Сбивчивый рассказ утомил ещё не оправившуюся от болезни Лейтис и она задремала. А Ислуин не в силах уйти сидел рядом. Наконец он сумел негромко сказать:
– Спасибо, спасибо тебе девочка! Властью твоего наставника, возвращаю тебе право распоряжаться жизнью твоей, признавая равной.
Браслеты на руках на мгновение появились, подтверждая, что слова услышаны, и словно что-то почувствовав, Лейтис заворочалась. Но через несколько минут снова успокоилась и крепко уснула. А Ислуин нежно погладил её по волосам, поправил одеяло и отошёл к окну.
«Низкий поклон тебе Повелитель дорог Сарнэ-Туром. Низкий поклон тебе, Хозяин удачи Уртегэ. Спасибо, что помните названого сына вашего, что указываете путь ему. Ханжары живы, и где бы они ни были – я найду их!»
Словно отвечая, из далека пронзительного голубого неба раздался раскат грома. Хотя, может это только Ислуину показалось?
***
Бархед они покинули только в начале лета, и только когда Ислуин решил, что его ученица достаточно окрепла, чтобы перенести дорогу. Да и то, пусть и хотелось сразу двинутся по прямой на северо-запад, к побережью – поскорее оказаться в Ригулди и вытрясти из торговца рабами, откуда взялся пленник-ханжар... Но едва оправившаяся после болезни девочка после ночёвки под открытым небом могла слечь опять, и потому магистр вынужденно избрал маршрут по торным дорогам. Там, где можно останавливаться под крышей постоялых дворов или договариваться о ночлеге в деревнях. Пусть это и выходил изрядный крюк на северо-восток, в сторону центральных провинций.
В последний день сборов Ислуин вручил девочке комплект дорожной одежды, Лейтис взяла, и было заметно, как у неё перехватило дыхание. До этого в городе она, как и остальные девчонки её возраста ходила в юбке и блузе. Дорожную одежду хоть и примеряла, подгоняла, но по городу в ней не ходила. Зато сейчас – всё, они выезжают. Торопливо убежав переодеваться, вскоре она вернулась, гордая и сияющая. Ислуин же только задумчиво вздохнул, краем сознания отметив, что за последнее время это входит у него в привычку. Ибо сейчас в сапогах, рубашке и штанах она была похожа на мальчишку, только две косички и говорили, что это всё-таки девочка. И ведь гордится своим видом, негодница.
Дальше, заперев дверь, магистр начал сортировать вещи, самое ценное пряча в зачарованную поясную сумку. Переносных хранилищ свёрнутого пространства здесь не знали, поэтому Лейтис оторопело смотрела, как из небольшой сумки сначала появилась изрядная куча предметов, а потом там же они пропали вместе с вещами, которые Ислуин заранее отложил из основных тюков. От удивления девочка села на кровать и ошеломлённо спросила:
– И что, туда можно запихнуть всё что угодно? – мысленно уже представляя, как уговаривает учителя убрать туда оба увесистых дорожных мешка.
– Стал бы я тогда возиться, – усмехнулся Ислуин, ещё раз проверяя список вещей, которые могут понадобиться в дороге. Лишний раз демонстрировать перед чужими глазами возможности своей дорожной сумки не хотелось. – Туда можно запихнуть, – он задумался, а потом обвёл комнату рукой, – ну, примерно, как если здесь всё до потолка забить. К тому же…
Он положил сумку на пол и пригласил:
– Попробуй поднять.
– Ой, тяжёлая какая!
– Вот-вот. Сумка гасит тяжесть, если вес вещей внутри меньше твоего собственного. Поэтому и припасы, и остальное грузим на лошадей. А где лошади не пройдут – тащим на себе. Это тебе, – он вытащил из общей кучи небольшую книжку с ладонь размером и кинул девочке.
– Это… – ахнула Лейтис, когда в её руках книжка превратилась в солидный том.
– Да, твой первый учебник. Заодно по нему будешь осваивать язык. Я потом покажу, как регулировать размеры. А пока спрячь.
По мостовым к воротам они ехали уже по почти пустым улицам. Кому надо было в дорогу, давно город покинули, постаравшись выехать пораньше. А остальные заняты на работах, им не до праздного шатания. В основном носились по улицам дети да ковыляли нищие. Ислуин ехал, внимательно приглядывая за ученицей, и дорогу выбрал так, чтобы проехать через знакомые ей районы. Будет девочка хвалиться перед прежними знакомыми с улицы, как высоко она взлетела? Но нет, Лейтис даже не замечала, где они едут и кто на неё смотрит. Всей душой она была уже в дороге и в приключениях, которые её ждут вместе с наставником.
Глава 3. Пути хозяина дорог
Центральные провинции Империи. Июнь, год 490 от сошествия Единого.
Откуда-то с востока загрохотало, забасило отзвуком далёкой пока грозы. Поток из телег и пешеходов заволновался, люди обеспокоенно начали вглядываться в ещё прозрачную голубизну неба. Вокруг равнина, сплошные поля до горизонта и узенькие полосы защитных лесопосадок, если ударит дождь, то мигом промокнешь до нитки. Все заторопились, прежде свободная дорога мгновенно стала тесной. К тому же дувший всё утро лёгкий ветерок затих, перестал нести прохладу с реки. Лейтис сморщила нос, чихнула от пыли и мускусной вони сотен людских и лошадиных тел, потеющих на открытом пространстве под жарким солнцем. Её лошадь тоже нервно дёрнулась, но девочка, не отвлекаясь от книги в руках, крепче сжала ноги, потрепала лошадь по голове, что-то успокаивающе сказала, и лошадь прекратила нервничать.
