о смотреть, ты еще маленькая!). После того, как мама избила ее, она потащила ее к психологу, и психолог сказал, что этим нельзя заниматься просто так, что это — только взрослым и только после свадьбы и только с одним человеком. И что у нее моральная травма, но «пенетрации не было», поэтому мама не сможет заявить в полицию. На взгляд Джин никакой моральной травмы у нее не было, но слова о свадьбе она запомнила. Все остальное, поняла она — можно. А это — только после свадьбы. Почему психолог не сказал маме что нельзя бить Джин кожаным ремнем — осталось за пределами ее понимания, но вскоре мама и папа помирились и все стало как прежде. У них. А вот Джин мама проходу не давала, постоянно придиралась и норовила то пнуть потихоньку, то за волосы оттаскать. Тогда-то Джин и решила начать жить самостоятельно, благо у нее способность открылась. Решила — сделала. Но привычка, видя что разговор принимает неловкий или угрожающий оборот, встрять, отвлекая на себя внимание — осталась.
— Что? — хмурится Иошико, а Чепу сияет улыбкой от ушей до ушей и Джин вдруг понимает, что этот нескладный юноша может быть красивым… ну или хотя бы симпатичным.
— Классно я придумал, да? — говорит он. — Я же ее из вощеной бумаги сложил, а чтобы лапки и суставы в подвижности не потеряли — места сгибов обработал гелем.
— Гелем?
— Смазкой. А саму жабку в убежище письмом прислал от муниципалитета — как счет за воду. Никто и никогда не читает счета за воду. Ну разве что старички и бабки какие-нибудь. А у Сумераги в команде дедушек и бабушек нет — они все там красотки с такими вот… — Чепу показывает руками с «какими именно» формами все девушки в команде Сумераги, — ну кроме самой Сумераги. Говорят она потому и злющая, потому всех убивает ходит, потому что плоская как доска! Ай!
— Прекрати гадости про мою тайчо рассказывать! — говорит Иошико и еще раз, угрожающе, поднимает ладонь над головой Чепу.к — Все у нее отлично. Везде. Для… ее положения.
— А я тоже слышала, что Сумераги-тайчо — плоскодонка. — задумчиво говорит Вереск и поворачивается к Иошико: — Йо-нээсан, это значит, что у меня тоже есть шанс на гарем, когда я вырасту?
— Что?!
— Конечно есть! — утешает Вереск Джин, садясь на корточки, так, чтобы ее голова была на уровне головы ребенка и гладит ее по волосам: — размер твоего гарема не зависит от размера твоей груди. Меня, кстати, зовут Джин и я кохай Читосе-нээсан.
— И моя хорошая подруга, — кивает Иошико, — прошу любить и жаловать. Чепу, чтобы не смел клинья подбивать! Она еще…
— Меня зовут Джин и я — совершеннолетняя. Я практически уверена в этом. — выпрямляется Джин и склоняется в формальном приветствии. — И я поклонница твоей искренней страсти к познанию мира. Я обожаю порнушку и тоже хочу узнать про родинку на груди у Акиры-сан. В прошлый раз в онсэне я почти разглядела, но сестренка Читосе вытащила меня и заставила ехать с ней в ночной магазин.
— Ээээ… — сказал Чепу, глядя на нее заметно округлившимися глазами.
— Здорово! — закричала Вереск и подпрыгнула в воздух. — У Чепу теперь тоже будет невеста! А что такое — порнушка?
— Это…
— Так! Прекратить мне ребенка тут портить! Вы двое и так уже испорчены! Джин, если ты совершеннолетняя, то Чепу — еще нет! Ему и четырнадцати нет!
— Через месяц будет! — возмущается покрасневший Чепу.
— Не собираюсь я никого портить, — возмущается Джин, — мне Читосе-нээсан сказала, чтобы я никого тут не портила.
— А жаль… — тихонечко вздыхает красный Чепу, но его все слышат, и он краснеет еще больше, — а давай я тебе бумажного скорпиона или там стрекозу сделаю?
— Давай! — соглашается Джин и Чепу склоняется над столом. Уверенными движениями он складывает белый лист бумаги и вот на плоскости обычного столового стола уже топчется белый бумажный скорпион.
— Ух ты… — говорит Джин, глядя как скорпион марширует по столу, обходя канцелярские принадлежности — нож для резки бумаги, коробки с карандашами и скрепки.
— Первые скорпионы у меня долго не держались, у них суставы слабенькие были. — жалуется Чепу. — Конечно в паре с Вереск мы что угодно можем, но тогда они в подвижности теряют. А теперь я суставы с двойной оберткой делаю, независимые части и ничего не перегибается. Я ему еще вот, — он с гордостью показывает на хвост бумажного насекомого, откуда торчит стальное острие, — из канцелярской кнопки жало сделал.
— Круто, — говорит Джин, — только видно, что он бумажный… а если вот так. — она делает жест рукой и бумажный скорпион преображается в настоящего, крупного, черного, с волосатыми клешнями и угрожающе оттопыренным жалом.
— Аааа! — вскакивает на ноги Вереск. — Джин скорпиона оживила!
— Как это у тебя… — шепчет Чепу, приглядываясь к насекомому на столе.
