— Погодите. То есть, Вы умеете читать мысли людей? — уточнила Марина.
— Нет, — Ксавьер покачал головой. — Сознание людей обычно заперто. Я касаюсь чужих разумов, но чувствую лишь плотные упругие сферы, что отталкивают меня. И с Вами так было. А сегодня коснулся случайно — и провалился.
— А Вы можете больше так не делать? — смущенно уточнила Марина.
— Могу, — кивнул Ксавьер. — Но Вы уверены, что Вам не понравилось?
Она удивлённо уставилась на мужчину. Как может понравиться нарушение личных границ? Да еще и на таком глубоком уровне.
"Но ведь никакой разницы нет — говорим мы вслух или про себя', — возразил Ксавьер в ее голове.
Марина вздрогнула. Правда, в этот раз перед тем, как в ее голове начал звучать третий голос, она как будто ощутила теплое и мохнатое прикосновение к своим мыслям.
«Марин, он снова тут! — завопил ее внутренний голос. — Убери его, я боюсь!»
«Но я же ничего не делаю, — заметил Ксавьер, как будто с любопытством осматривая ее внутреннего собеседника. — А ты забавный».
«Марина! — отчаянно завопил внутренний голос, как невидимый кот, пытаясь забраться от пришельца под свод черепной коробки. — Он входит без спроса! Это насилие над личностью!»
Но Марине как раз в этот момент подумалось, что пожалуй, в таком способе общения действительно нет ничего страшного. Просто Ксавьер как будто подошёл ближе. Настолько близко, что начал занимать с ней одно место в пространстве. И она почувствовала, что при желании может отойти и даже оттолкнуть его.
Марина прикрыла глаза и сосредоточилась на внутренних ощущениях — своих и почему-то — Ксавьера. Она чувствовала его спокойное любопытство, его уверенность в нормальности происходящего. Он как будто к ней в гости зашел. Причем даже постучался, прежде чем войти. Просто Марина не сразу поняла, что это был стук — к ней еще ни разу не приходили гости.
«Все драконы так умеют?» — спросила она.
«Входить в чужой разум? — уточнил Ксавьер. — Да. Но только при условии, что он открыт. С людьми это делать неудобно: вы обычно защищены друг от друга так, что проще убить, чем договориться. Но, думаю, Вы привыкнете. Уже привыкаете».
Марина снова прислушалась к ощущениям. Действительно, никакого отторжения. Был один собеседник в голове — стало два. И оба давно знакомые.
«Раньше о единении разумов людей и драконов я не слышал, — сказал мужчина. — Наверное, дело в том, что я сам наполовину человек и мыслю схоже. А может быть, дело в том, что Ваша личность раздроблена, и появление в Вашей голове третьего голоса Вас не слишком пугает. А может быть, и то, и другое. В любом случае это просто уникальная ситуация».
«Ага. Типа вы созданы друг для друга, — огрызнулся внутренний голос. — А я? Меня теперь побоку, да?»
«Смешной он у Вас всё-таки, — хмыкнул Ксавьер. — Как домашний питомец. Разбалованный и потому обнаглевший».
«Эй, это обидно, вообще-то! — возмутился внутренний голос Марины. — Я самостоятельная личность!»
«Ага. Личный котик-извращенец, — фыркнула в ответ на это Марина. — А вообще… Ксавьер, не обижайте его».
«Я и не думал, — ответил он. — Я просто познакомиться зашел».
Марина неловко улыбнулась. Чем больше они так общались, тем лучше она понимала себя. И понимала, насколько пусто было в ее голове все это время и страшно. Настолько, что она даже отрастила себе внутреннего собеседника, чтоб не оставаться одной в пустом «доме».
Но теперь здесь был Ксавьер. Он неспешно ходил там, где было открыто, и не приближался к тем мыслям, что Марина хотела защитить. Он разглядывал ее размышления, какие-то воспоминания, что лежали на поверхности. И похоже, ему нравилось то, что он видит.
Марина осторожно открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Ничего не изменилось. Хотя ей почему-то казалось, что если Ксавьер сейчас в ее голове, то из своего тела он вышел, и открыв глаза, она увидит жуткую пустую оболочку с бессмысленным взглядом.
Но нет. Похоже, разум Ксавьера, как и его тело, был намного больше и был лишь привязан к телу, но не заключен в нем. Вот, почему раньше он казался ей опасным. Общаясь с Ксавьером, приближаясь к нему, она уже тогда чувствовала прикосновения его разума и пугалась этого. Но теперь он будто обнимал ее со всех сторон, и жуткое ощущение пропало, сменившись чувством уюта.
«Еще гнездо себе свейте», — обиженно пробубнил загнанный на верхотуру внутренний голос, наблюдая за их единением.
«Иди сюда», — позвал его Ксавьер.
Внутренний голос терзался сомнениями почти полминуты. Но потом все же опасливо начал сближаться с гостем. Марине представилось, будто он и правда стал котом, и сомнения внутреннего собеседника, словно когти спускающегося по обоям кота, царапали ей напоследок душу.
Однако, когда он, наконец, шлепнулся на воображаемые руки Ксавьера, то почти сразу уютно там устроился и как будто замурчал. По крайней мере, чувство подсознательного удовлетворения ощущалось Мариной именно так.
