– Вы обязательно подадите жалобу, Горный совет выбьет из падишаха компенсацию. Но сколько это займёт времени… Только ведь – что с бою взято, то твоё?
Гном кивнул, потом поскрёб бороду:
– Это да. А как трофеи делить будем?
– А никак. Нам нужен запас продуктов на неделю, и тёплая одежда для вон той, – он показал на лежавшую без сознания корддами – чтобы не замёрзла, пока мы её с собой тащим. Да, и комплект лыж. Остальные трофеи все ваши.
Гном довольно осклабился, потом закивал: он согласен. Оружие у шахрисабзсцев было хорошее, и стоило оно больше, чем требуется для ремонта. Пока гномы собирали необходимое, Ислуин и остальные ждали в зале. Все молчали, каждый думал о своём, лишь Хадльберг спросил:
– А пленная нам зачем? Прирезать надёжнее.
Магистр на это мысленно поставил зарубку: боишься парень. И боишься не того, что девчонка развяжется и нападёт, а что она сболтнёт лишнего. Но свои соображения озвучивать Ислуин не стал, а ответил:
– Нам нужно хотя бы примерно знать, сколько за нами выслали отрядов. Допрашивать же лучше на свежем воздухе, когда вокруг никого. А потом… Есть у меня одна идея. Но для этого понадобится не только очень свежий труп – не дольше часа, но и ещё кое что для инсценировки, – и зыркнул на парня, без слов закончив фразу: «Командую тут я, и мои приказы не обсуждаются».
***
Свернув на главную дорогу, Ислуин несколько секунд постоял, раздумывая, потом махнул рукой идти дальше на восток. Тракт по-прежнему шёл через лес, однако новой атаки можно было пока не опасаться: рисковать открытой войной с Республикой, устраивая стычку прямо на торговой дороге, падишах, скорее всего, не рискнёт. Но и допрашивать пленную в людном месте, естественно, нельзя. Пришлось тащить её с собой, замаскировав под мешок с поклажей. Хадльберг, на которого и свалилась нежданная ноша, ругался не преставая. Но спорить не было смысла. Эйдис такую тяжесть не поднимет, магистр занят маскировкой пленной и аур остальных, отвлекать его нельзя. А инквизитор формально к их компании пока не принадлежал, поэтому Ислуин ему не указ…
На тракте поток телег и путников по-прежнему тёк во все стороны, не заметив побоища. Агенты падишаха заранее перекрыли съезд к гостинице и повесили объявление: на пару часов заведение закрыто. Воспользовавшись случаем, Ислуин и Энгюс чуть приотстали, чтобы священник из Ордена мог услышать не только историю брата с сестрой, но и догадки магистра.
– Итак, вы полагаете, – когда рассказ закончился, подвёл итог Энгюс, – что покушение как-то связано с подготовкой войны против Империи с целью отвоевать Яван?
– Не сейчас, – поправил магистр, – но вот в прошлом… Девушка точно как-то связана с той самой войной, после которой Яван перешёл к Империи. Считайте это моей интуицией. А ещё, раз падишах так желает смерти Эйдис, возможно её жизнь может стать неплохим фактором, сдерживающим амбиции Шавтолу Второго, пока мы заняты с орками, – он усмехнулся. – Осталась сущая мелочь: вытащить девчонку из нынешней передряги живой.
Энгюс ничего не ответил, словно задумался о чём-то, лоб прорезала морщина. Наконец, он всё же решил спросить:
– Вы с головой ушли в политику. Помнится, во времена нашего знакомства вы были совсем другим. И раз уж речь зашла о жизни… Что вы собираетесь делать с пленной?
– С кем поведёшься, – Ислуин сморщился. – А на мне теперь висит не одна моя жизнь, но и будущее дочери, а там, глядишь, и внуков. Что же касается этой корддами… Сначала я её и в самом деле хотел допросить, а затем использовать тело для инсценировки смерти Эйдис. Как раз возраст удачно совпадает, – инквизитор в тонкостях магии Жизни не разбирался, поэтому на немой вопрос магистр вынужден был дать пояснения: – Переделать светлые волосы девчонки в брюнетку и поправить черты лица для меня не проблема, можно даже на свежем трупе. Всё равно, – он свистнул: «фьють» и покрутил рукой, – никто медэкспертизу проводить не будет. Подделать ауру намного сложнее, особенно если разница в несколько лет. Сличать же агенты падишаха наверняка будут в первую очередь ауру. Но и это я сумею. Пока разберутся – фора добраться до гномов или гарнизонов Империи у нас будет.
– И всё-таки она лишь девочка, Энгюс вздохнул. – Ей всего двадцать с небольшим, и она никогда не жила. Кукла, выращенная для убийства. Но вы сказали – сначала?
Ислуин на это хмыкнул. Мышление священника всегда оставалась для него тайной за семью печатями. Вот, скажем, сейчас: он ведь искренне жалеет пленную, ищет способ её не только спасти, но и возможно перевоспитать, вернуть к нормальной жизни за пределами власти падишаха. При этом случись нужда – недрогнувшей рукой перережет девчонке горло.
– Энгюс, вы же никогда не занимались обычаями южан?
Инквизитор пожал плечами: это очевидно. До вступления в Орден он работал в столице, а дальше специализировался на законах и расследованиях по Империи.