— Это иллюзия. Маскировка светом. Сумераги-тайчо зовет это «масконом» — маскировкой путем замены отражающихся лучей. Мы не видим сам объект, — поднимает палец вверх Джин, вспоминая что говорила Сумераги по этому поводу и копируя ее манеру поучать окружающих, считая себя непоколебимо правой и вообще «самой мудрой девчонкой в комнате», — мы видим только лучи света, отразившиеся от его поверхности. Бумага — белая, уровень ее альбедо чрезвычайно высок и мне не составляет труда уменьшить интенсивность света, потому что Императорский скорпион — черный и он практически не отражает свет. Вот сделать наоборот — скажем из черного объекта белый — уже сложнее. — Джин не стала говорить, что и в этом случае она бы справилась, попросту взяв свет из «измерения магии», потому что и сестричка Читосе и Сумераги-тайчо убедительно просили ее об этом не распространятся. Вон, говорила ей тайчо, привычным жестом поглаживая подбородок, — погляди на Сакуру-тян. Вот уж про кого никто годами ничего и подозревать не мог. Умеешь считать до десяти — остановись на восьми. Хотя Сакура-тян вообще делает вид что считать не умеет.
— Круто! Ты такая… крутая. — говорит Чепу и отводит взгляд в сторону.
— Ты стрекозу обещал показать. — напоминает ему Джин.
— Ах, да. Но тут скотч понадобится… ага, вот. — Чепу наклоняется над столом и начинает что-то мудрить с листом бумаги, ножницами и рулоном скотча.
— Вот когда я вижу как он работает, то прямо удивляюсь, — говорит за спиной Джин Иошико, — он просто гений какой-то. Но стоит ему рот открыть и охота сразу ему по голове дать.
— Йо-нээсан, не надо братика по голове бить, — вступается Вереск, — он еще с прошлого раза слегка заикаться стал, а ну как ты ему что сломаешь?
— Сломаем — починим, — пожимает плечами Иошико, — что ему будет.
— Вот! — Чепу поднимает руку и на его ладони сидит, поводя белыми крыльями — бумажная стрекоза.
— Не всегда с первого раза получается. — говорит Чепу, видя, как стрекоза начинает перебирать крыльями: — может и не взлететь… потому что… — и тут стрекоза легко взмывает с его ладони в воздух. Джин с восторгом глядит, как стрекоза описывает круг под потолком и с размаху втыкается в вентиляционную решетку, застревает там на пару секунд и падает вниз бесформенным комком бумаги.
— Эх, — машет рукой Чепу, — потоки воздуха от вентиляции наверное. Или запах из кухни ее привлек.
— А что еще можешь?! — спрашивает Джин. — У тебя круто получается!
— Да я все могу. — надувается от важности Чепу. — Мне только бумаги надо и чтобы руки не устали.
— А как ты можешь глазами своих жабок смотреть? — интересуется Джин. — Покажи?
— Да ничего особенного, — говорит Чепу, — просто… смотрю и все.
— Но ведь другие не могут смотреть глазами твоих жабок, верно? — спрашивает Джин и Чепу кивает.
— И как тогда ты докажешь Шлендре, что видел родинку Акиры-сан? — рассудительно замечает Джин, — это получается она тебе на слово должна поверить?
— Шлендра не поверит, — огорчается Чепу, — об этом я не подумал.
— Ага! Смотри! — Джин разводит руками и между ее ладоней в воздухе появляется изображение, сперва размытое, но потом — более четкое. Словно экран телевизора повисает в воздухе. На экране — лицо Чепу, вид снизу, со стола. Чепу смотрит вниз, на стол и видит там своего бумажного скорпиона.
— Вид из его глаз, — говорит Джин, — угол обзора сто двадцать градусов. Если не хватит — пусть жопу свою повернет к объекту наблюдения. Срок действия экрана — двадцать четыре часа. Могу и дольше сделать… если необходимо.
— Класс! Это ж я могу…
— Да! Функция записи видео! Потом все равно придется на камеру записывать, но в течении срока работы — можно проматывать туда и сюда, искать интересные моменты. На, держи. — Джин посылает экран по воздуху и тот останавливается перед Чепу. Чепу вопросительно смотрит на нее.
— Управление такое же как и на любом видеомагнитофоне, только это — оптическая иллюзия. — пожимает плечами Джин. — В следующий раз, как соберешь разведывательного дрона, — ты сперва со мной посоветуйся, а мы уж вместе материал найдем. Ай!
— Никаких разведывательных дронов в моей душевой, — решительно произносит Иошико, — и вообще, зря я тебе с собой сегодня взяла. Чует мое сердце, вас двоих нельзя было знакомить.
— Никаких разведывательных дронов в твоей душевой, — послушно кивает Джин, потирая макушку, — поняла.
— Слава Аматэрасу. — вздыхает Иошико. — Вереск, пошли к Шике сходим, надеюсь эти двое за это время ничего не учудят. Джин! Ты за старшую, имей в виду. — и Иошико с Вереск под ручку — удаляются. Глядя как за ними закрывается дверь Джин поворачивается к Чепу.
— А твои бумажные фигурки могут сами создавать бумажные фигурки?
— Что? — глаза Чепу опять принимают округлые очертания.
— Ну смотри, ты же сам говоришь, что у тебя руки могут устать. А так ты бы мог создать несколько фигурок, которые бы делали за тебя фигурки и это освободило бы тебе руки для исследовательской деятельности.
— Исследовательской деятельности?
— Да. Это так называется. А то все называют нас извращенцами, а мы — исследователи! Кстати, а у тебя еще вощенная бумага есть?
— Д-да… оставалась вроде…