— У меня-то как раз голова в порядке, — хмыкнул он. — Если вы, Елизавета, вылезли в окно моей спальни, не бежите по дорожке, улепётывая подальше от дома, или не растеклись красным пятном на газоне — то вы могли влезть в одно единственное окно. Остальные закрыты.
— Ага. И тапки вашей мамы! — истерично рассмеялась я.
Прихватить их он с собой не забыл. Но пока держал в руках, так мне и не отдав.
Настроение у меня было с чего-то на редкость хорошим. Кто бы с утра мог подумать, что окажусь аж в спальне самого декана — век бы там не бывать. Потом буду прятаться от его бывшей любовницы, при этом чуть не свалюсь с верхнего этажа. А ещё озорное зубастое перепончатокрылое чучело, которое никак не могло устроиться по нормальному, станет меня щекотать.
— Куда ещё могло деться безмозглое создание, готовое рисковать жизнью? — прошипел сквозь зубы Дюран. — Ничего бы она тебе в моём присутствии не сделала.
«Ага, только помогла бы вылететь с треском». Я всё с той же дурацкой улыбкой посмотрела на профессора… Так и замерла. Уже и занесенная рука померещилась. Как я могла забыть, что шутки с мужчинами легко до больничной койки довести могут. Или родишь через девять месяцев, или переломы эти самые месяцы залечивать будешь. Съежилась вся и зажмурилась. Сейчас побьет. И правда, столько ему неудобств доставила, скомпрометировала в глазах мадам де Грорувр …
— Лиза, — меня осторожно тронули за плечо. — Что с тобой?
Я приоткрыла один глаз. Месье Дюран смотрел на меня сосредоточено и внимательно.
— Простите, — просипела я, пряча лицо с выступившими слезами, сгорбилась. Невежливо выхватила из рук тапки, и убежала. Влетев в Мишкину квартиру, я закрыла дверь на ключ, и ещё ревела с полчаса. А чего ревела, спрашивается? Не побили сегодня и то хорошо. Дракошка ободряюще хлопал по плечу крылышком, и вздыхал. От этого слезы лились еще горше. Наконец, шмыгнув носом на прощание истерике, я прошла на кухню. Взгляд первым делом упал на печенье, приготовленное Мишкой. Зубастик с воодушевлением захрумкал песочным тестом — голодненький, бедолажка. И я решила чисто по-женски, заесть в компании тоску-печаль миндальными калориями.
Повысив уровень счастья в крови, я всё же устроила жаркую встречу паркету со шваброй, а ковровому покрытию с пылесосом. Но когда выглянула за окно, там уже смеркалось. Девочки уже наверняка нагулялись. Искать их, чтобы присоединиться, не имело смысла. Быстро переодевшись, и подхватив Мишкины домашние задания, я решила возвращаться в общагу, и лучше не задерживаться. Мало ли, принесет сейчас нетрезвого хозяина домой, а кто в итоге огребёт за всё? Зубастик, словно ему было не в первый раз, по хозяйски устроился под мышкой свободного пальто.
— Не щекотаться! — приказала я ему.
Накинув на плечи рюкзак и проверив, не мешает ли дракон и не жмёт ли ему ремень, я отворила входную дверь. Мастер Дюран стоял в коридоре, скрестив руки в своей любимой позе. Едва завидев меня, он тут же отлепился от стены и подошел поближе.
— Провожу. Поздно уже, — он не спрашивал разрешения, а просто ставил перед фактом.
Мы вышли в ночную прохладу. Идти до моего общежития было минут пять, не более. И тем страньше выглядело желание декана самолично эскортировать нерадивую студентку. Совершенное накануне убийство? Но тут же полно народу круглые сутки, и всё дополнительно просматривается местным аналогом видеокамер? Или декану известно что-то сверх общих слухов? Не зря к нему следователи ходили… Интересно, моих однокурсниц он так же пасет, простите, опекает, как и меня? Я уже обернулась, чтобы поинтересоваться, но декан меня опередил:
— Смотрю, твой дружок один в субботний вечер развлекаться пошел? Скинул на тебя бремя домашнего хозяйства?
— Месье Дюран, у нас договоренность, — туманно ответила я.
Ну, что-то объяснить ему все же требовалось. Ведь он был не только преподавателем и деканом, но еще и куратором нашей группы.
— Он тебе платит, — утвердительно произнес Дюран. А у меня сердце нехорошо ёкнуло. За один вечер раскусил. — Ну что ж, по крайней мере, хотя бы за одну проблему я спокоен.
Прозвучало странно. За какую проблему он спокоен, и какие остальные проблемы, я интересоваться не стала. Кто я ему такая, чтобы отвечать? Скорее опять высокомерно-снисходительно посмотрел бы и уведомил: не твоего куцего ума дело. Чудеса тем временем продолжались. Декан не просто самолично довел меня до центрального входа в здание общежития. Взглянув на наручные часы, он отдал новый приказ:
— Девять тридцать вечера. Общежитие закрывается в девять. Звони, дождусь, чтобы тебя впустили.
Я обернулась к нему, готовая принести благодарность, но он остановил одним взглядом. Откровенным, пронизывающим взглядом. Не будь он деканом, преподавателем и всё такое, я бы даже назвала этот взгляд раздевающим. Но это всего лишь мои мысли и фантазии, а может, скрытое желание… Я покраснела от этой догадки. Неужели и я? Как и все остальные дуры первокурсницы?..
— Звоните же, мадемуазель! — хриплым голосом выдохнул профессор.
