Пётр Матвеевич поморщился.
– Те, кого у нас захватили… Есть информация, что часть из них решили заселить на ту, вторую планету, попробовать сделать на ней питомник. Но эта идея если и реализуется, то лет через сто, а скорее – в разы дольше. Подсадить симбионта в изначальных, как они называют людей с эталонной наследственностью, можно не раньше двадцати пяти лет биологического возраста – иначе функция размножения свегов останется в спящем состоянии и носителя можно выкидывать. То есть нужно вырастить несколько поколений и понять, сохраняются ли колонисты неизменными на новой планете. Опыт проводят на группе ограниченной численности, даже если всё получится – придётся ждать, пока люди размножатся до необходимой численности. Поэтому или свеги завоюют нас сейчас, причём без ядерных бомбардировок – или рискуют вымереть быстрее. На нас играет та самая растянутость коммуникаций. Неважно, сколько ты в состоянии создать роботов и десантных кораблей, если не в состоянии их доставить. Свеги, конечно, над этим работают, но по-настоящему крупную армаду они до нас дотянут лет через пятьдесят, не раньше. Есть там свои ограничения. Так, мы чего-то заболтались, а рыбалка встала. Смотрю, клевать перестало совсем. Подъём и пошли.
Пётр Матвеевич встал, подхватил пиджак и удочку, жестом показал: «Догоняй!» и размашисто зашагал. Вячеславу осталось рассовать по карманам всё остальное, брать ведро и поторопиться следом. Тропинка шла лесом, почти всё время было слышно, как кричит сорока: заметила людей и начала галдеть, предупреждая остальных зверей и птиц: «В лесу чужой». По дороге несколько раз они попадали в колючие заросли ежевики. Причём если Пётр Матвеевич как-то буквально просачивался через них, словно бесплотный призрак, то Вячеслав неприятно оцарапался. Заодно пожалел, что начало лета – чёрные крупные ягоды ежевики очень сладкие, но пока они душисто пахнут, а сами едва-едва завязались.
К нужному месту они вышли неожиданно: тропинка сделала поворот и открылось озеро. С этой точки оно казалось куда больше, чем со стороны домиков, круглое, как будто кто-то вычертил его форму циркулем, а вода здесь была такой же тёмной, как на знаменитой картине Васнецова с Алёнушкой. Вячеслав попробовал воду ногой, она оказалась тёплой и приятной. А ещё на берегу густо запахло водой и летней листвой, каким-то цветами, в первый момент аж голова закружилась. Пётр Матвеевич шикнул:
– Тихо ты, рыбу распугаешь. Распаковывайся и закидывай удочку.
Когда поплавок снова принялся рассекать гладь озера, Пётр Матвеевич соизволил:
– Теперь давай второй вопрос. Я его, думается, угадал, но хочу, чтобы ты задал всё-таки сам.
– Хорошо. Вы отлично всё рассказали. Вот только, извините, не верю. Я прочитал хроники Первой волны, спасибо, что соизволили дать к этой информации доступ. Тогда завоевать нас чуть не хватило обычной гражданской экспедиции, второй раз свеги послали больше десяти кораблей, причём классом выше. А на Земле всего за три года разработали суперщит, который дестабилизирует двигатели свегов так, что на подходе любые корабли крупнее десантных челноков летят чуть ли не со скоростью ракет шестидесятых, стреляй как в тире. И нейтрализовать этот щит не могут до сих пор. Бульварный боевик какой-то, уж простите. С поддавками.
Пётр Матвеевич шпильку пропустил мимо ушей. Сначала подсёк рыбину, поцокал языком – карась сорвался, затем ответил.
– Ты парень умный, с неплохим аналитическим умом, но не очень внимательный. Я-то думал, ты зацепишься за отверженных – я ведь специально про них упомянул. Именно они, кстати, ответ и на твой вопрос. На самом деле, кроме свегов и простых граждан Федерации, есть ещё одна категория. Среди населения Федерации царит настоящий культ свегов, это и правители, и боги в одном флаконе. Когда-то свеги были навечно привязаны к одному телу, но потом нашёлся способ переходить от одного носителя к другому. Многие предпочитает так не делать, но не так уж мало и тех, кто меняет тело. Особенно часто так поступает молодёжь из последнего поколения. Эти могут вообще сменить чуть ли не десяток тел, прежде чем сойдутся с кем-то насовсем. Если симбионт тебя покидает – это страшно. Годами ты ощущал себя полубогом, постоянно рядом был друг, советчик, мудрый наставник, возлюбленный… Не знаю, как описать, сам, как видишь, никогда не был, а в русском языке подходящих выражений нет.
Вячеслав кивнул, вспомнил слова военного в школе – у меня на лице нет знака, я всегда был человеком – и торопливо закинул удочку, чтобы Пётр Матвеевич не отвлекался.
– Так вот, это я к тому, что когда свег уходит, это такой страшный удар по психике, что человек ломается. Или умирает в процессе ухода симбионта, или сразу же кончает с собой. Но есть и те, у кого то ли инстинкт самосохранения силён, то ли нервы крепче. А может, просто жить хочется? В общем, они не сходят с ума. Но становятся отверженными, в глазах остального сообщества боги признали их недостойными. Свеги – существа рациональные, они и таким нашли применение. Этих людей посылают сражаться, они сотрудники опасных производств и так далее. В общем, они везде, где есть риск. Единственное наказание за ослушание – всегда смерть. Расходный материал, ресурс, боеприпасы, их даже за людей не считают.
