— Это, что за точка зрения такая живодерская? — спрашивает Майко, разделяя всеобщее недоумение. — Это кем надо быть, чтобы так вот думать?
— Интересно, — говорю я, — а есть примеры таких вот… ритуалов?
Акира не знает. Она слышала что-то про то, что самые глобальные ритуалы и самые мощные заклинания в этом мире как раз с помощью жертвоприношений могут быть осуществлены. Но это не точно. Хотя, вот, все же знают легенду о происхождении Лазурного Дворца?
— Знаем, знаем… — машет рукой Майко. — Но там же совсем другое было!
— Мне тоже кажется, что существенные различия. — поджимает губы Иошико. — Материнское чувство сильнее всего на этом свете. Это же… как ее — магия света, вот.
— Ээ…о чем идет речь? — спрашиваю я, решив все-таки не делать вид, что я знаю. Потому что надо спрашивать, а то, что все на меня сейчас как на дурачка посмотрят — пусть.
— Ты легенду о Лазурном Дворце не знаешь? — удивляется Читосе. — Это жe в начальных классах рассказывают.
— Забыл, наверное. — чешу затылок.
— Ну тогда слушай. — Читосе устраивается в кресле поудобнее и начинает рассказ, с типичными нотками старого акына, которого пригласили на пир повеселить гостей сказками и легендами — эдак нараспев и с поучительными интонациями.
— Времена были суровые, и брат шел на брата, а отец враждовал с собственным сыном, было потеряно уважение и династии были втоптаны в пыль и тысячелетние …
— Ой, да хватит. — перебивает ее Майко. — Просто там Императрица в свое время мальчика прижила на стороне, а ее преследовали, ну вот ее последним желанием и было, чтобы никто ее сыну навредить не мог. С тем и умерла. А Императрица-мать, к слову, очень сильная в малефиции была. Проклинать в общем была горазда. Ну вот… прокляла.
— Какое ж это проклятие, если потом святая земля получается? — задаю резонный вопрос я. — Это, скорее, благословение.
— Ну, кому проклятье, а кому благословление… — говорит Майко. — Там гвардия старого Императора, которые ее преследовали — такой страшной смертью умерли, что мама дорогая. После такой сказочки на ночь впечатлительные люди могут и не заснуть. У них размягчились кости, абсолютно все кости стали как мягкая резина, а может еще мягче. И стекли они вниз — такими вот мешочками плоти. Но все еще жили.
— Кости черепа, надо полагать — тоже размягчились. — уточняю я.
— Именно. Они ни говорить не могли, ни двигаться. Только страдать. Недолго, правда, потому как после того, как Императрица старую династию прокляла и в мир иной отошла, ее помощница и нянька Императора — взяла деревянный молот и прошлась по остаткам гвардейцев. Где молотом, а где и ногами. — закончила Майко.
— И с той поры не покидал Император Святой Земли, а десятилетия спустя возвели на этом месте Лазурный Дворец, который и является резиденцией Императора. — добавила Читосе, нараспев.
— Так что, с точки зрения всех этих адептов церкви Императора, жертва Императрицы-матери и являлась той основой, на которой и возник феномен Святой Земли. Некоторые уверяют, что это сама Императрица-мать защищает и бережет своего сына, — говорит Акира, — но я как человек, который верит в научное обоснование, считаю, что Императрица была невероятной силы магом-малефиком и сумела на остаточном выбросе энергии сформировать мощный закрытый энергетический контур. В свое время сам Ямамото…
— У нас в Японии — есть церковь Императора? — удивляюсь я.
— Син! Ну нельзя так! — возмущается Акира. — Ты вообще что-нибудь читаешь? Кроме своих журналов с сиськами?!
— Читаю! Я читаю! Просто времени не бывает… у нас. — оправдываюсь я. Чтобы такие вот вещи знать — надо именно газеты читать и новости слушать, а я больше в историю сейчас ударился, уж больно интересно, чем наши миры отличаются, да и неуд у меня. По истории.
— Ты же у нас — почетный член Литературного клуба, Син. От тебя я ожидала большего. — качает головой Акира и мне становится немного стыдно. Чуть-чуть. Потому что мы в этом клубе чем угодно занимаемся, чаи гоняем, Иошико и ее бесстыжую манеру одеваться обсуждаем, в прошлый раз с сестричками Сато в карты играли, но чтобы читать… читает в клубе одна Юки. Остальные — социализируются как могут. Тоже, я считаю, полезная функция.
— У Сина есть журналы с сиськами? — задумчиво спрашивает Читосе. Надо срочно переводить тему, потому что сейчас начнется: а какие журналы, а какие тебе больше нравятся…
— А какие тебе больше нравятся, — спрашивает Читосе, — аккуратные как у меня, или эти огромные, несуразные дирижабли, как у некоторых?
— Пф! Да ты просто завидуешь. — фыркает Майко.
— Так! — прерываю я эти неорганизованные прения. — Пока у нас еще есть время до начала Игр в региональной группе — мы можем туда съездить. Думаю, нет смысла ехать большой группой.
— Согласна, — кивает Акира, — тут надо держать оборону и за малышами присматривать. Тем более нам добавилось к полку кохаев. Джин эта… будет под твоей ответственностью, Читосе.
