ельно.
– Да я и не спорю, – вздохнула Софья. – Наоборот, после сегодня как-то вообще не хочется. А хочется быть маленькой и чтобы возили на заднем сиденье из детского садика.
***
Когда они приехали домой, Софья заметила, что подруга какая-то смурная, поэтому сразу потащила её ужинать, пока Марина не отыскала повод уехать страдать в одиночестве. Дальше к чаю вытащила коробку любимых Марининых печений, и только тогда решила – пришло время спрашивать:
– А теперь давай колись, чего у тебя случилось. И не отнекивайся типа сама и не надо меня нагружать своими проблемами. Меня в это тыкала? Возвращаю.
– Вредина мелкая.
– Ещё какая вредина. А на мелкую щас обижусь и в чай соли сыпану. Мне Ромка этот фокус объяснил.
– На мою голову, – вздохнула Марина. – Просто я на твою бабку зла очень. Как она нам сегодня подкузьмила. Я тебя хотела как художника помочь попросить, а для этого смотаться кое-куда. И что теперь делать? Нам сегодня лучше вообще не высовываться, пока твой папа с этой их новой бумажкой не разберётся.
– Да какой из меня художник? – возмутилась Софья. – Я же говорила: рука набита и чисто механически основы выучила. Как у фотоаппарата, чего увидел – тупо то и снял.
– Как раз этого и хватит, ну то есть так и надо, основы и профессиональная рука. У меня знакомый есть, музыкант. Митя зовут. – Софья заметила, как подруга слегка запнулась и мысленно посмеялась: ага, как же, просто знакомый и никаких видов на него у Марины нет. Так и поверили. – Короче, у них музыкальная группа, и они сейчас пытаются себе концерт организовать. Площадку ищут, а под это дело ещё и афиша нужна. Печатать есть где, но ещё и на дизайнера они не потянут. Я смотрела, чего там Митя сам начудил – тупой и кривой коллаж из фоток с Яндекса. Это не считая, что за этот тихий ужас из чужих фоток на афише сейчас могут запросто настучать, как бы нарушение авторских прав. Я ему так и сказала. Но вот если их как надо расположить, а потом именно что перерисовать – то всё нормально, так можно. Я уже спрашивала, авторский рисунок по коллажу нарушением нигде не считается. Мне кажется, тебя на такое хватит. И смотреться хуже точно не будет, и главное – потом никто не докопается.
– Ну… наверное. Тогда давай. Посмотрю. Не гарантирую, но посмотреть и попробовать можно.
– Ага. Хуже, чем они сами наклепали, точно не будет. Мы договорились, что я у тебя спрошу, созвонимся, а потом вместе к Мите заедем. А теперь как? Время-то у них поджимает, тебе ещё самой думать и рисовать надо.
– Слушай, а давай его сюда позовём? Так вообще лучше будет, у меня и комп под рукой со всеми нужными программами, и все книжки с альбомами и шрифтами из художки.
– А у тебя папа не будет против?
– Почему? – искренне удивилась Софья. – Он поздно приходит, мы ему точно не помешаем. А в остальном-то он с чего будет против? Ко мне так… ой, да, ко мне так в Железном городе ходили, – она вздохнула, – а при маме редко, она не любила гостей. Но папа точно, думаю, не против будет. Звони.
Митя оказался как будто специально в противоположность Марине – высокий, худой, лохматый, явно стричься ходит, только когда волосы в глаза лезть начинают – и напоминал добродушного дворового пса. Даже пальто у него казалось именно что шкурой такого пса, когда вроде и ухаживает за ним детвора, и соседки подкармливают, а всё равно то репей зацепит, то клок шерсти где-то оставит. Ещё Митя был каким-то по-доброму шумным, из тех людей, которые вроде места много не занимают, но как придут, то сразу заполнят собой всё вокруг до последнего закоулка. С собой он принёс гитару в чехле и сразу, как снял её с плеча и бережно поставил в углу коридора, сказал:
– Всем привет. Будем знакомы. Митя.
– Знакомьтесь. Это Софья.
– Очень приятно.
– Тоже рад, – парень кивнул. – И спасибо, Маришка, хоть чего-то хорошее сегодня за день. Это я про афишу, надеюсь. А то в остальном прямо невезуха какая-то. И с залом, где почти уже договорились – пролёт, и клавишница наша счас звонила – руку повредила. Ей сказали чуть ли не неделю в бинтах ходить, а запросто и больше.
– Репетировать? – понимающе сказала Софья.
– Ага. Ей-то хорошо, она вообще гений, с листа сыграет. А мне как? У нас там с гитарой основная партия. Вокалистка наша, Алиса, тоже в пролёте, но с вокалом-то ещё дома одной петь можно, а мне – точно никак. И где я на одну-две недели хоть кого попросить на подмену найду?
– Давай проблемы решать по очереди, – скомандовала Марина. – Сначала афиша.
В комнате Митя удивил. Если на остальную квартиру искренне отреагировал равнодушно, ну живут люди – и живут, то когда Софья доставала из шкафа каталоги, которые ей понадобятся, а для этого сняла и кинула на кровать анатомический атлас, Митя в него буквально вцепился. Быстро пролистав, сказал:
– Вот теперь я тебе искренне завидую. Самой чёрной завистью. Мне бы такой на первом-втором курсе в личное пользование. Нам его рекомендовали, но в библиотеке похожее издание на год вперёд расписано, а тут ещё круче.
