— Но к чему им лишние продукты? — не понял парень. — Они же их не съедят, все просто испортится!
— И тем не менее, леди Брефеда права. Мотивации нет — вот, в чем разница между прошлым и этим годом, — продолжила мысль леди Мераба, а затем повернулась к гостье: — Спасибо за объяснение, дорогая. Откуда у Вас такие познания в управлении имением? Ведь Ваш муж лишен всех земель, а Вы, насколько я знаю, землями никогда не владели.
— Я изучала это в школе моего родного мира, — пояснила Марина.
— О! — протянула женщина. — Я не знала, что в школах мира Креста всякого ребенка, даже не благородного происхождения, обучают управлению имением.
— Не совсем так, — улыбнулась Марина. — Я узнала это из уроков истории. В прошлом моей страны был подобный эксперимент. Правда, куда масштабнее. И кончился он голодом, смертью миллионов людей, жестокостью, недоверием к правительству, а чуть позже и развалом страны.
Леди Мераба многозначительно посмотрела на внука. Тот обиженно поджал губы.
— Я докажу, что создание крестьянских коллегий — это лучший вариант управления хозяйством! — упрямо заявил он и повернулся к Марине. — Благодарю Вас, леди Брефеда, за ценную информацию. Но если Ваше правительство не справилось с какими-то там крестьянами, это не значит, что и у меня не получится.
Марина пожала плечами. Действительно, кто знает: может, у этого парня и правда выйдет создать коммунизм внутри крепостного права, которое, как уже знала девушка, в Освении было основным способом управления страной. С одним но: местные крестьяне могли обратиться в суд с жалобой на своего землевладельца и потребовать перевода их к другому хозяину. Раз крестьяне от этого юного лорда не «сбежали» всей деревней, приписав свои уделы другому сюзерену, значит, он и правда желал им добра.
Молодой человек откланялся — чрезмерно импульсивно — и стремительно вышел прочь, оставив дам наедине.
— Хм. А Вы и впрямь не просто красивая глупышка, — ухмыльнулась пожилая леди. — Чаю?
Глава 7
Леди Мераба произвела на Марину неизгладимое впечатление. Она вовсе не была болтливой, отошедшей от дел старушкой, какой показалась ей на светском рауте. Марина поняла, что это была всего лишь ее маска, весьма удобная для выведывания информации в кругу болтливых женщин: милой старушке выбалтывают все и вся. А затем «милая старушка» возвращается домой, снимает свою маску и принимается анализировать полученную информацию своим холодным и нисколько не старым разумом.
Однако по какой-то причине эта женщина решила не скрывать свою суть перед Мариной. Это подкупало, и девушке подумалось, что это тоже некий способ втереться в доверие, а потому она не торопилась открывать этой странной женщине душу. Но и уходить от ответов на ее вопросы не стала: было ясно, что такая боевая пенсионерка добудет истину и без Марининого сотрудничества, так что гораздо полезнее было бы ничего не скрывать, таким образом наладив пусть не дружеские связи, но хотя бы полезное знакомство.
— Тяжко вам пришлось, — покивала женщина, когда после долгих и, казалось бы, простых разговоров, Марина вынужденно выболтала ей плачевное состояние дома и, собственно, семьи. — Брефеда-Брефеда. Всегда за справедливость и вечно на мели.
Женщина сочувственно покивала.
Марина ничего не ответила на это заявление: леди Мераба каким-то неведомым образом и без того вытянула из нее куда больше, чем девушка собиралась ей открыть.
— Скажу Вам честно, дорогая: я всегда терпеть не могла молодого Брефеду, — неожиданно призналась женщина. — Ксавьер был заносчивым, самовлюбленным, холодно-дерзким мальчишкой.
Марина смутилась: она впервые обсуждала мужа вот так, в женской компании, с большим риском пустить о нем какую-нибудь случайную сплетню.
— Но, познакомившись с Вами, я задумалась, — продолжила тем временем женщина. — Странно, что тот Ксавьер, которого я знала, сделал подобный выбор. Влюбленность? Все кругом убеждены именно в этой версии, особенно после того, как вы целовались у всех на виду.
Она укоризненно глянула на гостью. Марина покраснела.
— Однако прежний Ксавьер, даже влюбившись, взял бы Вас в лучшем случае в фаворитки, но никак не в жены, — нисколько не смущаясь своей позиции, сказала леди Мераба. — Этого наши кумушки не понимают. А вот мне стало любопытно возобновить связи с семьей Брефеда. Тем более, что слухи о вас с каждым днем все более фантастичны.
Женщина придвинула ей вазочку с мармеладом и пристально вгляделась в собеседницу, отчего Марине сделалось особенно неуютно.
— Вы так хорошо знаете Ксавьера? — спросила она, чтобы избавиться от этого ощущения мухи под микроскопом.
— Все старшие лорды знают друг друга, — пожала плечами женщина. — Нас слишком мало и мы слишком часто встречаемся, чтобы хотя бы не познакомиться. Это не говоря уже о том, что мы все друг другу родственники. Даже жены, и те подчас оказываются в дальнем родстве с мужьями. Что, разумеется, не может не сказываться на потомстве.
Женщина недовольно покусала губы, явно задумавшись о своем, наболевшем.
— Да, Ксавьер рассказывал мне о трудностях выбора невесты для старшего лорда, — кивнула Марина.