Ксавьер обнял ее — уже в физическом мире — и нежно поцеловал в шею.
Бонусная глава для тех, кому не хватило романтики
— Не смущайте меня, — сказала Марина, когда горячие губы мужчины прошлись серией поцелуев от уха до ключицы. — Я полночи бегала по полям и каталась на драконе, от меня плохо пахнет.
— Меня это не смущает, — шепнул Ксавьер. — Даже наоборот: так Ваш запах сильнее.
Она повернула голову и уставилась на него с недоверием.
— Вы на меня так смотрите, будто любить чей-то запах — это более странно, чем иметь две личности в одной голове, — Ксавьер поднял бровь — вроде как с укором, но Марина заметила искорки веселья в глубине его глаз. — Я же все-таки дракон — наполовину животное. Запахи имеют для меня большое значение.
— Хм, — смущенно протянула она. Принять тот факт, что кому-то нравится запах немытого тела, ей было сложно. Однако Ксавьер действительно принял ее вместе со здоровенным таким тараканом в голове и не пожаловался. Наверное, теперь пришла ее очередь признать, что и он не идеален. Признать и полюбить таким, какой есть.
— Из-за расположения глаз драконы плохо видят вблизи, — слегка смущенно признался Ксавьер, поясняя. — Когда что-то близко к морде, разглядеть это почти невозможно. Поэтому у нас очень развито обоняние.
При мысли о его нечеловеческой форме Марине вдруг представилось, как здоровенный дракон, как какой-нибудь котяра, обнюхивает грязные хозяйские носки и ласкается к ним. Что животные в этом находят, она никогда не понимала. Но, видимо, Ксавьер понимал.
— Я не так воспринимаю запахи, как другие люди, — продолжил он. — Для меня это важная часть информации о мире. По запаху я чувствую, когда человек лжет, затаил угрозу или боится меня.
Марина отвела взгляд: она поняла намек.
— Так что можете не смущаться, — подвел итог Ксавьер. — Ваш запах мне приятен со всеми его нюансами. Более того, если б не он, я бы на Вас не женился.
— Почему? — удивилась она.
— Вы очень хорошо скрываете свои симпатии, — пояснил Ксавьер. — А Ваше тело — не очень. Если б я не знал мнение Вашего тела, не стал бы предлагать брак.
Марина не сразу поняла, о чем он. А когда поняла, густо покраснела. Ей бы и в голову не пришло, что у кого-то может быть НАСТОЛЬКО чуткий нюх.
— Ксавьер, мне неловко, — призналась она.
— Я понимаю, — кивнул он. — Но, пожалуй, хранить это в секрете, наверное, было бы некрасиво.
Марина подумала и признала его правоту.
— Тогда и я должна признать, что все это время чувствовала Ваши эмоции. Даже когда Вы того не желали, — сказала она. — Я не специально, честно! Понятия не имею, откуда это взялось.
— Я сам виноват, — сказал Ксавьер. — Мне и в голову не приходило, что кто-то рядом может чувствовать мой разум, и я даже не подумал контролировать себя. Надеюсь, Вам это не слишком мешало?
— Ничего, — сказала Марина, подумала немного и спросила: — А Вас… точно не смущает мой запах? С обостренным обонянием ведь не только приятные запахи, но и дурные сильнее.
В ответ Ксавьер транслировал ей нечто странное — комок ощущений, не переведенных в слова. Ощущений сложных, смутно связанных с обонянием. Сложнейший коктейль, который даже на собственные ощущения невозможно было переложить, не то что в слова. Марина непроизвольно испугалась этого чужого, какого-то первобытного способа воспринимать мир.
А вот ее незримый собеседник, напротив, заинтересовался. Похоже, этот поток сознания был на понятном ему языке, и внутренний голос Марины даже постарался «перевести» для нее это нечто. Но девушка уловила лишь общие образы: женщина, мать, тепло, наслаждение, робость, влечение.
— На самом деле Ваш запах был главным аргументом за брак, — признался вдруг Ксавьер. — Ваш образ мышления, нравственные качества, внешняя красота — всем этим я мог наслаждаться и в качества Вашего друга. А вот запах… Признаюсь честно, я не удержался от соблазна обладания. Простите меня за это.
Марина смущенно улыбнулась. Теперь все встало на свои места. Нет, Ксавьер женился на ней не за тем, чтобы вырастить из нее светскую львицу или какую-то суперумную ученую даму, а просто увлекся ее природной сутью — со всеми дурными запахами, странностями и несовершенствами. И ей вовсе не надо было соответствовать какому-то идеалу жены аристократа и можно было быть собой.
— Что-то не так? — спросил Ксавьер, заметив, что она все более странно улыбается, отводя глаза.
Марина не ответила. Не смогла сформулировать посетившие ее мысли о том, кто они есть друг другу. Да и если бы сформулировала, произнести бы не смогла — даже внутри своей головы.
Зато ответил внутренний голос, обратившись к тому углу сознания, где теперь постоянно ощущалось присутствие мужчины — только позови, и откликнется.
«Она думает о пошлом, — „сдал“ ее внутренний голос. — Показать?»
«Заткнись!» — возмутилась Марина.
«А че такого? — не понял ее незримый собеседник и снова обратился к мужчине. — Ксавьер, просто неси ее в постель».