Есть джиу-джитсу и все эти ребята, для которых бой только начинается тогда, когда для всех он уже считается законченным. Они так этим гордятся, мол линия Омега, вы все лежите на спине, противник стоит над вами — все, вы проиграли. Но не мы — говорят они, для нас все только начинается. Это те самые ребята, которые при виде соперника могут сразу на спину упасть — им так комфортнее. И нет, их и пнуть толком не получится и заломать, навалившись сверху и попытаться усесться, и навалять им руками — только хуже выйдет. Они умеют извернуться, не дать себя ударить и в конце концов словно удав — удушить, вырвать сустав из суставной сумки, взять на болевой и так далее. О чем говорит эта техника? Казалось бы — бои без правил? Нет. Бои с правилами. Один на один. В ограниченном пространстве, без применения посторонних предметов, даже в определенной одежде и без обуви. Представить себе мастера такого вот джиу-джитсу в уличной драке а-ля Брюс Ли и сорок разбойников — не выйдет. Он начнет ломать одного, а второй ему по голове кирпичом и все.
И есть кравмага — боевой стиль, разработанный израильскими спецслужбами. Тот самый «ультимативный», приспособленный к современному бою — с применением автомата, пистолета, ножа, каски, ремня в автомобильном кресле, тяжелых ботинок, против нескольких противников и так далее. Зная технику этого стиля сразу понимаешь и условия в которых он разрабатывался — и они чем-то похожи на условия в которых рождалось традиционное каратэ. Кравмага своими приемами и способами ликвидации противника словно говорит нам — кругом враги, нет времени миндальничать, действовать надо быстро и жестко, даже жестоко. Вбей кости переносицы прямо в мозг, вырви глазное яблоко, сломай колено, лишай врага жизнедеятельности, удар, удар, удар. Кравмага — это современное каратэ, как бы это странно ни звучало. Как говорят сами адепты — это не стиль, это способ жизни.
Так о чем же может сказать нам такое искусство обезвреживания противника как БТО? Кто-нибудь когда-нибудь слышал об этом? Я — нет. И способ, которым хрупая девушка Мария Сантос, скромная служащая государственного департамента в два счета сложила на землю и скрутила его же ремнем нашего майора ЕИВ Инквизиции — мне незнаком. Она словно слегка подтолкнула его в одном направлении, туда, куда он и намеревался идти, и тут же — изменила это направление, просто коснувшись его, подправила это движение бедром, предплечьем, заставила его застыть в нелепой позе, словно бы танцуя какой-то модернистский танец из пьесы импрессионистов, которые эпатируют публику нелепыми жестами. В этот самый момент Такаги-сан ничего не мог сделать, он был слишком занят попыткой сохранить равновесие, знаете, бывает такой момент, когда вы словно зависаете на секунду, балансируя едва-едва, такое случается на ровном месте, потеря баланса, проскользнула нога, ступенька оказалась чуть ниже, или наоборот — вы задели непредвиденное препятствие. Вспомните это мгновение — эта секунда, когда вы беспомощны, хотя никто вас не держит в захвате, никто не бьет вас, нет болевого приема — вы сами не можете ничего сделать с инерцией тела и своими первобытными рефлексами — удержать равновесие. На какое-то время организм перехватывает управление, чтобы сделать так, как ему кажется нужным — и на это самое время вы беспомощны и не управляете своим собственным телом. Чем-то похоже на айкидо, но айкидо более прямолинейно и часто действует на уровне грубой инерции тела, а вот так… чтобы так справляться со своим противником… Нет, я видел подобное, но только раз и только один человек в мире мог так сделать. Сам Морихей Уэсиба. Он мог просто сместив центр тяжести в сторону — уронить удерживающих его за плечи четырех восьмидесятикилограммовых дзюдоистов, обладателей черных поясов. Он мог, практически не прилагая усилий — вывести из равновесия и уронить практически любое количество противников. Говорят в конце своей жизни великому сенсею уже не было необходимости даже вставать, чтобы сокрушить противника.
И это — очень значимо. Сам Морихей Уэсиба говорил что его искусство — это путь любви. К себе и к своему противнику и что задачей айкидо является остановить агрессора, не причинив ему излишних повреждений. БТО — бестравматическая оборона — имеет похожие корни. Современное, изящное, рассчитанное на крайне высокую координацию и хладнокровие пользователя, но со странной фиксацией на непричинении вреда и боли противнику. Мы тут отвыкли от такого, нам тут тычок в горло, чтобы заставить задыхаться и умереть от асфиксии — за здрасьте. Мелочей не бывает, и я сразу же понимаю, кто такая Мария Сантос и как с ней разговаривать.
— Вот мы и увиделись снова, Мария-сан. — говорю я, обозначая поклон. Сбоку ко мне вдруг прижимается Кикуми и я чувствую, что за время нашей с ней разлуки — она очень даже выросла в определенных местах. Вот до чего у некоторых удачная генетика, думаю я, у кого-то все в живот уходит, а кому-то везет. Мария кидает на Кикуми и меня оценивающий взгляд, и я вижу в этом взгляде расчет траектории, просчет вероятностей и оценку ситуации. Видимо, приняв решение — она расслабляется и вздыхает, опуская плечи.
