В бухте пришлось задержаться на несколько дней, хотя это и было рискованно. Но «Кайса» нуждалась в ремонте, несколько раненых требовали покоя на берегу. А потом вдруг начался шторм. Причём шторм странный – ветер рвал пену на воде, чёрные от морского гнева волны неистово бились о берег… чтобы всего через пятнадцать-двадцать минут мгновенно застыть зеркальным штилем, а потом снова яростно кинуться штурмовать побережье. И опытные моряки, и вышедшие в первый раз в поход новики недоумённо цокали языками, силясь хоть что-то угадать в приметах на погоду. Корабельный маг заработал себе головную боль от перенапряжения, пытаясь разобраться в воздушных течениях. Всё казалось бесполезным. Поэтому, едва шторм несколько ослабел, а полосы штиля стали больше, ярл Ойви решил сниматься с якоря и уходить в море. Стоило отплыть от берега едва ли на три-четыре десятка километров, как хаос морских и воздушных стихий исчез, словно его никогда и не было.
Всю обратную дорогу экипажи, не стесняясь, обсуждали, что творилось в странной бухте и возносили жаркие молитвы Укко-громовержцу, чьим только заступничеством все и выбрались из ловушки неведомых демонов. Ислуин, Лейтис и Рэган в споры старались не вступать, так как были уверены, что виноваты в злоключения морских волков требование Лейтис да воля Оракула, который и направил вихрь времени на корабли ярла Ойви. И вряд ли благодарность за спасение перевесит гнев, если всё откроется. Поэтому на вопрос, куда их доставить, магистр сразу ответил, что его устроит и первоначальная цель галер – Ларгс. Порт пусть не самый оживлённый, но зато в пределах Империи.
Времени после событий в Торфинсе, как решили Ислуин и Лейтис, прошло достаточно, чтобы Сберегающие перестали их старательно искать. Если соблюдать меры предосторожности, например, не касаться всех «засвеченных» на имя дана Ивара или торговца Ивара банковских счетов и не показывать бляху полного гражданина, то затеряться легко. Особенно с учётом того, что интересоваться, зная прошлые привычки магистра не брать попутчиков, станут двумя, а не тремя путешественниками. Принцу же будет полезно познакомиться с жизнью Империи изнутри, чтобы потом знать, на каких условиях будет лучше всего заключать договоры. Не только политические, но и торговые: едва первая оторопь от возвращения Высокорождённых пройдёт, желающих нажиться на вышедших из изоляции эльфах найдётся немало и в Империи, и в Бадахосе. К этому дню нужно точно знать, что и по какой цене люди готовы купить, и что полезного купцы из людей могут предложить в ответ.
***
Рэган рассматривал первый в своей жизни торговый порт с жадностью, хотя и старался делать это по возможности незаметно от северян. Ислуина и Лейтис бухта Ларгса оставила равнодушными. До Ригулди или Лангрео по размерам ей было далеко, гавань не самая большая и удобная. Поэтому и заходили сюда в основном многочисленные каботажники из Империи и рыболовные шхуны. Город тоже хоть не маленький, но однообразный: склады, одно-двухэтажные дома, опять склады, опять дома. Лишь сложенные из белого известняка резиденция мормэра и ратуша хоть как-то выделялись среди однообразных выскобленных солнцем и морем деревянных построек.
Сразу два корабля северных людей вызвали на берегу оживление. На отмели рядом с пирсами собралась толпа галдящих мальчишек, из города жадно потянулись зеваки. Впрочем, зрелища всё равно не вышло. Корабли явно ждали, и ждали давно. Северяне ещё набрасывали швартовы, когда на причале уже возник небольшой отряд частной торговой охраны, и цепочка вооружённых людей отрезала корабли от случайных прохожих. Солидный приказчик вместе с парой таможенных чиновников подошёл к «Кайсе», дожидаясь момента, когда затянут последний узел и можно будет подняться на борт.
У Лейтис, Ислуина и Рэгана товаров на продажу и большой поклажи с собой не было, как и подлежащих декларированию предметов. Всё, что могло вызвать подозрения, спрятали в сумки-хранилища, а ярл не стал рассказывать, где он подобрал пассажиров. Поэтому один из таможенников прямо на борту выписал бумагу «претензий не имею», и уже через пару часов все трое неторопливо пылили по забитому телегами с ящиками и бочками тракту. Когда предместья Ларгса скрылись за поворотом, Рэган спросил:
– Куда теперь?
Магистр на ходу сорвал травинку, и, задумчиво её жуя, принялся рассуждать:
– Нам желательно проехать всю страну, чтобы составить общее впечатление. Но до моих схронов с деньгами нам не по пути, по крайней мере, пока. Вопрос с деньгами не очень острый, нашего запаса хватит… Но лучше бы продать пару ваших кинжалов. В Ларгсе за них не дадут и половины нормальной цены, а вот в Арнистоне можно не только выручить хорошие деньги – это заодно нам предлог, зачем трое наёмников идут именно туда. Добычу продать, кое-что из воинского припаса взамен прикупить. Пойдём по Арнистонскому тракту, заодно по пути можно выспросить многое, что вас интересует. На торговой дороге, если на юге станешь интересоваться ценами на зерно на севере – никого не удивишь. А ещё можно наведаться в несколько особых лавок, которые как раз и торгуют новостями. Тоже в образ наёмников, ищущих работу, вписывается.