– Так вот. Я тут вспомнил про очень интересную оговорку в Кодексе найма корддами. Владельцы школ с самого начала опасались превращения девочек в расходный материал. Они ведь заинтересованы, чтобы каждая выпускница прожила как можно дольше, отчисляя долю с контракта. Потому была внесена одна интересная оговорка. Во время найма заказчик обязан предоставить точную информацию о степени угрозы для корддами. И неважно, для охраны он нанимает или для убийства. Если выяснится, что девушку бросили на убой, она вправе или разорвать контракт, или потребовать новой ставки оплаты.
Разговор пришлось ненадолго прекратить, так как на дороге попался затор. Две встречные повозки случайно сцепились, третья попыталась их объехать и тоже застряла, перегородив тракт почти на всю ширину. По оставшейся узкой свободной полоске пешеходы и всадники вынужденно протискивались по очереди и по одному. Но когда затор был пройден, Энгюс догнал магистра и уточнил:
– Это интересно, конечно. Но в нашем случае?
– Про то, что я сопровождаю Эйдис, было известно. Про меня убийцам ничего толкового не сообщили. Я поставлю корддами перед выбором: или она, воспользовавшись лазейкой, перезаключит контракт со мной – или, как я поначалу хотел, станет трупом-фальшивкой.
Энгюс с сомнением посмотрел на собеседника:
– Не боитесь, что она соврёт, а потом ударит в спину?
– Нет. В голову каждой девушки вкладывают блок на исполнение контракта. Ломать его долго, там не магия, он в первую очередь основан на воспитании и гипнозе. Потому-то и требуется добровольный отказ от старого договора. Но перезапустить блок на новый контракт я сумею, ничего сложного.
– Это хорошо, – инквизитор улыбнулся. – Жаль, если такая молодая и красивая девочка умрёт.
Магистр с изумлением воззрился на Энгюса:
– Э… Вы же, вроде, чёрный священник? Вам по чину не положено вообще замечать, мужчина перед вами или женщина. Дети Единого одинаковы душой…
Энгюс ответил не сразу. С полторы сотни метров он прошёл молча, то рассматривая прохожих, всадников и телеги, то вглядываясь в спины идущих впереди брата с сестрой. С неожиданной тоской в голосе произнёс:
– Вы, Ислуин, очень хорошо знаете обычаи разных стран. Но вот в некоторых тонкостях имперской жизни, как бы это сказать? Довольно необразованны. Вы же помните, какие слова произносит император, принимая корону?
Магистр скрестил руки на груди, демонстрируя, что он всё знает, только не понимает к чему, но всё же ответил:
– Обещает быть отцом нации и так далее. Стандартная формулировка в любой стране.
– Вот тут вы ухватили суть, но в результате смысл прошёл мимо, – Энгюс опять вздохнул. – Он произносит: «Клянусь следовать заветам Единого и быть светочем в соблюдении заповедей Его». Господь же заведовал нам быть образцовыми семьянинами. И если император – это пример для подданных, то эталоном для императора является его духовник.
– Так вы… – Ислуин был так удивлён, что перестал следить за дорогой и чуть было не споткнулся на намёрзшем участке льда. – Чтоб тебя, – он замахал руками, восстанавливая равновесие, после чего уточнил: – Но полноправно вступая в Орден, вы же приносите обет целомудрия?
Энгюс на это развёл руками и в третий раз вздохнул.
– Вот в том-то и проблема. Став духовником императора, я теперь обязан отказаться от обета безбрачия, жениться, а потом в идеале обзавестись своими детьми. Самый поздний срок моей свадьбы – вторая годовщина коронации. Понимаете, какую охоту на меня устроили в Турнейге? – Ислуин на это хмыкнул: очень даже представляет. – Вот-вот, – тоскливо подтвердил Энгюс, – обложили со всех сторон. Вот я и воспользовался случаем, нашёл дело, которое нельзя поручить кому-нибудь рангом пониже. И честное слово, просто сбежал.
– Искать невесту? – поддел магистр.
– Да какая невеста, – парировал Энгюс. – Здесь я инкогнито, а без своего поста я ни одной девице не нужен. Так, отдохнуть и набраться сил.
Ислуин хотел было ещё раз поддеть, что на Эйдис инквизитор заглядывается со вполне мужским интересом. Да и девушке он, кажется, понравился с первого взгляда. Но тут за поворотом возле дороги показалась подходящая полянка, и пикировка была забыта. В несколько шагов магистр догнал брата с сестрой, махнул рукой и громко сказал:
– Сворачиваем. Привал и ужин.
Поляной, судя по следам и остаткам магии, для отдыха и обедов пользовались регулярно. Сейчас время было раннее для ночлега – в четыре часа сумерки едва начали укрывать лес своим серым покрывалом. До полновесной темноты ещё часа полтора-два. Для перекуса же время выходило позднее, нормальные путники в это время стараются идти быстрее вперёд, чтобы засветло добраться до постоялого двора. Поляна оказалась пуста.
Все четверо прошли в самый дальний край. Затем Ислуин ненадолго повесил маскирующий полог, в хаосе остатков от разогревающих и хозяйственных заклятий его всё равно никто не заметит. Путники торопливо скрылись в лесу.
Постояльцы отходили от поляны недалеко, утоптанная полоса снега быстро закончилась. Ислуин на это хитро улыбнулся: