице она пролетела почти как Крис, прыгая через три ступеньки. По коридору — еще быстрее. Шмыгнула в свою комнату. Заперлась. Постояла немного с бешено бьющимся сердцем и снова метнулась прочь. На этот раз уже в ванную, где еще раз заперлась.
Но паника не отпускала, и Марина схватила первое, что под руку попалось — брошенную утром футболку-ночнушку и халат Ксавьера. Торопливо оделась, и только потом почувствовала себя более или менее в безопасности.
«И не стыдно тебе? — укорил ее внутренний голос спустя пять минут, когда стало ясно, что Марина окончательно пришла в себя. — Разве Ксавьер хоть раз дал в себе усомниться? Хоть раз поступил против твоей воли? Первая брачная ночь не в счет — там я, конечно, немного виноват, признаю. Но кончай уже праздновать труса и спустись к мужу — вещи ему принеси. Он же там голый сейчас».
Марина устыдилась. Действительно, чего это она. Ну, ляпнула что-то пошлое. Но Ксавьер же не дурак — догадается, что она это специально. А он сейчас там стоит внизу голый, а все вещи — тут заперты. Все-таки, в моменты паники она ведет себя, как дура.
Обругав себя, девушка взяла еще один халат и пошла вниз.
…
Ксавьер обнаружился в гостиной. Голым он был лишь частично — обмотал бедра скатертью из столовой. А еще, по всей видимости, нашел Броснана, потому что сейчас сидел на диванчике и спокойно пил чай.
Когда Марина подошла и неловко села рядом, протянув ему халат, он кивнул, накинул его на плечи, а затем налил чай и ей. Она поблагодарила, взяла чашку и отпила глоток. Горячая жидкость пробежала внутрь, прогоняя остатки неприятных ощущений и страхов. Ксавьер снова был Ксавьером, бояться было нечего.
На улице уже давно посветлело. Слышался щебет птиц и разговоры людей. В доме же было тихо и уютно. Почти беззвучно вставали чашки на блюдца, приятно постукивали большие напольные часы.
Наверное, прошло минут десять, прежде чем Марина насмелилась посмотреть на него. Он улыбался. Едва заметно, но именно такая улыбка была самой редкой и ценной у этого человека.
Марине захотелось разобраться, о чем он думает, и она старательно прислушалась к ощущениям. Однако Ксавьер как будто изменился, и его аура перестала бесконтрольно изливаться наружу. Марина чувствовала его присутствие везде и сразу — намного шире, чем раньше. Но почему-то не могла больше уловить конкретную эмоцию. Однако ей было спокойно. Возможно, именно это и чувствовал Ксавьер, просто теперь его эмоции стали другими?
Она окончательно расслабилась. Чай закончился. Спустя почти четверть часа взаимного молчания мужчина, наконец, поднялся, плотнее запахиваясь в халат.
— Нам нужно поспать, — сказал он. — После такой нервной ночи сон — лучшее лекарство.
— Боюсь, я сейчас не усну, — ответила Марина, но послушно встала… и все же с легким напряжением посмотрела на него, чтобы окончательно убедиться, что ничего между ними не изменилось. Все-таки идти вместе в спальню после такого эпизода было особенно неловко.
Ксавьер усмехнулся, явно прочитав ее мысли.
— Вы очень привлекательны, — тихо сказал он. — Я рад, что Вы моя жена. Будь на Вашем месте другая женщина, я бы все еще попирал хвостом ворота.
Марина отвернулась, не выдержав его взгляда.
— Меня это все очень смущает, — наконец, нашла в себе силы признаться она. — Не уверена, что…
Руки мужчины неожиданно скользнули по ее талии. Без предупреждения Ксавьер подошел сзади и нежно поцеловал ее за ухом — так, что колени ослабели. И стало так горячо и приятно, что она даже на мгновение забылась.
В чувства ее привел заворочавшийся в подсознании внутренний голос.
«Марин, со мной что-то не то», — сказал он.
Девушка не ответила. Ей сейчас было почему-то наплевать на его проблемы. Руки Ксавьера оплетали ее все крепче. Горячее дыхание щекотало шею.
«Марин, очнись, ты мне нужна!» — вновь позвал ее незримый собеседник, который, вопреки происходящему, не радовался долгожданным ласкам, а все сильнее впадал в панику.
«Чего тебе?» — тая в объявшей ее неге, с неохотой спросила девушка, не торопясь разрушать это неожиданное волшебство: точно отмеренное Ксавьером, чтобы она не нашла повода убежать. Мужчина обнимал ее настолько легко, будто говорил: я тебя не держу, но и ты не убегай больше.
«Марин, кажется, меня теперь двое, — заявил ее внутренний голос, игнорируя происходящее и все сильнее портя прекрасный момент. — Я размножаюсь? Я не хочу размножаться!»
«Ты что несешь?» — Марина слегка протрезвела: ее незримый собеседник действительно был напуган и постепенно заражал этим состоянием ее саму.
«У тебя будет множественное расстройство личности! — в панике заявил он. — Мы так долго с тобой учились договариваться. Неужели теперь опять все по новой? Я не хочу!»
«Не говори ерунды», — девушка нахмурилась, а руки Ксавьера замерли, будто он тоже к чему-то прислушивался.
«Марин, но меня стало двое! Точно двое! — завопил внутренний голос. — Я не слышу его, второго, но чувствую. Как думаешь, голоса в голове могут размножаться вегетативно? Может, я как Пузырь — случайно оторвал от себя кусок, и теперь он растет?»
«Какое безумие творится в твоей голове», — неожиданно отчетливо услышала Марина чужую мысль и резко развернулась к Ксавьеру, разрушая нежные объятия.
Мужчина усмехнулся, глядя на ее реакцию.
— Вы!.. Вы!.. Вы залезли мне в голову! — непроизвольно выпалила она вслух.
— Стесняетесь? — перешел он тоже на внешнюю речь.
— Да! — воскликнула Марина и густо покраснела.
Действительно, впустить в себя чей-то разум оказалось даже более интимным действием, чем переспать с этим кем-то, и теперь Марина чувствовала себя обнажённой сильнее, чем когда бегала тут в трусах по гостиной! Ксавьер проник в ее мозг, а она даже не почувствовала! И не узнала бы, не подыми внутренний голос тревогу.
— Извините, — сказал Ксавьер. — Но Вы сами меня впустили.
— Как? Я ничего не делала, — растерялась Марина.
— А для этого ничего делать и не надо, — пожал плечами мужчина. — Я случайно коснулся Ваших мыслей… а они оказались не заперты. Только какой-то чудик бродит внутри. Это и есть тот внутренний голос, с которым Вы вечно ругаетесь?
— Да, — густо покраснела она. — А что, он реальный?
— А Вы реальны? — с легкой насмешкой уточнил мужчина.
— Д-да, — неуверенно ответила она.
— Значит, и он реален, — кивнул мужчина. — Правда, ощущается странно. Примерно как говорящий хвост. Впрочем, он определенно часть Вас.
Марина покраснела еще гуще. То есть, все эти годы она и правда говорила сама с собой?
— Но он мне нравится, — неожиданно признался Ксавьер. — Очень чувствительный и живой. Заметил меня почти сразу.