— А сам при этом умудрился найти себе супругу аж из другого мира, — улыбнулась леди Мераба и подалась вперед. — Знаете, моя дорогая, а мне это нравится. Давно надо было плеснуть масла в эти догорающие угли.
— Что Вы имеете в виду? — не поняла Марина.
— Наше общество закостенело, — ответила женщина. — Упадок. Никакого развития. Никто не может посоперничать с лидерами, которые научились даже законы обходить. Признаюсь честно: я возлагаю большие надежды на возвращение Ксавьера. Да, он уже не столь заносчив, но все так же дерзок и принципиален. До короны не доберется, разумеется. Но расшевелить этот протухающий улей вполне способен.
— Мне кажется, Ксавьер в этом не заинтересован, — осторожно ответила Марина.
— О, дорогая, — ухмыльнулась женщина. — Да сам факт его возвращения уже много кому отдавил любимые мозоли. Общество загудело и задвигалось всего лишь от вопроса, что ему здесь понадобилось. Ни земель, ни особняка, ни средств — ничего не осталось за душой у лорда Брефеды, только общественное осуждение. Но он остается здесь. Люди строят предположения. А тут еще и такая необычная супруга…
— Наш брак был спонтанным решением, — смутилась Марина.
— Вам это кажется, — улыбнулась женщина. — Кто-нибудь из Фаррелов, да, может совершить опрометчивый поступок, если за ними не приглядывать. Но не Брефеда.
— Отец Ксавьера женился по любви, — осторожно напомнила Марина.
— Может быть, — хмыкнула женщина. — Но в то же время он женился на представительнице одной из самых могучих магически одаренных рас, ненаследной принцессе южного княжества драконов, которая за считанные месяцы переполошила весь наш королевский двор, заставив себя уважать.
Марина только рот открыла. Как-то в исполнении профессора Мадиера история знакомства родителей Ксавьера звучала не так.
— Я ее терпеть не могла, — неожиданно призналась леди Мераба, откинувшись на спинку кресла. — Но надо признать, нынче при дворе не хватает женщины, подобной ей. И королевскую семью, и прочих важных людей окружают в основном безмозглые вертихвостки, которые больше думают о постели и драгоценностях, чем о будущем страны.
Марина на это ничего не ответила. Себя она не считала ни вертихвосткой, ни вершительницей судеб. Да и Ксавьер на революционера не походил. Но в одном эта женщина была права: даже не желая участвовать в политической жизни страны, Ксавьер и Марина все же успели здорово вляпаться и действительно «растревожили улей».
— Зачем Вы меня позвали? — наконец, решилась спросить Марина. — Если я правильно понимаю, ничего нового я Вам не рассказала — сплетни разнесли плачевное состояние нашей семьи вперед меня.
— Брак хочу заключить, — неожиданно ответила старушка. — Между моим внуком и одной из ваших будущих дочерей.
Марина поперхнулась чаем и раскашлялась. Старушка рассмеялась.
— Забавная реакция, — сказала она. — Сразу видно, что вы не из числа аристократов.
— Извините, — с трудом прокашлявшись, постаралась как можно вежливее ответить Марина. — Я слышала о подобном. Но для меня неприемлемы такие договоренности. Каждый человек сам должен решать, с кем ему заключать брак. Тем более, Ваш внук уже взрослый, а я о детях еще даже не думала. Разница в возрасте супругов была бы чудовищной.
— У меня много внуков и внучек, — улыбнулась старушка. — Младшему всего три года. Очаровательный умный мальчик, чудом не пострадавший от последствий кровосмешения прошлого. Я хочу освежить кровь своего рода. А Ваши предки никогда не сочетались браком с древним родом Брефеда. Такая партия была бы выгодна всем: мне нужна свежая кровь и талантливые потомки, а Ваша дочь сможет жить в уважении и роскоши.
— У меня нет дочери, — еще раз напомнила Марина.
— Однако тот жаркий поцелуй на рауте явственно дал всем понять, что скоро будет, — улыбнулась, а точнее, почти ухмыльнулась леди Мераба. — Да не смущайтесь так, дорогая. Я же не контракт с Вами заключаю. Просто обозначаю свою позицию. У Вас будет еще лет двадцать на то, чтобы ее обдумать. И кто знает, может быть, дети еще друг другу понравятся. Главное заранее их друг против друга не настраивать.
На это Марине возразить было нечего. Да и смысла в этом не было: защищать гипотетическую дочь от гипотетического брака, который (тоже чисто гипотетически) вполне возможно будет этой самой дочери мил — это бесполезная трата времени.
— Я Вас услышала, — вежливо ответила она. — И все же не вижу смысла так рано обсуждать этот вопрос.
— А я вижу, — леди Мераба отпила из чашки, не сводя с Марины пристального взгляда. — Если сейчас вас с Ксавьером казнят или же доведут вашу семью до голодной смерти, удачного брака я не дождусь.
— Вы преувеличиваете, — с достоинством возразила Марина. — У нас есть еще одно… кхм… поместье в Галаарде. Там леса, полные дичи, и магическая оранжерея, в которой за ночь можно вырастить обед на семью в тридцать человек. Так что голодная смерть нам точно не грозит. А совершать перевороты, грозящие казнью, мы тем более не собираемся.