— Не поймите меня неправильно, я не ною и не возражаю. — отвечает Читосе с места, скрестив руки на груди. — Но почему это у Акиры — Юки, правильная и хорошая девочка, у Майко — Иошико, пусть и бунтарка, но все же нормальная, а у меня — это вот… извращенное подростковое нечто? Может по очереди? Она как раз хотела по очереди…
— Не-а, — говорит Майко, — все, шефство закрепилось. Кроме того, ты у нас самая в сексуальном плане активная, тебе и карты в руки.
— Чего это я самая активная? — хмурится Читосе.
— У меня все записано, — Акира поправляет очки и достает темно-синий блокнотик, — когда именно и сколько раз. И как ты к Сину ночью вдоль стеночки крадешься…
— Ой все! — говорит Читосе. — Ну вас. Ладно, буду старшей над ней. Лучше давайте решать, кто с Сином в пригород Токио поедет, раз уж ехать надо. Я могу, например.
— Не, лучше пусть вон, Майко едет. — говорит Акира. — Мне надо тут быть, вопросы решать по мере поступления, тебя не отправить, потому как ты ж везде со своими пистолетами, а в городе это чревато, да и меры воздействия у тебя нет, ты сразу дырку в человеке делаешь. А Майко и перекинуться при необходимости может, и руку сломать. Малышню я даже не рассматриваю.
— Хорошо. — говорю я. — Майко, ты как насчет поездки в Токио?
— Ееее! Дорожные приключения! — Майко поднимает руки вверх. — Только чур, в Токио в один ресторанчик надо заглянуть, там обалденно вкусно готовят. И… еще в одно место.
— Заглянем, — говорю я, — сперва дело, а потом — заглянем.
На этом совещание заканчивается и мы с Майко отправляемся паковать дорожные чемоданы и покупать билеты на Токийский экспресс. Четыре часа, дамы и господа, и вы в Токио.
В дороге было не скучно, Майко умудрилась заснуть у меня на плече и даже слюней напускала. Подложил ей салфетку. Умильно то, что Майко — маг-метаморф и в своих разных ипостасях может людей на части рвать и автомобилями кидаться, а вот сейчас — как беспомощный котенок у меня на плече спит. Для полного сходства ей осталось только в клубочек свернуться. Вот интересно, думаю я, когда она наращивает мышечную массу и укрепляет кости, материал для этого — она тоже из карманного измерения берет? Или все же существует Пространство Магии, общее для всех магов? И следующий вопрос — если она может брать материал откуда-то, то (теоретически) может и сбрасывать туда же свою массу. При необходимости. То есть — она может становиться не только больше, но и меньше? Никогда не видел, чтобы она… хотя, стоп! Как-то раз я видел, как она в меня перекинулась. Я ее меньше во всех планах — и мышц меньше, и … гхм, жировых отложений… а она — мгновенно перекинулась. Значит — может. Хотя я спрашивал насчет преображений в животных, — ответила отрицательно. Думаю, что это запрет на уровне сознательном, а не физический закон. Если раскачать эту способность, то Майко и в комара сможет преобразится… хотя с точки зрения научной это не совсем преображение — это будет выглядеть, как перекачка большей части ее массы в карманное измерение, оставив тут небольшую часть в виде комара. В свою очередь, это означает, что прихлопнуть этого комара газеткой тут не получится, ведь это только часть тела Майко. Если вдуматься, получается, что где-то в Пространстве Магии сейчас находится гора мышц, костей и прочих материалов и все это — часть ее тела. А Майко тут — всего лишь верхушка айсберга, проекция большого тела на это измерение. Что-то вроде тени на шелковом экране театра теней. Наверное, мы никогда не увидим истинного тела Майко, во всей его красе… хотя кто знает.
— Приехали уже? — завозилась Майко на моем плече, подняла голову и протерла заспанные глаза, продолжая поражать меня своей милотой прямо в сердце. Вот как в одном человеке может уживаться и «Майко крушить и ноги отрывать» и вот эта милая, заспанная девушка, трущая свои глаза рукой, словно кошка — лапкой?
— Майко! — говорю я, вдохновленный идеей, вдруг пришедшей в голову. — А ты ушки отрастить можешь?
— Ммм? Уши? А зачем? На, вот… — ее уши удлинились и через секунду я глядел на юную эльфийку, которая ехала на соседнем кресле в «Токио Экспресс».
— Я немного не об этом… но и так тоже хорошо. — киваю я, наслаждаясь зрелищем. — Не приехали еще, спи.
Майко кивает и снова погружается в сон, а я достаю блокнот, в который я записываю важные идеи и проекты, цели и задачи, поставленные перед самим собой в этом суровом и беспощадном мире. То, что помогает мне жить, несмотря ни на что. Перелистываю страничку, нахожу заголовок «Обязательно сделать!!!» — с тремя восклицательными знаками, записываю новый пункт.
Тридцать второй. Переспать с эльфийской девой. После написания — немного колеблюсь, кошусь на Майко, которая снова пускает слюни мне на плечо, посапывая во сне. Уши она не убрала и сейчас выглядит как вылитая Элберет Гилтониэль, только не худосочная, а как полагается девушке, которая прыгает с ветки на ветку в своем лесу, с луком наперевес — с фигурой, которая сошла с полотен Бориса Валеджио и Паоло Сеприери. С массивными и упругими грудями, которые упираются мне в руку, с бедрами, которые прикасаются к моим. Настоящая Гилтониэль, да. Провожу карандаш вверх, до пункта «Кошкодевочки!» — и обвожу его дважды. Есть надежда.