Даций достал и положил перед собой потёртый кошель.
– Здесь векселя на предъявителя. Чистые, не проследить. Много. Понадобится, добавлю ещё. Скроетесь, переедете, чтобы я не знал куда. Сегодня же. Хотя бы пока всё успокоится, на пару месяцев. Тогда завтра я не найду адресата, и письмо застрянет в моей канцелярии. А вы – переройте город хоть сверху донизу, но найдите тварь. И уничтожьте.
Рианон не колебалась ни мгновения.
– Ad maiorem Dei gloriam. Пусть некоторые грешники про это и забыли. Я переверну Шеннон сверху донизу, найду тварь и уничтожу. Обещаю.
Протянула руку, и кошелёк с векселями скрылся за пазухой.
[1] Уличная, похожая на плащ накидка из грубой ткани, с капюшоном
[2] Стихотворение «Dunkel war’s, der Mond schien helle…». Автор неизвестен, иногда эти строфы приписывают Гете, но потом появилось множество народных вариаций этого стихотворения. Перевод Марины Васильевой
[3] Строго говоря, именно ром матросы Десяти королевств пить не могут. Считается, что впервые ром изобрели в древних Индии или Китае, а Европа познакомилась с ромом через Марко Поло – намного позже штурма Антиохии мусульманами. Но аналогичный напиток, скорее всего, будет изобретён. Так что назовём его привычным словом «ром»
[4] Такой «предок» конвейера и в самом деле существовал в конце XVII – начале XVIII века. В России его впервые применили тульские оружейники Демидовы. Ремесленники делали по их шаблонам детали фузей, а сами Демидовы их собирали, подгоняли и продавали уже готовые ружья
Часть третья (1)
Осени в этом году почти не было. За пару недель осыпались листья, полетели на землю густым роем белые мухи. И вот уже воцарилась зима, капризная и непостоянная. То на пару дней приходил трескучий мороз, когда от холода лопались деревья и не спасали ни печи, ни камины. А потом наступала недельная оттепель, дороги превращались в жидкую грязь – даже по мощёным имперским трактам можно было проехать не без труда. Леса стояли сизые, по-весеннему оживающие. Дальше тепло сменялось торжественными снегопадами, от которых воздух становился молочно-белым. Небесный купол затягивала серо-свинцовая низкая пелена. Деревья торопливо одевались обратно в белое и словно вспоминали, что ещё не закончилась зима. Потом снова ударяли холода, небо прояснялось, жидкие лимонные закаты рождали яркие звезды и морозы, после тепла кажущиеся свирепыми. Радовались только охотники. Уходили в леса: по свежему снегу хорошо вырисовывались следы зверя и птицы, дышалось легко и радостно. Потому, несмотря на зимний сезон, на рынке было полно мяса, а скорняки жаловались на упавшую цену выделанных шкур.
Очередная декабрьская оттепель закончилась незадолго до конца месяца. Потянул северный ветер, прекратилась капель, в ожидании новых вьюг стало тревожно-тихо. Рианон же скучала. Это чувство пришло впервые за последние месяцы, и оттого стало куда тягостнее, чем можно было представить. Стоило закончиться осени и выпасть первому снегу, Шеннон сразу напомнил ищейке о своём коварстве. Сильный ветер и влажный от незамерзающей реки воздух делали здешнюю зиму в чём-то суровее, чем в северных провинциях. Рианон один раз сумела поморозиться, а сейчас вообще простудилась. Оставалось пить горькие микстуры и до одури перечитывать несколько случайно оказавшихся в доме романов – предыдущего арендатора хозяин выгнал за неуплату, книги оставил в счёт долга, но так и не смог продать. Поэтому сдавал теперь «дом с библиотекой». Но слезливые любовные истории вскоре так надоели, что от нечего делать Рианон даже вспомнила, как её учили вышивать. Заодно пристрастилась смотреть на игру капитана в шахматы[1]. Причём играл Саутерн не только с Риджайной. Капитан выучил служанку, и Саломе неожиданно оказалась способной ученицей – теперь уверенно выигрывала у Саутерна по крайней мере одну партию из трёх.
Вот и сегодня капитан и Саломе расположились в той же комнате, где сидела Рианон. Играли, и заодно служанка пересказывала городские сплетни, которые услышала, общаясь во время покупок в лавках и на рынке или с соседями. Сбор слухов входил в её главные обязанности: прислуга любит почесать языками и подмечает многое. Умный человек почерпнёт из этого немало полезного.
Саломе и капитан двинули на две клетки королевские пешки, девушка ответила, напав на красную вражескую пешку рыцарем. Пока Саутерн размышлял, начала рассказ-доклад:
– В трактире «Сытый бык» один из посетителей устроил драку с поножовщиной. Сорок трупов. По слухам, убил всех разом в одиночку. Но скорее всего, просто угорели. Было много пьяных, а виновник обыгравшего его в кости сунул в очаг, тот и задымил. А повара и трактирщика убийца тоже зарезал.
Рианон кивнула: согласна. Не их клиент. Саутерн в это время защитил свою пешку соседней. Саломе в ответ мгновенно двинула на две клетке свою пешку «от королевы» и атаковала красную королевскую пешку. Капитан опять задумался. Девушка продолжила:
– Стража поймала сразу четырёх скупщиков краденого. Сдал их Тексада по прозвищу Каин, – хихикнула: – Якобы совесть замучила, небесное прозрение, вот он в стражу и помчался каяться.
