Обе женщины — Ее Величество и главная фаворитка — устроили настоящее соревнование за право первой родить от короля ребенка. Королева желала вернуть себе уважение, фаворитка — сохранить привилегии, данные ей старшим Вельденом. Их совместные атаки так довели несчастного короля, что он не просто потерял всякий интерес к постельным развлечениям, но и вовсе принялся прятаться от обеих женщин.
Узнав, что Марина не заинтересована в создании детей, Его Величество дико обрадовался и впал в такое неадекватное состояние, что девушка сделала в голове зарубку на будущее: слишком сильно короля не радовать. К счастью, ей все же удалось его успокоить.
Он просидел у нее весь вечер: учился складывать самолетики из бумаги и запускать их. Глядя на то, как парень увлеченно трудится над простейшей игрой, Марина поняла, что дело даже не столько в нарушениях мозга, сколько в дичайшей педагогической запущенности. Его Величество как будто никогда в жизни не держал в руках ни бумагу, ни карандаш. А еще он вжимал голову в плечи и плакал, если чувствовал, что Марина сердится.
«Да, над ним здорово потрудились, — подумала она. — Похоже, кто-то издевался над наследником все годы до коронации, не брезгуя даже побоями».
Она также заметила, что некоторых тем Леопольд избегает. Например, имени Бенджамина Фаррела он откровенно боялся: замирал, вжимал голову в плечи и принимался хныкать при всяком упоминании или даже намеке. Попытки обсудить детство и вообще жизнь до коронации давали тот же результат.
«Какая все-таки жесть здесь происходит, — подытожила Марина свои размышления. — А люди-то в городе наверняка думают, что это им плохо, а король живет припеваючи».
«Да где вообще в этом мире легко? — философски заметил Голос. — Куда ни сунься — у всех проблемы».
Пока она вспоминала прошедший день, огненная иллюминация за крепостной стеной закончилась. Марина постояла еще немного у решетки, а потом вздохнула и пошла обратно. Но тут заметила небольшую странность: на стене у кровати смутно светилось какое-то пятнышко.
«Это что, отверстие для подглядывания⁈» — возмутилась Марина, не найдя иных объяснений факту светящейся точки, и поспешила убедиться в своем предположении.
Однако она ошиблась. Светился всего лишь камушек в глазу павлина, изображенного на одной из обтянутых шелком панелей, что располагались в каждом углублении между декоративными колоннами.
Марина поднесла ладонь, чтобы понять, светится ли он сам или же лишь отражает свет с улицы. И вдруг заметила, как вспыхнуло обручальное кольцо на ее пальце, и на нем отчетливо проступил герб семьи Брефеда. Глаз павлина также засветился ярче, стоило кольцу приблизиться.
«Марин, это ж дом древнего рода Брефеда! — оживился Голос, сообразив, что происходит. — А у тебя на руке — их артефакт. А ну, ткни этой птице в глаз, посмотрим, что будет».
Марина пожала плечами и ткнула. Ничего не произошло. Однако при приближении кольца глаз птицы явственно усиливал свое свечение. Подумав немного, Марина ткнула в него кольцом и… ухнула в открывшуюся потайную дверь.
«А вот и выход! — обрадовался Голос. — Бежим-бежим скорее!»
Девушка думала недолго. В конце концов, она же весь день искала способ сбежать из тюрьмы, и вот он нашелся. От волнения она даже забыла переодеться и тут же прямо в ночнушке поторопилась углубиться в открывшийся проход — будь что будет, лишь бы скорее сбежать!
Глава 18
Проход оказался очень узким — едва можно протиснуться взрослому мужчине — а еще темным и пыльным. Он тянулся вдоль всей стены, а затем сворачивал. За поворотом снова расширялся, потом почему-то уходил вниз и будто подныривал под что-то: в этом месте пришлось ползти. Затем опять возвращался вверх и вновь становился узким и высоким.
Марине было очень страшно, ведь она кралась в кромешной темноте. Проход все тянулся и тянулся, а потом неожиданно раздвоился. Марина свернула направо. Проход еще раз раздвоился. Она опять свернула направо. В голову девушки закралось подозрение, что абсолютно все стены во дворце — полые внутри, и полны лестниц, позволяющих перемещаться между этажами.
«Блин, это уже натуральный многоуровневый лабиринт, — мысленно возмутилась она. — Кто так строит потайные ходы? И когда я уже хоть куда-нибудь выйду?»
«Может, на выход тоже есть какие-нибудь светящиеся штуки? — предположил Голос. — Давай смотреть внимательнее».
Стоило ему это предположить, как почти сразу впереди показалось смутное светлое пятно. Марина поторопилась приложить к нему кольцо. Однако обнаружилось, что это пятно — лишь луч лунного света, падающий из отверстия напротив.
От нечего делать девушка приложилась к отверстию глазом… и тут же отпрянула.
«Простите, не хотела подглядывать», — мысленно извинилась она перед любовниками и поторопилась пройти дальше, стараясь не шуршать. Похоже, система потайных ходов была создана прежде всего для того, чтобы тайно наблюдать за происходящим во дворце, а не затем, чтобы из него сбегать.
