Но кое-что все же осталось: двойственный реликт, не существующий в обычном пространстве. Призрачный перстень клятвы и связи душ, который Ричард получил из коллекции Гермеса, а затем утащил в Ноктюрн, где реликт изменился. Сейчас этот реликт, мерцая и переливаясь, горел столь же ярко, как тот, что был на пальце у Найта. Магимат бесстрашно потянулся к нему и прижал свою копию, на мгновение услышав безумно далекий, затухающий шепот. На суровом, клыкастом лице проступила улыбка — он узнал этот голос. И разобрал приказ.
***
Лина шла по длинному пустому коридору, украшенному лишь колоннами, что подпирали безлунный небосвод. Огни звёзд вспыхивали и гасли, одни созвездия сменялись другими с каждым её шагом. Столь неизменные и вечные — но она знала: все они давным-давно потухли навсегда.
— Уйди. Вернись, где была. Тебе здесь не место, — пропел ветер, похищая отрезок времени длиною в мгновение.
— Нет. Меня ждут. Я пришла забрать отражение зеркала, страж, — ответила девушка и обратила свой взор на собеседника.
Реальность — это необработанный алмаз. Плод восприятия. Она не может быть объективной для участника, каждый наблюдатель — лишь собственного бытия. Сейчас она исказилась, и звёзды погасли. Осталась лишь бескрайняя пустошь из расплавленного стекла. Таким был мир стража, первой, кто владел клинком по собственным правилам.
Она до сих пор была здесь, в преддверии. Вне цикла жизни и смерти, замершая на острие. Каштановые волосы и глаза стылой стали. Непоколебимая, всё потерявшая, но верная мечте до конца. Они были похожи — первая и последняя. Лина была другой. Она не утратила человечность.
— Ты впервые на меня посмотрела. Что изменилось? — спросила страж.
Она словно скульптор была хранителем и ваятелем бесчисленных соляных фигур, что находились вокруг в этом зеркальном саду. Пленники вечности. Идеи, обретшие плоть. Враги. Паразиты, которых экзархи не стали уничтожать окончательно. Они все были здесь. Повергнутые эндорим.
— Вечность закончилась, Финиала. Мне нужен последний фрагмент той, кто проложит путь. Ты проводишь меня? — Лина почтительно поклонилась своему отражению. Её службе, её идеалу, её долгу. Другим, но близким и понятным.
Вдали высилась башня, столь монументальная, что, казалось, с её вершины можно вновь зажечь звёзды. Наивные. Она была всего лишь тюрьмой. Лина знала: башню сейчас можно достичь. Она осталась лишь как символ былого великолепия и упадка. Пути в никуда.
Её прошлые хозяева давно стали солью, кормом бесконечного потока времени. Это ей показалось забавным, и она холодно рассмеялась. Она знала сейчас столь много, но стоит ей вернуться, и все эти знания растают, как утренний туман. Ведь они принадлежали не ей. В них не было смысла. У неё не было чужих вопросов. Ей не нужны были чужие ответы. Лишь одна-единственная вещь здесь имела значение.
— Тебя здесь быть не должно, — уверенно и твёрдо ответила Фина. Её глаза рассфокусировались и потухли.
Она была готова отвернуться, но на плечо, покрытое побитой кольчугой, опустилась рука. Искательница ухмыльнулась. Не в силах стража было отрицать её существование, даже в её собственном мире, ведь за Линой Наблюдали куда более могучие силы из высшей размерности. Скрипнул металл — экзарх первого цикла впервые увидела свою собеседницу.
— Ты не искажение. Настоящая. И всё же ты здесь, — в сухом, выжженном голосе Фины слышался намёк на удивление.
— По собственной воле. Как и ты, я прошла путь до конца, — гордо кивнула Лина в ответ. — Так ты проводишь меня?
Стражу бескрайнего сада грешников на границе пустоты не оставалось ничего иного, кроме как согласиться. Вечность действительно завершилась. Но не для неё. Её решение всё ещё было непоколебимо. Оно было не неизбежностью судьбы, а её собственной волей.
Мир опять изменился, когда страж отворила ей путь. Алмазные врата, сотканные из долга и вечного служения, были невероятно тяжёлы. Столь тяжёлы, что, казалось, сама реальность искажается рядом с ними. Но Долг оставила свой пост, и сейчас врата были распахнуты. За ними была тьма, не та, что нам чудится безлунной ночью, а истинная. Скорее не отсутствие света, а наличие чего-то противоположного ему. Девушка усмехнулась и взмахнула рукой в приветственном жесте.
— А. Вот ты где, — тьма колыхнулась и попыталась стать её частью, но та лишь рассмеялась.
— Брось. Ты меня перепутал с той, кем я не являюсь, глупец. Неужели ты вновь хотел достичь Башни путём грубой силы, Астер? Орды кукол, великий поход, вновь зажечь небосвод? Смешно. Ты пытался это сделать уже сотни раз, и каждый раз неудачно. В этот раз ты даже не смог перезапустить цикл. Есть другой путь.
Тьма колыхнулась, окутывая девушку. Фиолетовый и чёрный смешались, замерцав в её волосах.
