рничные, а твой отец — тиран и самодур. Сейчас, погоди, я тоже… — она отшагивает в сторону, картинно потупливает взгляд, ставит ноги вместе и обозначает аккуратный официальный поклон.
— Не стоило обращать ваше внимание на столь ничтожную особу, как эта девушка, которая просто идет в магазинчик, чтобы купить себе еды, дабы в этот августовский денек не умереть с голоду. — говорит она и распрямляется: — ну как?
— Очень. — оцениваю я: — просто красотка-горничная из вечерней дорамы.
— Ага. — улыбается Камико: — я в магазин иду, брат-бака опять домой не пришел, наверное в салоне пачинко зависает или к своей несносной Аки уехал. А у меня дома поесть нечего.
— У меня тоже. — отвечаю я и мы начинаем идти вместе: — сестренка Нанасэ уехала, а в холодильнике ничего нет.
— Да, осенью одиночество особенно плохо переносится. — говорит Камико и осторожно стреляет глазками в мою сторону. Я настораживаюсь. Мысль о том, что Камико сейчас кокетничает — отметаем как неорганизованную, сам видел ее парня в кожаной куртке и на мотоцикле.
— Мы же с тобой соседи, Синдзи-кууун. — тянет Камико, прикладывает палец к подбородку: — Как же там было? А… вот — Осени поздней пора. Я в одиночестве думаю: «А как живет мой сосед?»
— Это Басё? — спрашиваю я, поддерживая разговор об осени и поэзии.
— Да, великий поэт совершенно правильно сказал, что соседи должны думать об одиночестве своих соседей. Тебе не одиноко этой осенью, Синдзи-кун?
— Хм… одиноко? — я вспомнил последние две недели сумасшедшего драйва, ежегодные Императорские, сестричку Нанасэ, Вечно Молодую Луну, маньячку Джин в подвале заброшенного завода, Акиру, которая сварила карпов кои в пруду Джиро-сама и …
— Нет, пожалуй, мне не одиноко. — заверил я Камико: — у меня все в порядке с этим.
— Вот и хорошо… — мы наконец дошло до магазинчика и я открываю дверь, пропуская разноцветную девушку вперед. Захожу сам.
— Ара-ара… — раздается низкий женский голос, тембр которого может вогнать в краску даже взрослого семейного менеджера среднего звена, а уж у подростков он просто массово вызывает кровоизлияние в нос… или куда там еще.
— Кто пожаловал в мой скромный магазинчик. — продолжает бархатный голос Иное-сан, которая складывает руки на груди, с нескрываемым удовольствием наблюдая как Камико немного краснеет: — сама Камико-сан, которая потерялась на неделю! И с ней вместе — наш сердцеед и Султан тринадцатой школы Синдзи-кун! Никак твой гарем пополнился на ещё одну, разноцветную единицу?
— Неправда, Иное-сан! — говорит Камико: — у меня парень есть!
— А этот твой Кинтаро — бездельник и лоботряс. — машет рукой Иное: — ничего из него путного не получится. А у Синдзи-куна такие красотки в гареме. И богатые. Они ему за ночь по пять миллионов иен платят.
— И вам здравствуйте, Иное-сан… что?!
— А это не так, Синдзи-кун? — Иное облокачивается на прилавок и я мельком отмечаю что у нее очень даже формы… и не об этом сейчас надо думать! Чертовы гормоны, мешают даже обычному общению.
— Нет конечно! — отрицаю я факт оплаты моих постельных стараний. Никаких денег, сплошная любовь.
— А сколько тогда? — уточняет Иное: — десять миллионов? И что в тебе такое есть, Синдзи-кун, что сама Акира-сан считает себя твоей старшей женой?
— Сама Акира-сан?! Та самая Акира?! — округляет глаза Камико: — а я его пыталась спросить, даже хокку о одиночестве, осени и соседе прочитала, а он не понял!
— Великий Басё. — кивает Иное: — помню, помню, как же. Но ты, Камико-тян, плохо его знаешь. Синдзи-кун у нас намеков не понимает, он в аварию попал и с того момента у него соображалку отшибло напрочь. Уж я ему сколько намеков делала, а он — ни в какую. Видимо, прямо надо уже говорить, да, Синдзи-куууун?
— Иное-сан. — вздыхаю я: — хватит издеваться над обычным школьником. Вы же слишком красивая и уверенная в себе женщина, а я просто пришел купить покушать.
— Да… и я тоже, между прочим! — говорит Камико: — но про гарем Синдзи обязательно выслушаю!
— Ара-ара… так вы проголодались вместе? — на слове «проголодались» Иное-сан мастерски играет бровями, посрамив Джима Керри в его ранних комедиях.
— Иное-сан! — Камико мотает головой: — да не было у нас ничего. Я ему хокку прочитала и все!
— Хокку бывают разные, дитя мое. — кивает головой Иное: — например то секретное хокку, которое Басё написал своей любовнице, известной под псевдонимом Кику. Говорят, что она была Императрицей Поднебесной, но ничего не смогла сделать со своими чувствами к японскому поэту, когда прочла эти строки. И с тех пор это хокку хранится в строжайшем секрете, потому что любая девушка, или мужчина, которым прочитают эти строки — немедленно влюбляются друг в друга.
— Серьезно? — глаза у Камико вспыхивают интересом, а я вздыхаю и иду выбирать себе что-нибудь покушать. Лапшу заварить, например. Или готовое бенто купить.
— А как по-твоему этот сморчок Исао смог такую красотку как Аки приворожить? И они лучшая звездная пара вот уже десять лет! Или например — Мики и Мина из этих ваших молодежных …
— Ой! Неужели «Айдолы Токио»?! Но они же обе девочки?