— И вам здравствуйте Сумераги-тайчо. — говорит она: — давно не виделись.
— Возможно я чего-то не понимаю. — пыхтит откуда-то снизу Такаги-сан: — и я рад, что все тут друг друга знают. Но не могли бы вы меня развязать, пожалуйста. У меня рука затекла. И нога.
— Если Мария-сан позволит. — говорю я: — я бы мог предложить сперва побеседовать. Потому что у нашей команды есть претензия и подозрения. И мы не сможем продолжать сотрудничество, пока не решим эти вопросы.
— Понимаю. — Мария смотрит на Кикуми: — думаю, мы могли бы продолжить в более уединенном месте, не привлекая излишнего внимания. У меня есть основания полагать, что меня ищут. А также… — ее лицо затвердевает: — сразу могу сказать, что в мои планы не входит сдача в руки правосудия… или вот этим — она кивает на ворочающегося у нее ног Такаги: — мясникам. Если эта вероятность присутствует, то я бы предпочла разрешить все сразу — здесь и сейчас. Единственная просьба — не вмешивать сюда Кикуми, она и так настрадалась.
— Я могу уверить вас, что выдача вас Такаги-сану или иным представителями властей пока не рассматривается нами в качестве опции. Более того в случае вашего сотрудничества я могу даже дать слово, что мы не выдадим вас. — говорю я и сзади едва-едва шевелится Читосе. Но и только. Она не понимает, она недовольна, она считает Марию-сан ответственной, но я вижу, что Мария просто защищает Кикуми. Может быть эта история глубже и тут налицо Стокгольмский синдром во всей его безобразной красе, но такое слово я могу дать. Даже если Мария-сан окажется тем самым маньяком — мы же никогда не собирались выдать его властям. Сами бы разобрались. Кстати, хорошо, что за моей спиной сейчас именно Читосе. Майко бы обязательно встряла, высказала свое мнение, да и Акира бы, наверное, выразила сомнение в выбранной линии поведения. Читосе — доверяет. Не понимает, не согласна, но — доверяет. Что непонятно — спросит потом, не при посторонних.
— Что же. — говорит Мария и одним движением выдергивает ремень, связывающий Такаги-сана, легко и непринужденно. Такаги-сан, кряхтит, встает на колено, Мария протягивает ему руку, чтобы помочь подняться, но он от помощи отказывается, бросив на нее недовольный взгляд.
— Давайте пройдем куда-нибудь, где можно поговорить. — говорит Мария и я с ней абсолютно согласен. Нам нужно поговорить.
— Ты можешь поехать с нами. — говорит Мария. В комнате становится прохладно, ночи все холоднее, а Читосе открыла окна, чтобы проветрить, уж слишком много сигаретного дыма в процессе объяснения выдал как майор Такаги, так и она сама. Такаги курит свои невозможно вонючие сигары, короткий огрызок от которой все еще дымится в пепельнице. Читосе и Кикуми уже ушли, потому что Кикуми пора спать, а идти спать одна она боится. На кухне остались мы с Марией и господином майором. Как выяснилось, Мария и Кикуми ехали в Сейтеки, потому, чтобы не терять времени — мы поехали в Сейтеки все вместе. И остановились у нас дома. Завтра, если ничего не изменится, в это же время Мария и Кикуми уже будут на борту контейнеровоза с поэтическим названием «Утренняя Звезда». В контейнере.
— С вами? — произношу я вслух, чтобы услышать, как это звучит. Мария работает на КОМКОН, Комитет по Контролю, вся эта разрекламированная служба тайного мирового правительства, а фактически — эдакий магический интерпол. Мария не вправе разглашать, она хотела бы сохранить тайну и все такое прочее, но у меня за спиной была очень недовольная Читосе и уехать из страны Мария могла бы только через наши трупы. А факт владения БТО означал что Мария-сан в жизни не станет умножать трупы без крайней на то необходимости. КОМКОН и его агенты — исповедники заповеди невмешательства и умеренного прогрессорства, такого плавного направления человечества в нужную сторону. На мой взгляд человечество если в чем и нуждается, так это в хорошем пинке, сделанном в нужном направлении, а не уговорах и плавных разворотах. Уговаривать и похлопывать по плечу — бесполезно. Но прогрессоры из КОМКОН считают, что насилие — это не выход. Где находится штаб-квартира этой организации, кто стоит во главе ее, каковы ее настоящие цели и задачи — никто так и не знает. Все что известно о Комитете по Контролю — это то, что он появился спустя двадцать лет и два года после манифестации миру Супермена, что КОМКОН никогда не навязывает свою волю ни правительствам, ни отдельным индивидам. Комитетчики в свое время помогли Южной Африке с ее термоядерным синтезом и ртутными реакторами, что конечно вывело Африку из средневековья в плане технологий, но только погрузило в междоусобную войну местных феодалов. Так называемый «золотой» рис, в котором есть витамины группы «А», и увеличенное количество белка, рис, который спас от голода всю Юго-Восточную Азию — тоже их рук дело. Предотвращение гуманитарной катастрофы в Мьянме в восемьдесят пятом, эвакуация беженцев из Вьетнама в семидесятых, з