Пауза длилась долго. Наконец, Малколм Хаттан оторвался от серой белизны снега за окном, повернулся и сказал:
– Ты стал учиться намного прилежнее, это радует. Но причина… ты до сих пор считаешь, что не покинь ты город – мог всё изменить. Я угадал? Зря.
– Но…
– Ты до сих пор за нашими светскими пустозвонами считаешь, что Единый наконец-то покарал Франгана за погубленные безвинные жизни? Возможно… Только Господь всегда выбирает умелую руку. Например, такую, как руку дана Ивара.
– При чём тут простой учёный? – растерялся Харелт.
– Кингасси… слишком вольно нынешний лорд путает благо Империи и своё собственное, но просто убрать его было невозможно, из-за северных провинций. К слову, Раттрей всё-таки вынужден был мне признаться, – отец побарабанил пальцами по письму от канцлера. – Мастер Ивар входит в алмазную десятку Империи и участвовал в интриге с лордом Шолто по личной просьбе Хранящего покой. Виконт же, когда всё затевалось, лично держал под контролем, чтобы слухи про это не дошли до Турнейга. До этого мастер Ивар опять же по просьбе Хранящих покой занимался делами на южной границе. Я читал некоторые сведения, которые он добывал по просьбе виконта Раттрея и на благо Империи… Мастер Ивар очень интересный человек, и разносторонний. Хотя он и в самом деле крупнейший специалист по эпохе начала вторжения.
Харелт оторопело, пусть сейчас и не к месту подумал, что вот он ответ на вопрос Дугала: как Лейтис попала к Ренану. Алмазная десятка, десять лучших мечей Империи. Возглавляет её мастер Ренан, он точно знаком и с остальной десяткой. Не зря Ренан и отец Лейтис тогда выглядели довольные друг другом и общались, словно давние приятели. Наверняка дана Ивара мастер знал – но под другим именем, вот когда получил просьбу о встрече, подписанную чужим именем, то сначала и отнёсся к визиту настороженно. Увидев, как сын приоткрыл рот от удивления, лорд Малколм печально улыбнулся:
– Если тебе станет легче, я тоже не знал. И нет, их не принуждали. Таких, как Ивар и его дочь вообще нельзя заставить силой. Только долгом перед Империей. Я почти уверен, что предложил интригу сам мастер Ивар. И я даже не в обиде, что нас с тобой использовали втёмную, чтобы убрать из политики нынешнего лорда Кингасси – и не только его. Всё же Раттрей поганец, раз согласился впутать в это дело ребёнка. Хотя у них не было выбора. И у нас тоже нет выбора. Поставь Раттрей и канцлер меня в известность о южных границах заранее… Впрочем, ничего бы не изменилось. Но я позвал тебя не только затем, чтобы ты перестал себя терзать. Через неделю император подпишет один указ. До того как его содержание зачитают в сенате и бумага официально уедет с мормэром Леваанном, на юг и восток отправится инспекция. Проверять состояние гарнизонов. Поедет человек опытный, но до младшего легата дослужился из низов, первый в роду получил дворянство. Лорд Арденкейпл попросил отправить вместе с ним тебя. Я согласился, для тебя это будет хорошей школой, да и отец Энгюс – он поедет как твой духовный наставник – будет в тамошних местах нелишним. Кроме того я хочу, чтобы ты заодно навестил кое каких людей. И поднял кое-какие давние связи.
Обсуждение деталей поездки затянулось надолго, и к себе Харелт отправился в состоянии, когда тело ещё может выполнять работу – но голова уже не вмещает ничего. Завтра он ещё раз всё обдумает, оценит будущее путешествие и что ему понадобится в дорогу, но пока цифры, имена и названия сплелись в невообразимую кашу. И лишь странные слова, брошенные отцом, продолжали стучать в висках:
«Только долгом перед Империей. У них нет выбора – как нет и у нас».
***
Бешенство лорда Шолто, едва он узнал о визите мормэра Леваанна в дом Раттреев, было неописуемо. Те, кто был «в курсе подробностей», с удовольствием смаковали детали, рассказывая, как старший Кингасси один за другим разгромил кабинет и несколько комнат в загородном особняке, прежде чем сумел хоть чуть-чуть успокоиться. Но способ отомстить, как осуждающе говорили следом, выбран был отвратительный. Не думая об остатках и так изрядно попорченной в глазах высшего света репутации, Шолто добился от императорского церемониймейстера того, что имя Фионы Раттрей не попало в список приглашённых на балы Зимнепраздника.
Конечно, она могла прийти и вместе с мужем, главе канцелярии внутренних дел именные золочёные картонки присылали регулярно – хотя и знали, что на подобные мероприятия «хранящий покой» никогда не ходит. Вот только пыткой это наверняка будет куда большей, чем всё пропустить. В присутствии Кайра Раттрея люди становились нервными и замкнутыми, а разговоры сразу же умолкали. Слишком хорошо все помнили о провалившемся покушении на Дайва Первого семь лет назад, и о человеке, стараниями которого многие из Старших семей больше на столичных балах не появились никогда.