Рианон скептично улыбнулась: тоже не то. Две седмицы назад герцог объявил, что кто в течение месяца сдаст своих подельников, и если нет на человеке крови, то будет полностью прощён. Вот знаменитый вор Тексада Каин и решил сыграть с судьбой в кости. Если свои потом не убьют, может и получиться выбросить шестёрку. Наверняка скопил денег, чтобы забиться в глушь да попробовать прожить остаток дней припеваючи.
– Ещё в городе видели младшего сына графа Редонда. Похоже, в этот раз он решил спрятаться от отца в Шенноне. И у него получилось. Мне рассказали – служанка леди Сквамиш нашептала – что барон в городе не меньше месяца. И каждый день к даме Сквамиш в спальню заглядывает.
Саутерн и Рианон переглянулись, оба с ехидной усмешкой. Они как раз тогда видели всё своими глазами. История второго сына графа Редонда полтора года назад шума наделала по всей столице. По традиции младшие сыновья делали карьеру либо в армии, либо в Церкви. Милорд Арторий, барон Редонда, драться не любил. Любил женщин и был ими ценим. Столичный университет закончил на год раньше сверстников. И категорично отказался следовать семейной стезе. Причём сделал это публично: так и заявил, что ради замшелых идей папеньки не собирается отказываться ни от вина, ни от красивых женщин, поскольку любит и то, и другое, а грешить в тайне, если примет сан, считает позором. Граф Редонда на это отказал отпрыску в наследстве и содержании. Арторий, недолго думая, пошёл в ближайший трактир с чернильницей и пером, заявив, что любой труд зазорным не считает. А труд писаря – и того более. Не зря же он учился столько лет!
В первую же неделю парня завалили заказами. Хотя, скорее, не только из-за аккуратного красивого почерка, но и в поисках экзотики. Где ещё отыщешь барона, который самолично пишет для неграмотных крестьян жалобы? Над графом потешалась вся столица. Взбешённый, Редонда-старший силой увёз сына в поместье. Отпрыск сбежал, был сразу пойман, ещё раз бежал и был опять пойман, затем сослан в самую глушь под охрану. Год про него ничего не было слышно. И вот, судя по всему, Арторий опять улизнул от отца, теперь уже успешно.
Саутерн двинул епископа, угрожая рыцарю, а – если Саломе уведёт фигуру из-под удара – то и белой королеве. Теперь надолго задумалась девушка. Пользуясь передышкой, капитан порассуждал вслух:
– А это не может быть одержимый? Молод, из состоятельной семьи дворян, имеет хорошее книжное образование столичного университета.
Рианон задумалась, тут же невольно ойкнула – отвлеклась и уколола палец иглой. Ответила:
– Вряд ли. Рост не тот, да и возраст. Я мимоходом встречалась с Арторием в столице на одном из приёмов. Двадцать шесть в восемнадцать не превратить и не изобразить. По крайней мере, я не представляю как. Помимо этого тварь в городе с марта как минимум, а Арторий столько скрываться не смог бы. Он слишком любит светскую мишуру и внимание к своей персоне.
– Да-да, – подтвердила Саломе. – Та же служанка леди Сквамиш говорила, что полтора месяца назад видела барона в столице герцогства. А потом он уже оказался в спальне хозяйки.
И съела своей пешкой королевскую пешку. Саутерн тут же атаковал рыцаря епископом. Саломе опять задумалась, как вывести королеву из-под удара. Рианон же подвела итог:
– Нет, Арторий нам не интересен. А вот насчёт этой Сквамиш… Наверное, стоит к ней присмотреться. Если это она смогла провести барона в Шеннон, да так, что отец не догнал и не поймал.
Саутерн кивнул: начальница права. По столице про Артория ходили слухи как про отменного любовника. Пусть злые языки и утверждали, что он одинаково любит и мужчин, и женщин, и даже иногда развлекается в кровати сразу с обоими. Не зря некоторые детали одежды покупает себе у женских мастеров. Дама Сквамиш могла и соблазниться. Потребовать оплатить услуги постелью. Но дилетант-любитель тайно провезти опального графского сына в Шеннон под носом графа не сумеет. Всех крупных криминальных вожаков герцогства Эдмонтон инквизиция на предмет связи с одержимым уже прощупала. И тут появилось новое лицо. Шансов мало, но хоть что-то… Рианон вздохнула. Уж самой-то себе можно не врать. Ей сейчас нужна хотя бы видимость деятельности, чтобы оправдать своё присутствие в Шенноне. Ибо тварь они, похоже, всё-таки упустили. Но как только дело прекратится, Саутерн не станет продлевать контракт и уйдёт. За него хорошо уцепилась Саломе: крепкий, надёжный мужчина. Сорок пять – возраст, когда уже хочется семейного очага и покоя. А не болтаться по дорогам, как перекати-поле. Тут вдобавок появилась девушка, которая станет верной женой, умной и готовой мужа холить и лелеять. Наверняка сразу после завершения дела капитан передаст отряд заместителю и женится. А может, и остальные бойцы останутся в городе вместе с капитаном. Такой десяток слаженных профессионалов с руками оторвут хоть отец Даций, хоть магистрат. Как сыр в масле кататься будут.