— А по-твоему заклинание в хокку действует только на смешанные пары? Кому прочитаешь — тот и влюбится! — продолжают говорить за спиной, а я стою перед полкой, и не могу выбрать себе пачку лапши — то ли взять острую, то ли нет. В конце концов беру острую — мы же смелые люди, надо бросать вызов себе и своему желудку. Беру еще два бенто — на случай, если Юки все же вернется сегодня, а Читосе — нет. Потому что, если Читосе вернется (вернее — когда она вернется) то в доме все сразу откуда-то появится, на плите забулькает суп или карри, а по комнатам расползётся аппетитный запах ее готовки.
— Всего десять тысяч иен и это хокку — твое! — убеждает за спиной Иное-сан: — просто прочти объекту и все! Любовь на всю жизнь. Ну или на две недели. Гарантия на две недели, а там уж от тебя самой зависит. Нужно будет работать над отношениями, милочка, тут ты не в сказку попала.
— Маловато как-то две недели. — сомневается Камико: — а подольше есть?
— Ты какая! Зато эти две недели — с кем угодно. Хоть с самим Майклом Ие, тебе только через охрану пробиться и прочитать!
— И главное — ему прочитать, а не охране. — добавляю я, выкладывая на прилавок свою добычу — два пакета острой лапши, два бенто, четыре баночки газировки и маринованную редьку.
— Ужин холостяка. — говорит Иное, глядя на мои покупки: — а что, Акира-сан тебя уже бросила? Потому что ты бабник и за всеми подряд волочишься, а она — уважает себя и не позволит с собой так обращаться? Она наконец-таки поняла, что горбатого могила исправит? А что твои младшенькие жены? Хотя — не говори, я и так знаю. Нынешнее поколение и готовить то толком не умеет, не то что мужа накормить. Эх, молодежь… — она споро пробивает покупки и я расплачиваюсь за них.
— Да пошутила в прошлый раз Акира-сан. — говорю я, забирая пакет с покупками: — вы сами поглядите, где она и где я. И вообще, у нее… есть кто-то уже.
— Так-то я слышала, что Акира-сан сейчас с Сумераги-тайчо вместе. — кивает Камико: — у них же там гарем! Вернее у нее, у Сумераги-тайчо. А вы слышали, что Сумераги-тайчо на самом деле не человек? Она — Верховное Существо, чьей аватарой и является эта плоскогрудая…
Я открываю дверь и выхожу из магазина. Вдыхаю свежий воздух и думаю о том, что осталось еще немного и полетят оранжевые листья на мостовую. Напротив магазинчика стоит мощная спортивная машина. На капот машины опирается Читосе, сложившая руки на груди.
— Тебя жду. — отвечает она на мой невысказанный вопрос: — садись. — и я сажусь на пассажирское сиденье. Из магазинчика выскакивает Камико и оглядывается, в поиске.
— Твоя знакомая? — спрашивает Читосе. Киваю. Камико не находит меня взглядом и возвращается в магазинчик — поговорить о Сумераги-тайчо, прикупить у Иное-сан «то самое секретное хокку» и обсудить общих знакомых.
— Чего я тебя искала. — говорит Читосе и хмурится: — Саша нашла таки его.
— Так. — говорю я, подражая Акире с ее неизменным «так»: — кто такая Саша и кого нашла?
— Саша — это поисковый ИИ, который я в сеть запустила. — говорит Читосе и трогается с места, плавно, без рывков, на которые так горазда Майко: — я ее так назвала. И, кстати, зря Акира скандалит, никакой угрозы от Саши нет. Она еще пока и недоразвита, ей надо вырасти, но она лояльна и слушается только меня.
— Это-то Акиру и пугает. — бурчу я про себя, но Читосе не обращает внимания.
— И кто такой он? — уточняю я: — понятно, что Саша — твой ручной ИИ, с помощью которого ты тоже можешь захватить мир, после того, как его один раз уже захватит Великий Повелитель Роя.
— Кто?! А… ты про Чепу. А чего, нормальный такой будет властелин мира, не лучше и не хуже других. — пожимает плечами Читосе: — такой же как и все. Но я не об этом.
— О чем?
— Саша нашла того, кто девочек калечил. — говорит Читосе и костяшки ее пальцев, сжимающие руль, белеют.
— А мы инквизицию уже попросили помочь. — невпопад отозвался я.
— Лишним не будет. — кивает Читосе, немного ослабляя хватку: — проверим, чтобы все было … точно.
Глава 30
На моем столе раскиданы документы и копии газетных вырезок из «Вечернего Сейтеки» двумя годами ранее. В воздухе витает аромат карри, Читосе суетится у плиты, так как она «не может видеть, как люди портят себе желудок этой гадостью» — это она про лапшу быстрого приготовления. Нормальная кстати лапша, местного бренда, зря она так.
Я перебираю газетные вырезки. «Вечерний Сейтеки» является зеркалом души нашего города и все мало-мальски достойные соседского уха сплетни — собираются и конденсируются на последних двух страницах этого достойного образчика желтой прессы. На первых страницах вы, конечно, ничего такого не встретите, там все про выборы мэра, про борьбу партий в парламенте, про общемировые тенденции и новые законопроекты о запрете вылова рыбы в десятикилометровой зоне, забастовке рабочих на фабрике бумаги и прочее. Но на последних двух страницах — бывает всякое. И сейчас я держал в руке газетную вырезку за сентябрь позапрошлого года, заголовок которой гласил «Загадочная смерть в Сейтеки!», тут же была фотография начальника полиции с чрезвычайно удивленным видом, смотрящего в камеру. Статья под заголовком начиналась со слов «Душное подземелье старого заброшенного бетонного завода…»