Такие отверстия встречались ей еще несколько раз, прежде чем, наконец, попался еще один светящийся камень. Марина приложила к нему кольцо и оказалась в незнакомых просторных покоях. Стараясь не потревожить покой спящей на кровати дамы, она осторожно подкралась к дверям и уже почти взялась за ручку, как услышала сухое покашливание охранника с той стороны.
«Блин, — выругалась девушка. — Точно, там же повсюду охрана».
«Давай через окно», — предложил Голос.
Марина поторопилась было подойти к окнам, но и тут были решетки.
«Да как они так живут⁈ — мысленно возмутилась она. — Я-то думала, это только меня в тюрьму посадили, но, похоже, здесь повсюду окна зарешечены».
«Давай не будем расстраиваться и еще поищем», — предложил Голос.
Марина согласилась. Собственно, особого выбора у нее и не было. Они вернулись в тайный лаз и продолжили свое путешествие. Следующими были пустые покои, мебель в которых была закрыта чехлами, а двери заперты. Потом была какая-то подсобка. Потом — комната с клавесином. Потом — бальный зал. Но везде были зарешеченные окна, а за дверями слышались приглушенные голоса охраны и шорохи.
Всякий раз, встречая новую развилку, Марина сворачивала направо, чтобы не запутаться. Но в итоге зашла в какой-то тупик.
«Ну что, развернемся и еще раз будем все время направо сворачивать?» — предложил Голос.
«Нет, — отказалась от этой идеи Марина. — Лабиринт не плоский. Чувствую, так и заблудиться можно. Давай вернемся обратно, а то светает уже. Подкрепимся, подготовимся, и завтра снова на штурм».
«Умыться еще не забудь, — напомнил Голос. — Чую, мы собрали на себя многовековую пылищу».
.Он оказался прав. Когда Марина после долгих скитаний ввалилась, наконец, в комнату, выделенную ей, уже занялся рассвет, и в ближайшем зеркале отразилась такая пыльная и лохматая кикимора, что она больше напоминала метелку для сметания пыли, чем человека.
Марина долго не могла отмыться. Пыль почему-то легко сошла с тела, но ни в какую не желала вымываться из волос, так что пришлось потратить много усилий, чтобы привести себя в порядок. Когда она вышла из ванной, смысла ложиться обратно в постель уже не было, так что девушка спокойно оделась, причесалась и села ждать очередных визитеров.
Однако на второй день никто уже не рвался познакомиться с узницей дворца, и к ней явилась только Присцилла со своим сервировочным столиком. Молчаливая и мрачная служанка не только накормила Марину завтраком, но также помогла ей уложить волосы, правильно зашнуровать платье и даже — какой сервис! — накраситься. Похоже, обязанности у нее были смешанные: от камеристки до тюремщицы.
Под конец Присцилла также решила побыть и домработницей: заправила постель, разложила по местам и подровняла все, что плохо стояло, и отправилась в ванную — наводить порядок там. Девушка ожидала, что в ванной женщина застрянет надолго, ведь именно там после Марининого мытья уборки было больше всего. Однако женщина почти сразу вышла.
— Госпожа, а где… Ваше нижнее белье? — осторожно спросила она.
Марина густо покраснела.
— Я его сама постирала, — призналась она. — Подсушила полотенцем и снова надела.
— Госпожа, не надо так делать, — укорила ее женщина. — В шкафу есть чистые и совершенно новые вещи. Не стоит портить Ваши руки и отстирывать кровь вручную.
— Кровь? — растерялась Марина, но тут же сообразила. — Ах да! Так у меня еще не…
Она заткнулась, почувствовав мысленный пинок от Голоса.
— В смысле, только началось еще, слабенько совсем мажет, — краснея, принялась врать она. — Делов-то — пару капель отстирать.
Присцилла как-то нехорошо на нее прищурилась, а Марина впервые мысленно поторопила месячные, чтоб они начались на пару недель раньше и избавили ее от вранья.
Но на этом вранье не закончилось. Продолжив уборку в ванной, Присцилла наткнулась на в усмерть измазанную ночнушку, которую Марина честно пыталась отстирать, но не смогла.
— А я… э… — забормотала девушка, не зная, что бы такое придумать. — Не в себе была немного и испачкалась.
Тюремщица уставилась на нее хмурым взглядом и оглядела помещение, но не нашла ни единого места, где ее новая госпожа могла бы так извазюкаться. Марина же старательно продолжала строить из себя дурочку. Пусть Присцилла думает, что она тут ночнушкой полы драила, лишь бы правду не узнала: на тайный ход у них с Голосом были большие планы.
— Вы уже закончили? — насмелилась Марина первой прервать молчание. — Я хочу побыть одна.
— Это не от Вас зависит, — сухо поджала губы женщина. — Вы тут… на службе.
— Да. И службу эту желаю нести без Вашего присутствия, — тем же непререкаемым тоном ответила Марина. А что? Чем она хуже Кристины Де Бонви? Вон, Его Величество у нее вчера весь вечер торчал. Ну и что, что самолетики складывал, а не любовью занимался. Все равно она теперь полноправная фаворитка, можно и понаглеть немного.
— И вообще, — окончательно осмелела Марина. — Мне не нравится еда, которую мне приносят. Хочу фруктов прямо в кожуре, орехов в скорлупках и вареных яиц — тоже не чищеных!