— Хм, — снова сказал мужчина при виде этого, немного подумал, но отвесил полноценный ответный поклон. А по мыслесвязи Марина почувствовала удовлетворение Ксавьера: он определенно тоже не желал гнуть шею перед этими людьми. Но по какой причине — разнице в статусах или же из-за принадлежности пришедших к Святой Инквизиции — пояснять не стал.
То, что все их гости действительно инквизиторы, было ясно без всяких подсказок: форма уж больно приметная. Правда, только у лорда Фаррела она была белая, как у Ксавьера. Всего их было пятеро, но четверо держались чуть позади и были то ли охраной, то ли… понятыми.
— Присаживайтесь, — Ксавьер вежливым жестом указал на диванчики.
Гости не стали возражать и расселись. Однако инквизиторы в серых хламидах присели как-то неестественно: будто готовились в любой момент вскочить по приказу. Но лорд Фаррел сел свободно.
Марина и Ксавьер устроились напротив, а магики — распределились широким полукругом за спинками диванчиков. Причем за спинами гостей встал «ударный отряд» — валькирии, Ёж, Шессер, Крис и Амадеус. Младшие инквизиторы заметно занервничали из-за этого соседства.
— Чаю? — предложил Ксавьер.
— Нет, спасибо, — отказался лорд Фаррел. — Я по делу.
— М-м, любопытно, — без всяких эмоций сказал Ксавьер. — Раннее утро, никакого предупреждения, а в моем доме боевой отряд инквизиторов во главе с главным прокурором. И, как вижу, за воротами еще и подкрепление… Я в чем-то провинился?
— Пока не знаю, — сказал гость. — Мы ищем большую группу магиков и тех, кто устроил прошлой ночью нападение на государственное учреждение. Магиков у Вас в доме несколько больше, чем ожидалось. И вопросов, соответственно, тоже больше.
— Задавайте, — предложил Ксавьер. — А то дел невпроворот.
— Что это за магики? — не стал тянуть гость. — И почему их так много?
Он окинул взглядом ребят, не торопясь делать выводы. Марина поняла его сомнения. Похоже, лорд Фаррел искал пленников из Школы валькирий. Но на тех изможденных бедолаг, которых она выпускала из камер, парни не были похожи. От них веяло молодецкой силой, подправленной здоровым питанием, спортивными играми на свежем воздухе и, конечно же, не потраченным магическим резервом. А еще они были явно моложе тех, кого держали в Школе валькирий.
— А что такого? — сделал вид, что не понял, Ксавьер. — Святая Инквизиция отказалась от гонений, и Его Величество подписал указ. Теперь я могу держать в доме столько магиков, сколько захочу.
— Вы не ответили на вопрос, — сказал мужчина, вынул из кармана какой-то камень в сложной оправе, потянулся и положил его на кофейный столик. — С Вашего позволения, я воспользуюсь артефактом записи. А то возраст, знаете ли, забываю многое. Так что это за магики?
— Это мои ученики, — просто сказал Ксавьер. — Мои и моей жены.
Он кивнул на Марину и пояснил:
— Мы организовали школу в Галаарде. И планируем открыть ее филиал и в Крамарине.
— Хм, — снова хмыкнул гость без особых эмоций на лице. — А где Вы были позапрошлой ночью?
— Это допрос? — уточнил Ксавьер.
— Да, — не стал скрывать гость. — Я вижу, Вы этим нисколько не удивлены. Ну, так и я не буду ходить вокруг да около. Меня попросили расследовать одно странное дело. И свидетели, проходящие по этому делу, утверждают, что ими пытался командовать некий старший инквизитор, представившийся лордом Брефедой.
Марина почувствовала, как в помещении холодает. Все молчали, предоставив хозяину дома, как наиболее опытному в вопросах юриспруденции и судебного дела, самому держать ответ в таком сложном разговоре.
— Не слышу вопроса в этом высказывании, — подумав, сказал Ксавьер.
— Вопрос все тот же: где Вы были прошлой ночью? — повторил гость, не отводя взгляда от собеседника.
— В Школе валькирий, — честно сказал Ксавьер, причем таким обыденным тоном, будто ходил туда на экскурсию.
— То есть, все-таки измена, — покивал лорд Фаррел, а Марина вдруг поняла, почему к ним заявился главный прокурор, а не какие-нибудь местные полицейские: обвинять старшего лорда в измене может только человек схожего или более высокого статуса.
— Что Вы пытаетесь мне инкриминировать? — вздернул брови Ксавьер. — Я патриот своей страны и строго следую ее законам.
— Натравливая магиков на инквизиторов? — сказал гость.
— Никогда таким не занимался, — уверенно сказал Ксавьер.
— Лорд Брефеда! — инквизитор не сдержался и ударил кулаком по столику рядом с собой. — Оставьте этот шутовской тон. То, что магикам разрешили вернуться, еще не означает амнистию для всех, кто когда-то творил здесь беззаконие и пытался произвести государственный переворот.
— Помнится, в тот раз во главе действа стояли вовсе не магики, а люди, их защищавшие, — поправил его Ксавьер. — Магики, вопреки наветам, в то время были неспособны на централизованное нападение.
— О чем вы? — нахмурился гость.
— Кланы магиков никогда не общались между собой, — пояснил Ксавьер. — Они были чужими друг другу так же, как и людям. Моя семья была единственным связующим звеном: отец потратил много лет на то, чтобы объяснить враждующим кланам, что все мы равны перед Богом.