— Прекрати. Мне всего лишь щекотно. Ты — лишь последний огрызок того, кем когда-то являлся. Она тебя долго искала и, наконец-то, нашла благодаря почти забытому сну. Насколько же ты боялся забвения, что решил спрятать часть себя в Башне ещё до того, как врата затворились и сон начался? Ты жалок. Богиня Чудес мне не союзник, но она права. Та, кого Спящие звали ***** ****, — путь к нашей свободе! Ты создал этот феномен. Запытал её до того, что бедняжка решила создать из ничего — всё. Она потеряла имя и шагнула за горизонт, а сейчас я пришла за тобой. Ты нам нужен. — В жаре зловещей улыбки не было ни намёка на страсть. Лина никогда не была страстью.
Тьма вновь попыталась облечь себя в форму, но Лина покачала головой и щёлкнула пальцами. Мир замерцал, дробясь на осколки мгновений. Сквозь них на неё осуждающе смотрел фиолетовый мрак. Блондинка засмеялась и скрутила его в тугой шар, сунув за пазуху. Пришла пора возвращаться.
Эпилог циклов. Часть 1
Стоял жаркий аметистовый полдень. Бескрайнее фиолетовое море бурлило, выбрасывая на чистый пляж клубы алой пены. Нежные пальмы покачивали спелыми плодами, даруя тень и прохладу. А песок под ногами был такой мелкий и нежный, что в него хотелось зарыться и спать.
— Как прогулялась, малышка? — нежно спросил Лину вальяжно расположившийся в гамаке Ричард, потягивающий какой-то коктейль из бокала.
— Ну вот. Пока я пашу, ты, значит, развлекаешься, да? — наигранно хмуро поинтересовалась блондинка у мужа.
— Ну, я же не виноват, что эта ревнивая сука пытается до меня дотянуться, стоит там показаться, — мужчина столь же ненатурально трагично развёл руками.
Лина оглядела себя. На её подтянутом теле появился вызывающего вида купальник, весьма откровенно подчёркивающий её формы. Затем она бросила взгляд на тенёк неподалёку от мужа, улеглась в шезлонг, потянулась и с наслаждением напилась молока из услужливо появившейся чаши. И только немного погодя, лениво ответила:
— Устала как собака. Ноги отваливаются. Гав. Ррррр! — Её тело на пару мгновений изменилось: длинные ноги остались отдельно лежать на шезлонге, а запахи и звуки стали предельно острыми. Вернув всё как было, Лина беззлобно сказала любимому: — Рич, прекрати, а то я тебя, честное слово, за задницу цапну.
— Никак не можешь привыкнуть? — рассмеялся стервец.
— Да я с этих свойств реальности хренею. Во сне хотя бы был Консенсус. А тут каждый творит что захочет по желанию левой пятки, — пожала блондика плечами и прикрыла глаза, наслаждаясь лучиками солнышка, что проникали между буйной зеленью, скрывающего её дерева.
— А мне здесь нравится. Главное забыть о том, что всего этого нет, и не вспоминать, как мы тут очутились, — ловко кувыркнувшись из гамака, Рич вскочил на ноги и подошёл к Лине, любуясь её идеальным телом.
Лина приоткрыла один глаз и осмотрелась. Вдали по пляжу виднелась прогуливающаяся парочка. Широкоплечий и самоуверенный мужчина-блондин и скромная, очень стеснительная девушка, лазурные волосы которой подчёркивали её утонченную, нежную фигурку. Вокруг них бегала жалкая, трясущаяся чихуахуа, непрестанно лая, пока Воля её грозно не окликнул:
— Астер, фу! Плохой, плохой эндорим. — Для этой шмакодявки, как для наиболее буйного, здесь существовали определённые ограничения, и всеобщим решением было принято оставить его в такой форме. Она подходила гадёнышу как нельзя лучше.
— Ааа, яяя-то думала, они тут с Нездешним насмерть бьются, животы свои не жалея, — саркастично протянула блондика и встретилась с внимательным взглядом мужа, — Давай о делах чуток потом, а то Астра сразу примчится и начнёт донимать.
— Откуда примчусь? — зашелестели деревья и море. — Я здесь везде. И даже ваши тела — это я! Я властелин экзистенциальных грёз и создательница всего сущего! Мухахахаха.
— Пластилин для эротических поз, а про "сосущее" даже не буду придумывать. Дай мне часок оклематься, и всё расскажу, не донимай, всё равно торопиться нам некуда, — ехидно ответила Лина и снова прикрыла глаза.
Видеть свет, наслаждаться дыханием, чувствовать руки Ричарда, нежно поглаживающие её тело… Страшно представить, что она недавно едва всё это не потеряла. Впрочем, время здесь тоже величина субъективная, и насчёт его течения пришлось договариваться. Его нарезали как вкусный пирог, равными для всех дольками, чтобы было удобнее пользоваться.
Прошло около месяца с тех пор, как они, перешагнувшие рубеж жизни и смерти, оказались около горизонта событий. Фактически они тогда умерли, потеряли свои смертные тела, а души были преобразованы настолько, что утратили связь с обычным циклом перерождений, вырвавшись из мнимой реальности за край вселенной. Туда, где богиня мнимых величин готовилась к самому невозможному из своих приключений.
***
Тьма казалась абсолютной. Всепоглощающей. И если бы не ощущение, что её кто-то крепко держит за руку, Лина рисковала в ней полностью потеряться. Утонуть, словно в бездонной океанической бездне, быть раздавленной чудовищным давлением и задохнуться кусками собственных, разорванных лёгких. Спасало то, что у неё больше не было тела. Но, тем не менее, она продолжала себя осознавать и цеплялась за эту малость, как за спасительную соломинку. Ну и, разумеется, за руку, которая её не отпускала даже на миг.