— А виверны? Что скажете о них? — прищурился гость. — Эти твари убили несколько человек, а остальных здорово покалечили.
— А что я могу сказать? — развел руками Ксавьер. — Это вы спалили Школу валькирий вместе с ее ученицами. Некому теперь контролировать популяцию виверн. Мы и сами с трудом пробрались мимо них. Один из моих учеников даже вынужден был убегать от целой стаи. Хорошо, что он магик, и ему это удалось. Был бы человеком — сожрали бы.
— Вы натравили их на инквизиторов!
— Я? — искренне изумился Ксавьер. — Да я той ночью сам вынужден был отбиваться от виверн. Вообще не понимаю, куда смотрит городская охрана: давно надо было заняться вопросом истребления этих опасных тварей.
И снова артефакт ни разу не мигнул оранжевым.
— Кстати, вообще-то я — действующий старший инквизитор, а ваши работники в гораздо более низком звании не пожелали подчиняться моим приказам, — не дал опомниться гостю Ксавьер. — Вы уверены, что это были настоящие инквизиторы? Вы уверены, что они все еще лояльны Святой церкви и не перешли в подчинение неизвестным лицам? Может, мне подать жалобу в Совет старших лордов?
Мужчины уставились друг на друга, будто пытаясь прожечь друг друга взглядами.
— Вас не поддержат, — сказал лорд Фаррел. — Вы защищаете не тех. Вы защищаете магиков.
— Над магиками смеются и их презирают, ведь признанным эталоном общества считаются древние люди, — согласился Ксавьер. — Но что, если Бог не случайно создал магиков? Что, если это все это было испытанием для вас, людей? Испытанием человечности человека. Которое вы провалили.
Он прищурился на гостя.
— Этой чушью Вы не запудрите мозги старшим лордам, — сказал лорд Фаррел. — Позиция Святой церкви и Инквизиции имеет куда больший вес. А Вы лишь сын изменников.
— Верно, — кивнул Ксавьер. — Посмотрите: вот он я — магик-инквизитор. Наше общество не желает терпеть подобное, считая чуть ли не ересью, не так ли? Но Бог не карает меня, и все больше людей встают на мою сторону, видя это. Вы не боитесь, что завтра не только общество, но и церковь расколется? Вы уже чувствуете, как она теряет власть. Потому что кто-то изнутри нашептывает ей дьявольские мысли, сбивает с пути истинного. И это вовсе не я, меня тут вообще пять лет не было…
— Лорд Брефеда, — поморщился гость, перебивая его. — Вашей семье дали право на сан старших инквизиторов лишь в извинение. Не надо строить из себя проповедника. Вы никогда не были и никогда не будете настоящим священнослужителем.
— А что это такое — настоящий священнослужитель? — спросил Ксавьер. — Тот, кому дали «корочки» Высшей школы инквизиции? Тот, кто два года учился правильно бить людей и только один — трактовать Слово Божие? Мои отец и мать посвятили всю свою сознательную жизнь изучению основ божественного мироустройства. Не Вам рассуждать о том, разбираюсь ли я в этом.
— Не зарывайтесь, Ксавьер! — повысил голос лорд Фаррел. — Мы в любой момент можем лишить Вас должности.
— Должности — да. Сана — нет: он принимается пожизненно, — спокойно возразил мужчина.
— Вас предадут анафеме и с позором изгонят из города! — с запалом заявил инквизитор.
— Ну, что ж, нашей церкви только мученика и не хватает для окончательного раскола, — невозмутимо ответил Ксавьер и на эту угрозу. — Ладно, если так нужно, побуду мучеником. Изгнание — не казнь, оформляйте. Вернусь в Галаард и буду «проповедовать», как Вы говорите, оттуда.
— А что, если мы Вас казним? — тут же ухватился за эту мысль инквизитор. — Сын предателей вырос предателем и попытался продолжить их дело — прекрасный повод, чтобы снять Вашу голову с плеч.
— Дерзайте, — Ксавьер развел руками, будто предлагая сделать это прямо здесь и сейчас. — Вот только по какому обвинению? В отличие от моих родителей я не был столь дерзок, чтобы идти против законов Освении. На вашей шаражкиной конторе даже вывески не было, что это государственное учреждение. Вы не сможете мне инкриминировать ничего, кроме случайной поломки государственной собственности. Если же обвинение будет подложным… тогда отряды Брефеда точно пополнятся теми, кто сейчас лишь сомневается в правительственных решениях.
— Господи, как же я ненавижу вашу семью! — не выдержал лорд Фаррел.
— Инквизитор признается Господу в ненависти к ближнему? — будто смакуя слова, протянул Ксавьер. — Звучит, как начало анекдота. Жаль только, смеяться тут не над чем. Ваш артефакт все еще ведет запись? Может, уже закончим допрос? Он явно зашел в тупик и дискредитирует Вас, а не меня.
Мужчина явственно скрипнул зубами. Ксавьер же как будто спохватился:
— Ах да, кстати, вы не предъявили ордер. Так что мои ответы — это искреннее содействие следствию. Не забудьте подтвердить это на слушании в суде, если вдруг до него дойдет. Хотя на Вашем месте я не стал бы туда обращаться: очень уж сложно Вам будет объяснить, как и почему ни в чем не повинная женщина и ученик Галаардской школы магиков оказались распятыми на ваших адских машинах. А сейчас извините, мне пора на службу.
