Вторым смыслом прозвучало: «Одобряете? И не слишком ли для вас рискованно, госпожа?»
– Справлюсь. Кроме стражников, дайте мне двоих... нет, лучше плюс ещё одного бойца. Этого хватит. Вместе с десятком стражи. Ликург нам тоже интересен, только он знает всех исполнителей. Упускать нельзя.
«Двух воинов с охотницей и стражниками – хватит вырезать любую банду. А приказчик нам тоже нужен, выпытаем про браслет».
– Добро. Теслин, мы с вами – на площадь Цветов, а Рианон – за приказчиком, – капитан хищно оскалился. – Утром они у меня будут обживать пыточную.
Стоило выйти на улицу из уютной, залитой светом ламп и свечей гостиницы, как ты оказывался совсем в ином мире. Бледный, красноватый свет огромной луны и фонарей на перекрёстках лишь немного рассеивал темноту. Небо перекатывалось оттенками чёрно-сине-серого – бледное, словно разбавленные водой чернила. Дома – тёмные, молчащие, сейчас напоминали пустые коробки. Ни одно окно не освещало улицу. Тишина, только шорох шагов. Скрежет торопливо закрытой трактирщиком двери и стук запоров непонятно с чего напомнил Рианон жуткие истории о существах, обитавших в полуночном мраке. Девочки в пансионе любили шёпотом рассказывать такие друг другу на ночь. Ищейка тут же себя одёрнула: она давно взрослая, рядом больше десятка опытных бойцов – пусть чудовища сами боятся. Но бегающий по спине холодок не слышал доводы рассудка и пропадать не желал. Чёрные дома, чёрные деревья, серо-красные отблески. Казалось, в мире безраздельно воцарились лишь два цвета – тоскливо-чёрный и безнадежно-красный.
Спустя четверть часа они встретили первый ночной патруль. Стражники узнали Теслина, вытянулись по струнке, когда Саутерн показал бумагу с печатью императорской канцелярии. Дальше по дороге история повторилась ещё трижды.
В управлении стражи, контрастом с пустотой ночных улиц, царила деловая суета. Теслин, не объясняя зачем, заранее приказал целому отряду его ждать. Быстро посовещавшись с десятниками – чьи люди какой район города знают лучше – пятнадцать человек отдали под начало Рианон, остальные вместе с Теслином и Саутерном поспешили к дому императорского интенданта.
До нужного квартала ищейка и приданный отряд добрались бегом и без задержек, своих ночная стража не останавливала. Уже на месте Рианон большую часть отряда городской стражи и удачно подвернувшийся под руку патруль оставила в оцеплении. Вдруг Ликург попробует выбраться из дома незамеченным тайным ходом и убежать? Сама же в сопровождении двоих бойцов, Риджайны и пятерых стражников быстрым шагом направилась к цели.
Стоило войти, как стало понятно – хозяин не очень-то следил за домом. Первый этаж был тёмен и забит старыми изломанными сундуками и шкафами, каким-то хламом. Пахло затхлостью, сыростью и плесенью: здесь редко убирались. В дальней комнате ставни оказались растворены, свет луны падал через узкие окна и освещал комод с пустыми выдвинутыми ящиками, чёрные грязные следы на полу и разбитое зеркало на стене в углу. Рианон подошла и осмотрела зеркало особенно внимательно, дорогая вещь не вязалась с обстановкой. Возникло ощущение, что стекло разбили, когда пытались отодрать от стены наглухо закреплённую раму. Зачем?
Внимательно проверив нижний этаж, по лестнице – на удивление крепкой и новой, она тоже плохо вязалась с разваливающимся домом – поднялись дальше. Здесь к запахам пыли и затхлости добавился какой-то смутно знакомый и неприятный аромат. Верхняя часть казалась более-менее обжитой, но была завалена разным тряпьём. Явно и тут кто-то совсем недавно пошуровал. Всё перевёрнуто вверх дном, одежда раскидана. Рубахи, камзолы, чулки, какие-то лоскуты. Рианон присела на корточки, перебрала ближнюю кучу. Одежда хорошая, новая. Совсем не к месту в захламлённом старом доме. Рядом другой ворох, рубахи и шаровары, старые и латаные. Ещё один аргумент за то, что здесь временное пристанище, сам же Ликург был вхож к очень разным людям – от нищих подёнщиков до богатых мастеровых.
Стоило ищейке переступить порог спальни, как в лицо остро дохнуло нечистотами, и не так сильно – кровью, успела подсохнуть. Полуодетый, на лавке, отклонившись назад и удерживаемый в таком положении только упором тела в стену, сидел хозяин дома. Или, точнее, то, что было когда-то приказчиком по имени Ликург. Он сидел, разбросав голые босые ноги, ступни которых были прибиты к полу, а пальцы ног сжаты в диком последнем напряжении. Ногти выдраны. Голова запрокинута настолько, насколько позволяла гладко выбритая длинная шея с выдающимся вверх острым кадыком, и упиралась в стену. Вокруг – тот же погром, как и в соседней комнате. Перина на кровати разодрана, всё усыпал пух. Вещи выброшены из сундуков и шкафа, пол покрывал слой из пуха, черепков, каких-то порошков.
Рианон приказала:
– В комнату не заходить.
Сама в свете фонаря принялась внимательно осматривать все вокруг, пока не прикасаясь к телу. Умер ли хозяин от пыток – лицо почти не избито – или, всё узнав, его добили, пока не имело значения. Всё равно завтра с утра тело осмотрит хирург, а дом разберут по камешку. И если неведомая вещь ещё в тайнике, обязательно отыщут. Следов ног было много, но грязь не сохранила точную форму обуви, и трудно было понять, сколько же всего здесь побывало людей. Не меньше трёх, но не больше пяти, навскидку определила ищейка.