Ислуин ещё раз с удовольствием подумал, что ученица ему досталась лучше, чем он даже рассчитывал. Когда они только выезжали, Лейтис, с рождения жившая в городе, отвратительно держалась в седле. С Ислуином вообще можно было не сравнивать: даже среди рождавшихся в седле ханжаров он считался одним из лучших наездников. Первые несколько дней девочка еле слезала с коня, ужинала лёжа и засыпала на животе. Постепенно не просто втянулась, а старательно училась, как надо обращаться с лошадью. Пусть незаметно, но всё сильнее, разгорались способности к стихии Жизни, внутренняя магия быстро залечивала синяки и ссадины хозяйки, а также помогала копировать навыки магистра, было бы хотение… То, что к талантам прилагалось желание учиться и усердие, готовность раз за разом повторять нужное упражнение, пока оно не получится – вот это было удачей.
Даже сейчас Лейтис, пользуясь тем, что лошади без понукания сами вышагивали вровень с потоком телег и пешеходов, держала в руках несколько листков, читала учебник старательно зазубривала незнакомые слова и грамматику эрда – языка эльфов. Пусть даже с необходимостью учить мёртвый для Империи язык Ислуин и слукавил. Точнее, эрд модно было изучать только среди дворян, ну и много терминов из него использовалось в научных трудах по теории магии. Однако для обычных магов-учеников эльфийский язык был не нужен. Зато даже далёкие от чародейства люди слышали, дескать, своё первое заклятье ученик сумеет сотворить к третьему, а иногда и к четвёртому году занятий, а перед этим должен узнать немало теории, магистр и посадил Лейтис читать. Тем более Ислуин часто готовил лекции во время своих отлучек, и потому нужных книг в дорожной сумке хватало, а недостающее магистр легко мог дополнить из головы. Проверяя учебники, Ислуин нашёл в том числе несколько книг по школьной программе, и первый раз в жизни порадовался разгильдяям-студентам. Из года в год первокурсники считали, что всё вызубренное в школе после сдачи экзаменов в Академию помнить уже не обязательно. Вот только все труды были, конечно, на эльфийском, причём на диалекте из мира магистра.
Ну а раз Лейтис безропотно была готова вызубрить хоть целую библиотеку, Ислуин и посадил её учить эрд, намёками подведя к мысли, что это «язык настоящих магов, потому и по-настоящему серьёзные учебники пишутся только на эрде». Тем более первые два-три месяца, пока магический талант, особенно способности стихии Жизни, только разгорается, он ненадолго дарит своему хозяину немало удивительных способностей. Главное – знать уже наставнику, как помочь этими талантами воспользоваться. Научить воспитанницу бегло читать и говорить на эрде магистр рассчитывал не за три-четыре года, а за пять-шесть недель. Пусть удовольствия лишние трудности ему не доставили.
Попутно интенсивная нагрузка отвлекала Лейтис от вопроса, почему наставник и боевой маг отказался сразу обучать её владеть оружием. Отговорился, дескать, после болезни надо полностью восстановиться, а уже потом нагружать организм. О главной причине Ислуин предпочёл умолчать. Когда внутренний источник силы окончательно разгорится, то не даст интенсивным занятиям с луком и мечом превратить Лейтис в уродливое мужеподобное создание. И так в дорожной куртке и штанах только две косички девочку в ней и выдавали. Да и успеет ещё ученица железками намахаться…
***
Здоровенный каменный столб-указатель на здешней плоской равнине виден был издалека. Такие ставили на центральных трактах каждые двадцать километров. То есть на самом деле ровно каждые десять имперских миль, но привыкший дома к метрической системе Ислуин всё равно переводил местные величины в намного более удобные стандартизированные метры и километры. На верхушке столба было выбито расстояние в милях до нулевого камня перед императорским дворцом. А по бокам столба всегда резали надписи, указывающие направление и расстояние до ближайших городов. Потому словно разбивающая на струи речной поток скала разделяла торговый тракт на два русла. Основной поток шёл прямо на север в сторону столицы, но Ислуину и Лейтис надо было налево, через город Дурран уйти на Большой морской тракт в сторону океанского побережья.
К Дуррану поток грузов и всадников шёл сильно меньший, чем по основному тракту, поэтому вышло заметно ускориться. Наконец дорога повернула за небольшой холм, на здешней плоской как стол равнине это была редкость. Ещё сотня метров – и Ислуин остановился, одновременно придержал коня ничего не замечавшей Лейтис. Но девочка и сама оторвалась от чтения, слишком уж сильно тянуло сероводородом из громадной пропасти, расколовшей прямо перед ними землю. На площадке перед разломом образовалась изрядная толпа телег и пешеходов – шумная, раздражённая остановкой, и потому крикливая и скандальная. Дальше приходилось ждать своей очереди на проход по одному из двух подвесных мостов.