Я отвернулась, взбежала на крыльцо и дёрнула колокол за веревочку. «Бам-м-м» — глухой звук ткнулся в уши, спиной же я ощутила ласкающий взгляд. Точнее не только спиной, а еще и…
— Почему так поздно? — ворчливо пробурчала старая рыжая ведьма, отвечавшая за проходную в нашей общаге. — Студенты обязаны возвращаться не позднее девяти вечера. Я имею право вас не пустить… — слова застряли в горле, когда вахтёрша увидела, кто стоит у меня за спиной. Декан, оказывается, догнал меня и теперь стоял рядом. — А-кра-кра — то ли прокашляла, то ли прокаркала вахтерша.
— Болеете? Сидите дома! — аки гневающийся Зевс, декан «бросил царственную молнию». — Нечего тут среди студентов заразу разносить.
Ведьма мгновенно позеленела, причём в прямом смысле, расплылась в добрейшей ухмылке и посторонилась, «радушно» впуская припозднившихся гостей. Вернее одного гостя. Что-то меня дернуло поднять голову наверх. Может шелест ставен, а может и сдавленный возглас восхищения, но задрав взгляд, я узрела множество прехорошеньких женских любопытных носиков, высунувшихся из-за занавесок. Кажется, всё женское крыло общаги сейчас глазело на наше с Ладисласом Дюраном явление народу. Вот как ты выглядишь, великий северный зверь Песец! Теперь все неравнодушные к декановой красоте сживут меня со свету! А из-за чего? Из-за того, что одному преподавателю, видите ли, показалось небезопасным отпускать студентку без сопровождения пройти сотню метров!
— До свидания, мадемуазель Орешкина, — с преувеличенным официозом спровадил меня Дюран, не дав раскрыть рта.
Уже поднимаясь по лестнице, я чуть замешкалась и услышала совсем уж невероятное:
— Мадемуазель Орешкину пускать всегда хоть посреди ночи. Ваши сменщики будут предупреждены.
— Да, монсеньор Дюран. Непременно, — подобострастно поддакнула охранная ведьма.
Мне конец! Причём без посторонних мохнатых всяких зверьков, просто всей общагой прибьют. Или скинутся на отраву. Я припустила по коридору до своей комнаты. Постучалась, вошла. Конечно же соседка не спала:
— Ну ты даёшь, Лизка! — восхищенно выпалила Ульрика, сев на кровать по-турецки и поедая меня любопытным взглядом.
— О-о-о, — простонала я. — И ты туда же!
— Не меня, между прочим, самолично Ладислас Дюран до дому провожал. У вас свидание было, да?
— Не говори глупостей! — потребовала я, мгновенно вспомнив сегодняшнее приключение в его спальне и за пределами. — Мы встретились уже у входа. Ему тоже понадобилась наша общага.
Самой же вдруг подумалось: а что мне делать, когда мадам Ферреоль узнает о сегодняшнем спектакле на крыльце общаги и сложит дважды два? И кстати, а кто страшнее — разъярённая бывшая любовница, или ректорат, который будет разбирать дело о моей моральной неустойчивости и позорном пятне на репутации уважаемого профессора? Нет, нужно рассеять эти домыслы и догадки. Это им романтика, как в лучших книгах о ректорах и студентках… Дюран, к слову, не ректор, а всего-то декан. В любом случае, ему студентка типа меня… Примерно как на спорткар лошадиное седло привязать на крышу, пусть лошадиных сил в машине и на целый табун. Дракошка тем времена потихоньку выполз из брошенного на кровать пальто и зарылся в одеяло с головой. Я была не прочь спрятать его от соседки, держать в общежитии животных строго запрещалось. Драконов и прочих опасных тварей — тем более. Сейчас начнёт шевелиться, улыбнётся ещё во все зубы — и тут такое начнётся… Но пока я ходила в душ, проблема разрешилась сама собой. Вернувшись, я обнаружила, что Ульрика спит. Сколько раз с ворчанием мне приходилось устраивать из одеяла ширму, когда делала по ночам задания. А тут в кои-то веки хоть какая-то польза от того что моя соседка придерживалась принципа «война — войной, а режим всегда строго по расписанию». Да и Зубастик сладко посапывал, укрытый одеялом.
***
Утро понедельника наступило как всегда внезапно. На всё воскресенье Ульрика уезжала домой и вернуться должна была уже под утро, сразу на занятия. К сожалению. Я-то хотела как-то познакомить её с Зубастиком — ещё испугается, увидев настоящего дракона, пусть и маленького, визг поднимет. А потом меня вместе с дракончиком за нарушение правил из общаги и вытурят. И куда потом? Теперь знакомство мало того что откладывалась — как всегда по понедельникам организм категорически не желал входить в сумасшедший ритм работы и недосыпаний, поэтому я чуть не проспала. Утренние процедуры совершала второпях, путаясь в застёжках натянула длинную форменную юбку, чтоб её… Собрала все конспекты и задания за двоих — опять потратила на них, между прочим, почти всё воскресенье — и замерла посреди комнаты, задумавшись насчет дракончика. Вчера таскала ему еды из столовой. Зубастик давился, но ел… Так, надо бы сегодня после занятий посетить библиотеку. Разыскать учебник по местной фауне и разузнать, как, чем и в каком объёме кормить моего неожиданного питомца.
Дракошка раскрытую сумку и указующий перст понял сразу. Молча прыгнул в рюкзак, всем своим видом говоря, что будет сидеть тихо и никак себя не проявлять. Я поверила. В столовую пришла почти последней. Поставила рюкзак у стола, «столбя место» и направилась к опустевшей раздаче. С тоской оглядела овсяную кашу, уже повеселей — свежевыпеченные круасаны и молоко. Наложила каши и круасанов, взяла Зубастику колбасы и сыра.