Дом был старый, сухой, все комнаты прослушивались насквозь. А те, кто пришёл вместе с Рианон, старались не шуметь и не отвлекать следователя. Потому, когда внизу ударила дверь и послышались уверенные тяжёлые шаги, сразу стало понятно – чужой. Даже двое, и пришли они к хозяину как к старому знакомому. А ещё сумели просочиться через оцепление. Выглянув в соседнюю комнату, ищейка жестами приказала: как поднимутся – брать живьём.
Видимо, беспорядок первого этажа гостям был привычен, так как они сразу же направились по лестнице наверх. Рассохшиеся ступени заскрипели. В силу профессиональной привычки Рианон запомнила их количество, сейчас внимательно считала. Осталось десять ступеней. Пять. Одна. Скрипнула ведущая в комнату дверь.
Стоило гостям оказаться на втором этаже, два ближних к двери стражника шагнули чужакам навстречу. С криком-шипением: «С-с-ша!» – гости выхватили шпаги[5], ближний стражник получил колющий удар в грудь, захрипел. Второму распороли горло. И одновременно, с тем же шипением, остальные трое кинулись с ножами на инквизиторов! Охотница стояла ближе всех, но успела присесть. Пропустила удар выше головы и воткнула предателю кинжал в низ живота, где кожу прикрывал не камзол, а лишь ткань рубахи. Не сплоховали и двое наёмников. Один подставил плащ, который снял, собираясь бросить на головы чужакам, а сам пнул стражника, толкая навстречу гостям. Там на несколько мгновений образовалась куча мала. Другой перехватил руку предателя с ножом. Этого хватило, чтобы Риджайна вскочила и воткнула кинжал в спину. Уцелевшие враги не стали рисковать и сразу выскочили обратно на лестницу. Снизу в тоже время послышался шум множества ворвавшихся людей.
– Заперли, твари, – ругнулась Риджайна. – Парни, давай этого, – она ткнула пальцем в один из трупов, – к окну. Будто вылезать собирается. А я считать буду.
Наёмники синхронно кивнули. Если дальняя комната, где пытали Ликурга, была глухой, то во второй имелось окно. В доме и в тесноте скорость и ловкость охотницы дают минимальное преимущество. Но если Риджайна сумеет выбраться на улицу, то либо устроит среди нападающих резню, либо без труда оторвётся и позовёт на помощь. Погасив фонари и осторожно, стараясь не показаться в проёме, парни подтащили тело и пихнули в окно. Стоило «беглецу» показаться на залитом лунном светом карнизе, как в него воткнулось сразу четыре арбалетные стрелы. И почти сразу ещё четыре.
– Не пройду, – с сожалением подвела итог Риджайна. – Много, и все четверо – хорошие стрелки.
– Друиды Змея, – от холодного голоса Рианон остальные вздрогнули. – Я узнала клич, читала про него в книгах.
В это время снизу послышались скрип и шум. Враг пошёл в атаку. Опасаясь арбалетов, которые были у телохранителей, обороняющиеся к лестнице не вышли. Друиды спокойно поднялись. Ударом вышибли хлипкую стенку, и в комнату сразу ворвался целый десяток. Наёмники рассредоточились, оставив в центре бешено махавшую саблей Риджайну, защищая её с боков. Охотница ощерилась в зверином оскале: нанести удар, отвести вражескую шпагу, с восторгом ощутить, как кончик твоего клинка распарывает чужую плоть. Вместо раненого перед Риджайной возник новый друид, сходу попытался ударить в образовавшуюся брешь – но пустота ему только показалась. Сабля охотницы уже летела навстречу, скорее отбросить чужой клинок и опять напиться крови…
Встретив отпор, друиды отступили, утащив четверых раненых. Снова пошли в атаку, сумели поцарапать одного из парней – и опять откатились. Инквизиторы переглянулись: врагов больше, они могут сменять бойцов, но защитники лучше выучены. Шаткое, но равновесие. Рианон закусила губу, остро кольнуло ощущение собственной бесполезности в такие вот моменты. Будь здесь только воины, можно было бы попробовать пробиться. Но хотя ищеек и учили владеть оружием, в настоящем бою Рианон всё равно – обуза.
Кусок стены возле трупа повернулся совершенно бесшумно, открывая проход. И сразу оттуда начали выбираться люди. Прятавшаяся в дальней комнате Рианон успела крикнуть, предупреждая товарищей, когда сильные руки скрутили девушку. Последнее, что увидела Рианон – как трое инквизиторов в окружении рубятся спина к спине. Она попробовала ткнуть нападавшего локтем в живот, с силой прокусила зажавшую рот ладонь. Удар! В голове вспыхнули и разлетелись во все стороны цветные фейерверки, и девушка потеряла сознание…
Сознание вернулось раньше, чем возможность двигаться. Первые мгновения тело плавало словно глубоко под водой: не поймёшь, где верх, где низ, тепло или холодно. Постепенно Рианон ощутила покалывание в кистях и ступнях, спина заныла от ложа из жёсткого камня. Сразу возник вопрос – нет стылого холода, так почему она думает именно про камень, а не про доски или землю? И сразу пришёл ответ. Пахнет сухой затхлостью, пылью, прогоревшим маслом от ламп или факелов. Так бывает лишь в подземных каменных мешках, и никогда – даже в самых глухих комнатах на поверхности. Голова не болела – то ли стукнули аккуратно, то ли сознание она потеряла не от удара, а оттого что под нос сунули чем-то пропитанную тряпку. Друиды славились умениями по части различных ядов и всякой алхимической гадости.