Ксавьер поднялся, таким образом намекая, что гостям пора.
Лорд Фаррел с неохотой последовал его примеру, формально распрощался с хозяевами дома и вышел. Следом за ним гостиную покинули и прочие инквизиторы. Напряженная атмосфера почти сразу разрядилась, и помещение наполнилось постепенно усиливающимся гулом от переговаривающихся магиков.
— Я думала, они нас арестуют, — честно призналась Марина, которую все это время внутренне трясло и периодически накрывало волнами паники.
— Я тоже так думал, — неожиданно признался Ксавьер. — Но, похоже, Инквизиция не столь велика и могуча, как мне казалось это в молодости. Пожалуй, если ловко лавировать между этими рифами, можно и выплыть.
Глава 3
После ухода незваных гостей ребята долго ругались — в основном, нецензурно. Марине это не нравилось, но она не стала делать замечание: магикам надо было выговориться. Они и так терпели столько времени. Очень хорошо, кстати, себя показали: не комментировали, не хмыкали, не скрипели зубами и не сверкали глазами. Почти.
Магики так долго обсуждали услышанное, что Ксавьер успел переодеться в форму и вновь спуститься вниз, похоже, намереваясь идти на службу.
— Вы уверены, что Вам стоит сегодня идти? — обеспокоилась Марина.
— Стоит, — мрачно подтвердил мужчина. — Меня вчера и так не было. Броснан предупредил, конечно. Но отсутствовать на службе два дня подряд, не имея на то серьезных причин, недопустимо.
— Но Вас подозревают! — напомнила Марина.
— И это еще один повод, чтобы вести себя как обычно, не усугубляя этих подозрений, — возразил Ксавьер и повернулся в сторону ребят. — Уильям, ты готов?
— Да, милорд, — парень торопливо подошел.
Мужчина же вдруг задумался, глядя на все еще бурлящую обсуждениями компанию. А потом негромко позвал:
— Леам.
— Да? — эльф отреагировал сразу, чутким слухом уловив свое имя в какофонии галдежа. Вынырнул из активно жестикулирующей толпы и подошел.
— Хочешь с нами? — спросил Ксавьер.
— Куда? — не понял парень. — В Школу инквизиции?
Мужчина кивнул.
— А меня пустят? — с сомнением поежился эльф.
— Вот и проверим, — с непривычно мрачным выражением лица сказал Ксавьер.
— Что Вы задумали? — нахмурилась уже Марина, и без того переживавшая из-за его ухода на службу.
— Пока ничего, — успокоил ее Ксавьер. — Просто хочу посмотреть на реакцию магистров. Леам — умный и талантливый парень, в отличие от прочих магиков легко и свободно орудующий потоками силы внутри себя. Любой здравомыслящий человек должен понимать его потенциал. Особенно в тандеме с магом типа Уильяма.
Парни переглянулись: они лишь позапрошлой ночью впервые сработались, причем весьма неловким способом, о котором явно не желали рассказывать посторонним.
— Магистры-люди не будут его учить, — Марина покачала головой. — Не с нынешним отношением к магикам.
— А я и не собираюсь их к этому склонять, — пояснил Ксавьер. — Они будут учить Уильяма, как с удовольствием делали это уже несколько дней, радуясь первому талантливому ученику за прошедшие годы. Леам же просто будет его сопровождать — не важно, в каком статусе, пусть люди сами решат. А дальше по ситуации.
— Леам, ты с «ситуациями» разберешься? — уточнила Марина.
— Постараюсь, — сказал эльф. — Если что, Уилл поможет.
Девушка изумленно перевела взгляд на юного мага — с каких это пор Уилл у них помогает другим? Но тот действительно лишь согласно кивнул.
«На что мы там спорили, что они сдружатся?» — напомнил о себе внутренний голос.
Марина вздохнула и отпустила всех троих.
«Эй, а поцеловать⁈» — возмутился внутренний голос, обращаясь по мыслесвязи к удаляющемуся Ксавьеру.
Мужчина в ответ прислал нечто куда большее, чем поцелуй, отчего Марина зарделась.
Проводив Ксавьера, девушка задумалась, чем бы ей сегодня заняться. Точнее, чем именно и в каком порядке, ведь дел было по-прежнему немало: начиная с уроков и заканчивая уже малость осточертевшей уборкой слишком большого дома. Но тут к ней подошла Флокси:
— А можно я сегодня с Вами хотя бы в карете покатаюсь? — спросила девочка. — Скучно дома сидеть. А так хоть погляжу на элитные районы.
— Точно! — Марину как ведром ледяной воды обдало. — Меня ж сегодня та пенсионерка на чай пригласила! Спасибо, Флокси, совсем из головы вылетело. Без тебя наверняка вспомнила бы только в последний момент. А ведь мне еще платья забирать!
И план на день сразу приобрел четкую структуру.
Для начала Марина провела два запланированных урока. Правда, они впрок не пошли. Во-первых, ребята были взбудоражены событиями последних двух дней, и учить их сейчас чему-либо было бесполезно. А во-вторых, делать это в гостиной было все-таки неудобно. То есть, наоборот, слишком удобно: мягкие диванчики и пушистые ковры, на которые рассаживался (и разлеживался) класс, не способствовали созданию рабочей атмосферы. Марина взяла это на заметку и решила как-нибудь поговорить об этом с мужем. Разумеется, уже после того, как все устаканится.