– Медик? – догадалась Софья.
– Ага. Будущий хирург. И только через букву «И». Я анатомию тогда раза два пересдавал.
– Кому как, я этот атлас наоборот тихо ненавидела, когда по нему рисовать заставляли. Ладно, давай, чего там у вас.
Вставив флешку и быстро просмотрев Митины наработки, Софья хмыкнула. Сразу же через поисковик отыскала в интернете несколько изображений:
– Зато теперь я точно знаю, от каких групп ты настолько фанатеешь, что даже пытался утырить их афишу на концерт. При этом ничего не понял, а шрифты наляпал вообще первые попавшиеся, которые в компе есть. На будущее, в плакатах «Ариал» не используют от слова вообще. Ладно, считаем – твои пожелания я поняла. Будем думать.
Следующие минут сорок все трое увлечённо делали наброски и рисовали макеты, причём Софья не стала делать это в электронном виде. Вместо этого что-то печатали и резали ножницами, потом складывали, дальше Софья тут же на отдельном листочке делала карандашный набросок. И хотя Митя вроде наоборот разошёлся, Софья в какой-то момент его остановила:
– Стоп. Дальше лучше уже не будет. Концепт у нас есть, теперь его надо обработать, сделать эскиз, а только затем снова собираемся и смотрим.
– Тогда пошли этого музыкально-медицинского гения кормить, – скомандовала Марина. – А то опять весь день как в песне – бутылка кефира и полбатона, угадала? Потом до дома доброшу.
– Ага, – Митя повернулся выйти из комнаты на кухню, и тут взгляд зацепился за фотографию на стене: Софья выступает на концерте в музыкальной школе, стоит за фортепиано, а мама дарит ей букет. – Стоп, ты что, ещё, и на фортепиано играешь?
– Сначала есть, расспросы потом, – грозно скомандовала Марина. – А то знаю я тебя. И помяни моё слово, кончишь язвой желудка.
– Согласна, – поддержала подругу Софья, надеясь увести гостя от фотографии в другую сторону.
Мите пришлось всё-таки мыть руки и садиться за стол, но про фото он не забыл, потому что буквально через несколько ложек опять сказал:
– Слуфай, ты и прафда на фортепиано играешь?
– Прожуй сначала, – потребовала Марина. – И сначала доешь, а потом спрашивай.
– Да не играю я особо. Ну занималась, мама гоняла, потом мне сказали, что великой пианистки из меня не выйдет. Мама сразу охладела, и мы как-то даже диплом не получили.
– Но играть-то ты умеешь?
– Ну… чего-то умею, практиковалась редко правда. Пианино продали, синтезатор остался. Да не умею я ничего особо. Так, временами на школьные мероприятия играть загоняли, но для школы ничего сложного не надо. Я разучилась давно…
– Если ты не умеешь также как с рисованием, то тащи синтезатор, – Марина неожиданно встала на сторону Мити. – У тебя такое ощущение – комплекс неполноценности какой-то к своим талантам. Где там этот музыкальный агрегат?
– Ну, пожалуйста, давай попробуем, – жалостливо попросил Митя. – Вот честное слово, я как увидел твою фотографию за пианино, прямо подумал: это судьба, у нас нашу клавишницу тоже Соней зовут.
При виде синтезатора парень восхищённо присвистнул:
– Шикарно. Слушай, я к нам готов тебя пригласить уже за один этот агрегат.
Дальше Митя расчехлил гитару. Поскольку изначально после афиши планировал идти на репетицию, у него с собой были ноты. Минут двадцать Софья разминала руки и вспоминала моторику пальцев, дальше они на пробу сыграли уже вдвоём сначала первую песню, затем вторую. С третьей пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось её исполнить более-менее нормально. И Митя её знал не идеально, и партитура оказалась с особенностями. Оказывается, композитором тоже была та самая девушка Соня. Ноты для синтезатора она писала в первую очередь себе, так что некоторые вещи не уточняла, а ставила заковыристые пометки, опять же понятные лишь автору. Приходилось уже с Митей вдвоём сидеть и разбираться, что же композитор имела в виду. Хорошо ещё Митя и сам оказался отменным музыкантом. Наконец мелодия прозвучала, как и должна. Митя отложил гитару и сказал:
– Хочешь моё мнение?
– Она хочет, – сразу за подругу сказала Марина, всё это время изображавшая зрителя.
– Ну… давай. Только честно.
– Конечно, честно. Солистки и первого номера из тебя всё-таки действительно не выйдет. Но вот именно вторым клавишником на аккомпанемент я бы тебя к нам с удовольствием позвал. Ты зря стесняешься, у тебя нормально получается.
Софья покраснела от смущения, похвала была приятна, и ведь Митя сейчас говорил и приглашал искренне. Сколько раз она из зрительного зала смотрела выступления, мечтала также играть сама, но знала – мама ей никогда не разрешит? Да, пусть группа пока никому особо неизвестная, и концерт будет всего перед несколькими зрителями, зато это будут настоящие зрители и настоящий концерт, а не имитация перед родителями, как в музыкальной школе.
– И куда вы Софью собираетесь звать? – от входной двери раздался весёлый голос Андрея Викторовича. – Меня хотя бы из вежливости спросить не хотите? Я тут стоял и с интересом слушал ваш концерт. Так, Софья, кормить меня не надо, я уже ужинал. А вот чаю всем налей, расположимся, и расскажете мне, куда это тебя вот этот молодой человек заманивает.