– Хорошо. А что скажете вы, Лейтис?
– Раз обстоятельства ведут нас в Арнистон – почему бы и нет? Я тоже согласна.
Коней покупать не стали, общаться со всадником смогут и захотят не все. А кроме экономики и торговли Рэгана интересовало и то, как живут простые подданные императора. Предубеждения против людей у него не было, но дома последние матарамцы растворились среди эльфов поколение назад, поэтому принцу очень важно было понять, чем в мелочах поведения, в реакции люди отличаются от эльфов. Поэтому шли пешком, время от времени брали билет на дилижанс или подсаживались на попутные телеги. Иногда приставали к какому-нибудь каравану, готовому взять в охрану троих воинов за проезд и еду. И если мужчины постоянно что-то обсуждали, завязывали полезные разговоры и анализировали полученную информацию, то Лейтис вдруг с удивлением обнаружила, что ей заняться нечем. Впервые со дня отъезда из Тейна. Можно предаваться безделью в своё удовольствие, наслаждаться весной – апрель в этом году выдался по-майски жаркий, трава уже густо покрывала землю, а леса гордо шумели свежей листвой.
В деревнях же и городах юноши, словно мартовские коты, вовсю заглядывались на девушек, знакомились, ухаживали… Появление симпатичной молодой наёмницы действовало на забитые романтикой путешествий головы как масло на огонь. Полные искреннего восхищения предложения прогуляться вечером в загадочной темноте Лейтис получала чуть ли не на каждом постоялом дворе. Это было лестно, это было приятно… Вот только почему-то весна и комплименты словно невод рыбака поднимали из глубин памяти всегда один и тот же день. Не весну – конец осени. В Зимногорье, рядом с памятником Морской нимфе. Казалось, что прошедшие годы и несостоявшееся замужество воспоминания стёрли, похоронили под завалами времени. Но арнистонский тракт проходил через Салайн… Стоило показаться стенам города, как Лейтис вдруг наяву ощутила, что она снова сидит возле холодной каменной нимфы, держит в своих ладонях горячую руку незнакомца. Оба произносят обещание встретиться снова, найти друг друга здесь, в Салайне – иначе жизнь не будет иметь смысла.
Когда до Арнистона оставалось чуть меньше недели неторопливого пути, весна решила показать, что она умеет не только радовать проснувшимися от зимнего сна лесами и воспоминаниями. Очередная деревня встретила большой даже для торгового тракта толпой и множеством телег и повозок. Гадать в чём дело пришлось недолго. В придорожном трактире, тоже переполненном, дородный лысеющий краснолицый мужик-хозяин на вопрос: «что творится» ответил сразу, явно спрашивали не первый раз.
– Так этоть, переправу через Инчерил порушило. Значит, столб опорный-то подмыло, канат и порвало. Не, наладили уже. Но исчо недавно поправили, а до тоготь ждать пришлось, – сделав паузу, мужик поскрёб лысую макушку и добавил: – Народу много. Толпа, значит, на переправе будет. Так что я бы, значит, это. Совет бы дал. Вы денёк-другой лучше здесь обождите, пока все разъедутся-то. Чем на голой земле-то очереди ждать, лучше здесь.
Магистр усмехнулся: раз паром наладили, народу на постоялом дворе уже завтра станет куда меньше. Вот трактирщик и пытается уговорить возможных клиентов. Но здравое зерно в словах было, поэтому, отойдя к столу, где расположились остальные, Ислуин предложил:
– Задержимся? Потеряем немного, думаю. Или здесь ждать, или на самой переправе. А здесь хоть передохнуть с комфортом можно.
– Я за то, чтобы остаться, – неожиданно горячо поддержала его Лейтис. – Нехорошо, сколько дней домой уже вернулись, а никак не могу нормально сходить в церковь на проповедь. Всё на бегу и даже некогда свечку поставить. А тут своей церкви хоть и нет, приходской священник обязательно заезжает раз в неделю. Я уже узнала, что отец Батер как раз будет читать проповедь через три дня.
– Согласен, – поддержал Ислуин. – Ты права, поговорить со своим богом после всего дело нужное, вдруг чего полезного намекнёт. А что скажете Вы?
– Торопиться нам пока некуда, да и мне, думаю, будет полезно посмотреть и сравнить, что думают священники Единого. Стоит учитывать, что нам ещё фанатиков Гиллакэвена усмирять. После ваших слов про Единого и о строительстве мира они до сих пор спорят до хрипоты.
– Тогда остаёмся, а едем на следующее утро после проповеди. Как раз и затор на Инчериле рассосётся.
К встрече со священником Лейтис подошла серьёзно. Конечно, святой отец к мужскому наряду отнесётся с пониманием, ведь девушка в дороге, а проповедь станет проходить на обычном лугу. Но Лейтис всё-таки достала платье и попросила хозяйку трактира помочь нарядиться. Женщина на это осталась очень довольна, мол, не ожидала от горожанки такого вот приличного поведения. После чего предложила:
– А зачем девушке идти на проповедь одной? Давайте вместе с их семьёй.
– С удовольствием. Я не совсем одна, со мной мастер Роари. Но он не Единому молится, хотя и хочет послушать отца Батера.