— У моей невесты сейчас сдвоенная аура, — быстро и чётко проговорил мой жених, и хрусталь в амулете вспыхнул синим. Затем перевесил амулет на себя. — С тех пор как она приехала на Бретей, я стал единственным в её жизни мужчиной. — Хрусталь в амулете вспыхнул синим.
— Ах-х-х… — пронеслось по толпе родственников.
Я вроде бы сумела удержать подобающее выражение лица, но меня тоже распирало, правда от любопытства. Я вспомнила, почему название показалось мне знакомым. Я читала про Фиал правды в одном из справочников, пусть изучать мы такие будем только на последних курсах. Это не амулет, а артефакт: невероятно сложная штука, обладающая собственным псевдоинтеллектом. Данный артефакт работал как абсолютный детектор лжи и обмануть его считалось невозможным. Однако и деканом факультета амулетов и артефакторики, вдобавок одним из самых молодых профессоров Академии мой жених стал отнюдь не из-за происхождения. Вот бы как-то его разговорить и узнать способ обойти такие артефакты? Должны же у него для жены быть какие-то плюшки?
Тётушка открыла рот, явно намереваясь ещё что-то спросить, но Ладислас уже снял Фиал, положил обратно в шкатулку и самым серьёзным тоном произнёс:
— Вы так ахаете, будто о подобных вещах лгут.
— Ну что ты, дорогой, — поднесла руки к груди тётушка. — Зато теперь всё знают наверняка.
— Матушка, благослови! — потребовал Ладислас и взял в руки брачные амулеты.
Мадам Элизабет словно нехотя встала и подошла к нам, выдержав театральную паузу, но всё же сказала:
— Благословляю.
И сразу же откуда-то достала платок, которым принялась вытирать крупные слёзы. Я замерла не понимая, что делать дальше. Ладислас легонько подтолкнул меня встать, сам тоже поднялся. Взял меня за правое запястье и надел браслет. Металл тут же растворился на коже, превращаясь в красивую массивную татуировку от запястья и выше чуть ли не до самого локтя. Второй он протянул мне вместе со своей рукой, приподняв рукав, чтобы уже я надела на жениха здешний аналог обручального кольца. Обменявшись татуировками, мы так и стояли у всех на глазах, не отпуская друг друга.
— А поцелуй?! — потребовал белобрысый кузен.
— Ах, ну зачем ты так, — нахмурилась тётушка.
— А что такого? — ухмыльнулся парень, улыбкой этот оскал язык не поворачивался назвать. — У них вон уже, сдвоенная аура! Горько!
— И правда, — поддержал один из дядюшек. — Соскучились небось друг по другу. Горько!
— Горько! Горько! — заголосили остальные гости.
Я со страхом уставилась на Ладисласа. Я же в жизни ещё ни с кем по нормальному не целовалась, глупые эксперименты в девятом классе не считаются! Его родственники продолжали одобрительно галдеть. Родители молчали, предоставляя выбор сыну. Ну а сын… с абсолютно довольной улыбкой склонился ко мне и его сухие горячие губы накрыли мои. От неожиданности я слегка приоткрыла свои губы, и завоеватель этой оплошностью тут же воспользовался. Его язык ворвался нагло, с пытливостью исследуя непознанные никем глубины. И борода целоваться, оказывается, совсем не мешала… Рука его при этом прижимали мою талию к своему поясу, очень твёрдому поясу, а вторая надёжно зафиксировала затылок, чтобы я никуда не делась от его вездесущих губ и языка.
Когда первый страх и потрясение от вторжения прошли, по мне прокатилась жаркая волна огня, закручиваясь в спираль в области солнечного сплетения, и превращаясь в вихрь, который гулял от макушки до пяток. Я висела на его руках и была способна лишь чувствовать эту лавину и ураган страсти… Не хочу, чтобы это заканчивалось! Ладислас нехотя оторвался от моих губ и осторожно распрямился. Меня же продолжало трясти, коленки так и подгибались. А дальше стало горько и обидно, будто меня обчистили. Ведь и в самом деле меня ограбили, у меня и в самом деле только что украли мой первый в жизни настоящий поцелуй.
***
Утром я совсем неожиданно была счастлива. И это при том, что с вечера очень хотелось кого-то искусать. Сначала я сидела на банкете, глотала полезный сок и с завистью смотрела на бутылки на столе. Пока таскалась по барам за Мишкой, успела немного разобраться в здешних винах, кое что даже попробовать, Могла оценить… и к сожалению только вообразить вкус содержимого бутылок. Когда же мы сумели покинуть праздник, то зашагали не в сторону крыльца. Очередной слуга-голем — теперь хрупкая девушка-подросток с толстой золотистой косой — привела нас в небольшую гостиную с диванчиком, столиком на двоих и парой кресел. И тут жених меня огорошил:
— Ночуем в поместье, отсюда же завтра направляемся на официальный приём.
— Но у меня с собой вообще ничего нет, — растерялась я.
— Дорогая, неужели ты думаешь, что я в нашем втором доме не в состоянии приготовить для тебя нужные мелочи, необходимые каждой девушке? Всё в твоей комнате.
— В моей?
Я оторопело уставилась на Ладисласа, который, похоже, активировал какой-то бытовой амулет, потому что в комнату влетели и замерли на столике два подноса, на одном кофейник и чашка, на втором стопка документов.