— Ваша семья собрала из них настоящую армию! — напомнил лорд Фаррел. — Настолько опасную, что у правительства не осталось выхода, кроме как выдворить из страны всех магиков.
— И именно гонения на все магические расы окончательно сплотили их, — заметил Ксавьер. — Те, кто когда-то терпеть не могли друг друга, встают теперь плечом к плечу, чтобы защититься от людей. Вы не боитесь, что однажды они также сообща нападут на вас в отместку?
— Угрожаете? — прищурился инквизитор. — Лорд Брефеда, Вы ведь из человеческого рода. И всю жизнь прожили среди людей. Неужели у Вас поднимется рука отдать приказ на уничтожение собственной родины?
— Нет, я не угрожаю, — покачал головой Ксавьер. — Я всего лишь хочу предупредить: если магикам не вернут полные права, конфликта не избежать. Прошли времена, когда немногочисленные общины магиков были разобщены и ничего не могли противопоставить людям. Вы сами создали себе врага и даже дали им имя — магики.
— Какие громкие слова, — сказал лорд Фаррел. — Вы ведь образованный человек, Ксавьер. Вы знаете, что магики — это всего лишь искаженные люди. Те, кто получили уродства, живя на опасных землях. Те, кто решили, что им проще спрятаться на загрязненных участках, чем выживать в других местах. Предки магиков сами выбрали судьбу для своих детей.
— Вы так говорите, словно люди — это эталон, — сказал Ксавьер. — Люди были лишь первыми. Но что, если Бог ХОТЕЛ, чтобы наше человечество изменилось? Намеренно создал зоны выхода чистой силы, меняющие тех, кто не побоялся поселиться рядом? Что, если он хотел разнообразия?
— Раскройте глаза, Ксавьер: это уродство, — сказал лорд Фаррел. — Ладно еще какие-нибудь эльфы — у них всего лишь уши острые. Но демоны? Големы? Дело даже не во внешности. У них ведь и разум совсем другой. Они опасны. Неужто Вы ни разу не слышали о боевом раже орков? О вампиризме? А уж расы вроде великанов или драконов представляют опасность даже просто своими размерами.
— Вы сами взрастили из нас опасных тварей, — холодно сказал Ксавьер. — Магики такими не были. Боевой раж настигает орков, только если их на это спровоцировать. Вампиризм не угрожает людям, если дети магиков не отняты от родителей. Что касается размеров… Я что, так велик, что Вам это мешает?
— Вы человек, — сказал лорд Фаррел, окинув его взглядом.
— Правда? — усмехнулся Ксавьер, и Марина не столько увидела, сколько почувствовала, как в этот момент радужка его глаз резко увеличилась, а зрачок вытянулся в вертикальную щель: похоже, мужчина теперь мог управлять этим процессом.
Гость вздрогнул при виде этих изменений.
— Так это действительно были Вы, — сказал он. — Тот дракон, что разрушил лабораторию.
— У меня не было таких планов, — возразил Ксавьер. — У моей жены той ночью пропала камеристка. Знаете, когда красивые женщины пропадают на темной улице, любому ответственному за них мужчине следует применить все возможности, чтобы как можно быстрее их отыскать. Что я и сделал: нашел и освободил несчастную.
— Вы проникли на принадлежащую инквизиции территорию, ограбили и разрушили здание, — сдвинул брови гость.
— Я ничего не брал, — пожал плечами Ксавьер. — Повторяю: я всего лишь спас камеристку жены от маньяков, которые устроили логово в заброшенной Школе валькирий. При этом меня ударило чудовищным разрядом силы от их опасного изобретения, и я превратился в дракона против своей воли. Вам не кажется, что это я должен высказывать претензии? Между прочим, это было очень больно.
— Охранники были атакованы магией, — сказал лорд Фаррел, проигнорировав его слова. — Да и выжившие инквизиторы сказали, что на них напал целый отряд. Изменники под гербом дома Брефеда напали на инквизиторов! Что Вы на это скажете?
— Пустой навет, — спокойно сказал Ксавьер. — Со мной были только мои ученики. И на инквизиторов они не нападали, только на маньяков, укравших женщину и проводивших над ней какие-то опыты.
— Вы отпустили заключенных! — повысил голос лорд Фаррел. — Предателей, изменников, убийц!
— Я этого не делал, — невозмутимо сказал Ксавьер. — Ни я, ни те, кто сражался со мной плечом к плечу.
На этом месте гость оторопел и покосился на свою грудь. Точнее — на камень, оплетенный серебром, что болтался на цепочке на шее лорда.
— Да работает Ваш артефакт правды, работает, — хмыкнул Ксавьер, поняв суть его сомнений. — Просто я говорю правду, вот он и не светится. Хотите солгу, чтоб Вы убедились? Вот, смотрите: я — лорд Брефеда, чистокровный человек.
Камень на груди гостя резко полыхнул оранжевым.
— Это все какой-то обман, — нахмурился мужчина.
— Никакого обмана, — пожал плечами Ксавьер. — Вы можете допросить меня даже в центральном зале суда Святой Инквизиции. Артефакты судебного зала также подтвердят: прошлой ночью я не совершал государственный переворот. Я просто взял своих домашних — точнее, моих учеников — а затем нашел и спас камеристку жены от маньяков.