– Вербовка! – сообразил Вячеслав. – Как пленных в Отечественную. Или как немцы власовцев.
– В целом ты прав. Свегам давно не попадались серьёзные противники, возле себя они все высокоразвитые планеты нашли и подчинили первыми. Да и на остальных планетах люди не воевали так долго, упорно и ожесточённо, тут мы, как оказалось, тоже впереди всех. Сбить последний корабль мы не могли, он всё равно вернулся бы и доложил. Зато мы обменяли жизнь их адмирала на всех отверженных. Свеги высокомерно решили, что мы хотим отыграться за потери, замучив пленников, а заодно затруднить им дорогу домой, оставив корабль почти без экипажа. Дальше объяснять?
– За дело взялись спецы из разведок, и эти пленники всё наладили? И щит, и остальное?
– Конечно. Брошенный экспедиционный корабль и прорва самых разных специалистов. Очень уникальных специалистов, знакомых с самыми важными и секретными разработками. Вдобавок донельзя мотивированных, ибо отверженные сообразили, что на Земле они не только станут уважаемыми гражданами, но и смогут создать семьи, обзавестись детьми – после отделения симбионта стерильность поддаётся несложному лечению. Да мы про ту же Федерацию сейчас, даже сидя на Земле, знаем больше свегов, которые вроде бы там правят. Особенно если учесть, что свеги в этом плане так урок и не извлекли, а продолжают гнать к нам Отверженных как пушечное мясо.
– Они настолько презирают…
– Да, хвост начал вилять собакой. Презрение к Отверженным со стороны простых граждан настолько велико, что ему оказались подвержены даже сами свеги, они всё-таки не в вакууме живут. Да и не хотят свеги ничего менять. С Третьей волной… Нас чуть не переиграли за наше самомнение. Враг, как оказалось, тоже умеет учиться. Нас спасло чудо в виде обнаруженных способностей защитников, да ещё, будем честным, раскол внутри самих свегов. Точнее, среди них отыскалась небольшая группа, которая считает, что выбранный путь – плодиться, чтобы пожирать и пожирать, чтобы плодиться – ведёт в никуда. Федерация расширяется, жиреет, но деградирует, наша планета не спасёт, а лишь ненадолго отодвинет катастрофу и гибель расы. Зато отношения с людьми не как с рабами, а на равных поможет выйти из тупика. Инсургентов всего пара тысяч, они перешли на нашу сторону как раз в Третью волну и сейчас живут среди нас. В том числе их удар в спину и сорвал свегам операцию. А дальше пошла гонка. Кто быстрее – они захватят нас, или мы накопим силы и перенесём боевые действия сначала за орбиту Луны, а потом выкинем из Солнечной системы.
– И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Вы пришли вербовать меня, чтобы я пошёл воевать на благо Земли, раз уж у меня способности защитника.
Вячеслав насупился и отвернулся. Пётр Матвеевич на это совсем неожиданно расхохотался так, что выступили слёзы, и чуть не выронил удочку.
– Не могу, рассмешил. Вербовать тебя в армию. Нет, у меня, честное слово, корыстный интерес, я и воспользовался случаем поговорить первым. Но такого, как ты – и в армию? При этом пинать каждый раз? Иди, повоюй. Можно, конечно, но неэффективно и расточительно. Нет, обязательный курс военной подготовки ты пройдёшь, это не обсуждается вообще. А потом…
– Это ещё зачем? – возмутился парень.
– А затем, что ты сейчас себя защитить не сможешь, – отрезал Пётр Матвеевич. – Свегам очень интересны такие, как ты. Не восприимчивые к инсектам, и вдобавок ваш организм ядовит для симбионта. Если ты попадёшь в плен… Знаменитые средневековые пытки или зверства нацистов в лагерях по сравнению со свегами – это ерунда. Тебя расчётливо, вдумчиво будут разбирать на молекулы и ставить опыты. Пару раз нам в руки попадала запись с результатами таких научных исследований… Я когда их посмотрел, захотелось свегов душить голыми руками даже мне, а я, поверь, в жизни видел много чего не самого приятного. Не стоит надеяться на везучесть, это в Питере тебе дважды повезло, в третий раз может и обломиться. Так хоть продержишься до подхода подмоги. Ну а дальше… Нет, есть военные Академии, там учатся в том числе и защитники. Но это те, кто выбрал такую дорогу сознательно и до конца жизни. И таких сто процентов быть не может. Вдобавок делать из вас поголовно кадровых солдат глупо и расточительно. После двадцати одного, когда иммунитет к волне инсектов уходит, остаётся очень много специфичных и уникальных способностей, которые востребованы во многих областях. Служба в армии идёт на пользу далеко не всем этим способностям, сам понимаешь: ничто из ничего не берётся, развивая одни качества, теряешь в других. Есть и ещё соображения, но это – из основных. Военные прикрывают промышленные зоны и воздух, но и остальные сектора кто-то должен защищать с земли. Ты будешь учиться в обычной школе в Средне-русской сельскохозяйственной зоне, по тревоге, пока не подоспеет помощь, вместе с военными прикрываешь эвакуацию или отсекаешь от простых людей инсектов, которые смогли десантироваться. Но повторю, это будет твоим побочным делом. Второй вариант, если ты откажешься стать защитником – будешь жить в одной из промышленных зон, под присмотром и без права выбора профессии, уж извини.