— Ну конечно, я приготовил тебе отдельную комнату. Или ты передумала и надеешься сегодня остановиться в моей спальне? — дёрнул он уголком рта, иронично уставившись на меня. — Мы вроде бы теперь официально жених и невеста. Извини, разочарую, мне ещё нужно поработать.
Я нахмурилась, но сумела удержать на языке колкость, что я вообще-то совсем не планировала выходить замуж, а собиралась закончить Академию, получить диплом, и в перспективе возможно даже переехать на какой-то из столичных миров.
— Ты планировал это заранее.
— Естественно. Сама понимаешь, что готовить комнату надо вовсе не за пять минут до окончания банкета и раз мы засиделись допоздна. Я предупредил управляющего, он приобрёл для тебя всё необходимое. В том числе и на тот случай, если нам придётся ночевать здесь повторно. Осматривайся, обживайся, если чего-то не хватает — сообщи горничной, она передаст и тебе доставят это в ближайшее время. Но прошу — в пределах разумного.
— Мог бы меня предупредить! — вскипела я.
И осеклась. Напыщенная щеголеватость, буквально хлеставшая из Ладисласа весь день, куда-то пропала, как и самоуверенность и налёт наглого остроумия. Передо мной сидел абсолютно другой, незнакомый мне человек. Уставший, сейчас я заметила у него тени под глазами, серьёзный, выглядит так, словно торопится и боится не успеть. Я задумалась, а так ли хорошо я знаю своего без пяти минут мужа? Вернее, иначе, что я про него вообще знаю? Краткая биография официальной сводки Академии: декан, преподаватель, единственный сын. Из тех книжек, что он мне совал перед балом — Ладислас сын нынешнего главы клана Дюран, семья богатая, уважаемая, отец вроде бы занимал какие-то важные посты. Я также знаю, что Ладислас встречался с мадам Ферреоль де Грорувр и ещё наверняка много с кем… а вот дальше ничего не вырисовывалось. Похоже, о самых интересных фактах его биографии и роде деятельности за пределами Академии я даже близко не догадываюсь до сих пор.
— Миет, — обратился Ладислас к служанке. — Отведи мадемуазель Елизавету в её комнату.
Сказано было так, что спорить желание пропало окончательно. Впрочем, спальня оказалась очень миленькой. Небольшая светлая комната в золотистых тонах, без лишних орнаментов и лепнины: нормальные современные обои и минимум украшений на потолке. Кровать-аэродром хвасталась соломенного цвета бельём и покрывалом, в тон к нему остальная мебель светлого дуба — шкаф для одежды, комод, пара тумбочек у изголовья постели, и туалетный столик с огромным зеркалом в полный рост. Вполне можно здесь жить, так что может я была неправа?
Заглянув в шкаф и комод, удивлённо присвистнула, вот уж действительно «на скорую руку позаботились о вещах», такого количества белья, халатов и остального мне за год не переносить. На отдельных полках комода кто-то предусмотрительно вложил кучу комплектов нижнего белья. Один краше и… прозрачнее другого. У меня аж уши покраснели от любования кружавчиками, рюшечками, невесомым гипюром и шелковым атласом. Следом за исподним шли ночнушки и пижамки на бретельках, тонкие — некоторые даже до прозрачности, и все красивые до невозможности. А уж чулочков-носочков и прочих женских приспособлений было и вовсе не счесть… Несколько секунд я ещё колебалась, могу ли я этим воспользоваться? Чтобы там не говорили, по-настоящему невестой я не была и своим всё это не ощущала. Так, актриса, приглашённая на роль. Потом благоразумие взяло своё. В конце концов, приезжая в другой город на гастроли, актриса останавливается в гостинице и пользуется местными халатами, полотенцами и прочим в номере, а платит за это организатор. Также буду относиться и я: считать, что живу в гостиничном номере «всё включено».
Приложив огромное усилие и задушив в себе жабу зарыться часа на три в содержимое шкафа и комода, я откопала среди всего этого тончайшего великолепия наиболее закрытое нижнее бельё, прихватила несколько воздушно-пушистых розовых полотенец с рисунком тапок — у кого-то явно нездоровое чувство юмора — и на поиски ванной. Попутно старательно смотрела мимо столика, на котором возле зеркала выстроилась как на параде уйма баночек, скляночек, колбочек, пипеточек и всего прочего для красоты. Помады, палетки теней, тушей, румян и пудр, как будто на туалетном столике их не хватало. До сего дня я эти марки видела лишь в очень дорогих элитных магазинах, в которые мы с девочками из общежития иногда заглядывали поглазеть… Ну а тот, кому поручили «обеспечить невесту» такое ощущение скупил для меня пару магазинов и парфюмерную лавку в придачу. Будем считать это меня так ценят, а не оттого, что ответственное лицо в косметике не разбирается.
Зато в ванной комнате я в итоге всё равно пропала. Ибо и там я обнаружила десятки различных средств по уходу за кожей, масок для лица и волос. А ещё в шкафчиках нашлись гели, мыла, масла, шампуни, пены — и всё с магическими эффектами. В придачу огромная ванна, в которой я могла поместиться и лежать в полный рост, ну а душ имел два десятка режимов, от обычной как дома струи до воздушного облака капель. Причём наполнялась водой и опустевала ванная буквально за пару м