На «недостойное поведение лорда Кингасси» негодовали все, а «бедняжку Фиону» жалели. Она очень любила и старалась не пропускать большие праздники. И всегда считалась главной гостьей и украшением любого приёма: когда-то первая красавица столицы, даже сейчас – после нескольких лет замужества и трёх родов – Фиона оставалась очень эффектной женщиной. А главное, душой любого общества, умной, обаятельной… и восхитительно информированной. Тайны мужа, конечно, из неё вытащить никогда не удавалось, хотя пробовать пытались регулярно. Очередных охотников не останавливало и то, что за любую попытку выведать что-то опасное для Кайра мстила Фиона не хуже «бдящих в ночи», сполна пользуясь связями и знакомствами. Несколько раз добивалась для особо наглых ссылки на границу. Но и без лишней болтовни она всегда знала и могла сказать много больше, чем большинство лордов и императорских советников.
Кайр поспешил в поместье, едва получил списки приглашённых. А когда мажордом сообщил, что «леди изволит быть на зимней веранде», тяжко вздохнул: именно там Фиона любила беседовать о «мелких неприятностях». Значит, уже знает… Но рассказать сам он всё же должен. Тяжело вздохнув ещё раз, Кайр отправился извиняться.
Дверь чуть скрипнула, и виконт Раттрей поморщился – в силу профессии он не любил совсем бесшумных дверей, особенно в своём доме… сегодня это оказалось не к месту. Комната была пуста, только на центральном диванчике спиной к входу сидела женщина, что-то рассматривая в заснеженном саду с другой стороны стёкол. Волосы Фиона собирать не стала, они широкой чёрной волной стекали по плечам и белому платью, падали на белую спинку дивана, словно подчёркивая контраст настроения хозяйки. Несколько секунд казалось, что вошедшего не заметили – но потом женщина повернулась и приглашающе показала на кресло рядом с собой. Кайр в ответ пожал плечами и виновато поплёлся на указанное место, мысленно укоряя себя за то, что опять от него Фионе неприятности и погубленные праздники.
– Ну что, котик. Будешь каяться? – в последний момент Фиона пересадила мужа рядом с собой, положила его голову к себе на колени и насмешливо посмотрела сверху. – Признавайся, шутка над этим напыщенным индюком – твоих рук дело?
– Нет… То есть не совсем, – смешался Кайр пор пристальным взором жены. – Начало и в самом деле заварилось случайно, а дальше просто грех было не воспользоваться ситуацией…
– Рассказывай, – вкрадчиво прозвучало в ответ. – Рассказывай и зарабатывай себе прощение. Секретные подробности можешь опустить, моей головке они ни к чему. Но остальное целиком. И начни с этого дуэлянта, с мастера Ивара. Предупреждаю – мне известно не больше, чем остальным в столице. Только то, что он приехал откуда-то из северных королевств и принадлежит к одной из Старых семей.
– Стыдно сказать, оказалось, я и сам знаю ненамного больше. Я вытащил его в столицу, когда мне понадобился знаток эрда. Не тех упрощённых диалектов, которым модно учить отпрысков, а старого написания. И ещё этот знаток должен был быть хоть слабеньким, но магом. Ему предстояло работать с магически зачарованными документами, а это сильно сужало круг возможных специалистов. Где-то через месяц про Ивара услышал лорд Хаттан, который пригласил северянина преподавать эрд для своего сына. Сейчас я почти уверен, что услышал Малколм про столь редкого в столице специалиста не случайно. Как уверен и в том, что меня обвели вокруг пальца: прикинуться ничего не смыслящим в фехтовании книгочеем я потребовал от Ивара сам. Дальше я даже не знаю, на кого именно был нацелен удар. В Саунаварской резне десять лет назад отметились обе жертвы. Без поддержки Шолто узурпатор трона Зимногорья не смог бы раздавить несогласных, а Франган там же как раз начинал свою карьеру исполнителя грязных дел при западных лордах, особенно при клане Кингасси. В случае скандала такого масштаба, как случился на том приёме, старик Кингасси без вариантов захочет крови, а потому выставит обязательно именно Франгана и никого другого. Дальше… Жалко было упускать случай протолкнуть эту злосчастную петицию. Бехан просит с ней помочь уже больше года, не желает лишний раз пользоваться канцлерскими полномочиями в обход Совета.
– Хорошо котик. Считаем, первую половину прощения ты заработал. Теперь насчёт второй…
Увидев, что Кайр напрягся, Фиона усмехнулась – ох уж эти мужчины! Иногда до безобразия умные, а иногда – сущие дети. Особенно рядом с любимой женщиной. Ну да, ей нравятся все эти праздники. И до сих пор она поддерживает на людях часть образа той наивной самовлюблённой девочки, какой была до замужества – девочки, для которой смыслом жизни было удивить свет новым платьем на очередном императорском приёме. Пусть даже не задумываются, что она давно уже вышла из детства и поняла: куда важнее и интереснее быть опорой своего мужа. Не безмолвной забитой тенью – а равной, и потому способной принимать не только его любовь и заботу, но и его трудности, его дело.
– Ну их, эти императорские приёмы… Если ты все Зимнепраздники проведёшь с нами. Это не обсуждается, а то с твоей работой дети скоро забудут, как выглядит их отец, – и не давая опомниться, подхватила мужа за руку и потащила в сторону детской половины особняка.