р за угловым столиком в «Цветке гвоздики» вы могли увидеть Кейташи Вада, пьющего чай или сакэ, играющего в карты, или разговаривающего со своими людьми. А вторая причина сейчас доливала ему новую порцию сакэ в его о-теко. Мичи.
Да, Мичи. Кейташи ходил в гости к Мичи вот уже несколько месяцев, но пока эта крепость не сдавалась. «Ой, не надо, Кейташи-сан!», «Как я могу, Кейташи-сан!», «Только не туда, Кейташи-сан!». То есть все шло как надо, вплоть до последней стадии, когда победитель поднимается на башню и гордо устанавливает свой флаг над замком. С флагом как-то не получалось. Он уже знал как пахнет ее кожа, как мягка и упруга ее плоть, видел ее в первозданной наготе, но вот не получалось дойти до конца. Зараза.
И было бы что — обычная девка, звезд с неба не хватала и по внешности не топ-модель, а поди ж ты, — цепляет что-то. Он уже и в кино ее водил и в ресторан раза два приглашал, но нет. Динамо. Другой бы и рукой махнул, мол вон вокруг сколько, но не Кейташи, он умел терпеть и ждать. Можно сказать ключевые его умения. Он не был самым умным в своем потоке, не был самым сильным в секции каратэ, куда он записался в университете, не был самым жестким в группе молодых босодзоку, когда они разъезжали по ночному городу, распугивая редких прохожих звуками моторов без глушителей.
Зато он был самым терпеливым. Самым упорным. И пусть говорят, что сятэйгасира он стал только благодаря своему дяде Такеши, он-то знал верный ответ. Такеши-доно, не зря являлся советником у старого Джиро-сама, он не позволил бы дураку стать офицером гокудо, только потому, что он — его племянник. На самом деле с него и спрос был больше. Это кому другому с рук бы сошло, но ему — нет. Так что Кейташи не собирался отступать ни на войне, ни в любви. Потому и сидел вечерами в «Цветке Гвоздики», периодически заказывая себе сакэ, с тем, чтобы Мичи принесла новую бутылку и разлила по маленьким чашечкам о-тено.
— Ну смотри. — продолжил Змеюка: — Простота хуже воровства. Брр. То есть принцип Бритвы Оккама — если у явления есть простое объяснение, то это простое объяснение скорее всего — истинное.
— Угу. — обозначил что слушает Кейташи. На самом деле он смотрел вслед Мичи, уходящей к барной стойке.
— Вот, положим, иду и бац — вляпываюсь в собачье говно. То есть в субстанцию, похожую на собачье говно. Конечно, если бы я был такой ударенный в голову, как ты Кей, я бы предположил, что это шпионский аппарат, сделанный конкурентами, или спецслужбами, а возможно инопланетянами с целью добыть сведения или дискредитировать меня. Это, брат — сложное объяснение и потому неверное. А вот предположить, что если что-то выглядит как собачье говно, пахнет как собачье говно и если ты, мой брат по гокудо, вдруг решишь попробовать его на вкус — еще и по вкусу как собачье говно, то логично предположить что перед нами именно собачье говно. — сказал Змеюка. Интересно, подумал Кейташи, он даже пришепетывать перестал.
— А потому, брат мой, Кей, не придумывай себе сущностей сверх необходимого. Ничего тут загадочного нет. Сумераги-тайчо — это не креатура Старика Джиро, который вдруг решил поиграть на две стороны, это не тайные агенты отрядов Имперской Антимагии, не супершпионы, которые вдруг решили что-то тут нашпионить в нашей дыре. Это просто кучка местных суперов, которым повезло один раз. А вот такие как ты — и разносят все эти слухи про отряд боевых лесбиянок в бронелифчиках. И оргии всякие. Ну вот скажи, ты у нас часто суперов видел — часто между ними отношения завязываются? То-то же. А тут — прямо Три Космические Шлюхи снизошли на грешную землю, чтобы посеять между людьми семена любви. Поменьше мангу фантастическую читай и трахни уже эту свою Мичи, ей богу. — Змеюка закончил перетасовывать колоду и протянул ее Кейташи: — еще партию?
— Не, неохота чего-то. — оттолкнул колоду Кейташи: — лучше пойду, пройдусь.
— Ты чего, обиделся? Извини, брат, я про Мичи ляпнул не подумав…
— Да все верно ты сказал, просто… — в этот момент в зал вошел Здоровяк Дэйки, немного пошарил взглядом и найдя Кейташи, кивнул ему и подошел к столику.
— Доброго вечера, Кейташи-сама. — сказал он и поклонился: — проблема у нас нарисовалась.
— Опять? — поморщился Кейташи: — кто на этот раз? Этот придурок Джуничи? Пусть посидит в участке денек-другой, на этот раз я его вытаскивать не собираюсь.
— Нет, не Джуничи. — и Здоровяк Дэйки объяснил, что на третьей улице, там где стоял все эти мелкие закусочные и лавочки — там появилась новая лавка. И не платит. Сперва Кейташи был в недоумении, ну не платит и не платит, пойдите и разберитесь, поговорите с торговцем ласково, сперва без мордобития, а по понятиям. Потому как ставишь лавку на этом месте — будь добр с людьми посоветоваться, поговорить, да со всем вежеством. Как и положено в Сейтеки. А что до денег — так и деньги то небольшие, но тут уж принцип важен — если кто один платить не будет, так и до анархии недалеко. Вы ж сами все знаете, что тут сложного? Обычная же практика — сперва миром поговорили, да авторитетных людей в пример поставили — все же платят, и ты плати. Равные условия для конкуренции так сказать, все по Адаму Смиту. А то все платят, а ты не будешь — непорядок. Вот, а потом уже — начинать клиенту объяснять что неправ, ежели не доходит до него. Зачем Кейташи в курс ставить, морду торговцу набить не можете?
Но Здоровяк Дейки продолжил — на лавочке нового торговца паучок висит. Сумераги-тайчо. И говорит торговец, что его, дескать сама Сумераги-тайчо защитит, а вы, вместе со своим гокудо, со своим Джиро, старым крокодилом, да … в общем идите уже. Непорядок. А старый Джиро всем сказал чтобы на Сумераги-тайчо не рыпались без нужды, дескать подождем, да они сами сгорят, молодые да ранние, но дури у них много, вот сами себя и погубят, а Джиро-сама только упавшие финики потом соберет. Приказ у них то есть. Так бы мы, конечно, чего ж морду то торговцу не помять, дело-то нехитрое, но вы сами, Кейташи-сама, говорите, что дисциплина нас от животных отличает, вот мы и … к вам, в общем за советом.
— Знаешь что? — сказал Кейташи, выслушав Дэйки: — а пожалуй пройдусь ка я с вами. Тодзи!
— У? — поднял голову Змеюка.
— Мичи привет передай. Я свежим воздухом подышу. Не хочешь подразмяться?
— Не, я пас. Там для меня все равно ничего не останется. Ты, да эти вон, с Дэйки. Вы главное не убейте там никого.
— Хе. Переживаешь, за меня, Змеюка? — и не дав ему ответить, Кейташи направился к двери. У дверей «Цветка Гвоздики» переминались с ноги на ногу крепкие молодцы — пятерка Здоровяка Дэйки.
— Ну, показывайте, где тут борзые торговцы живут. — сказал Кейташи, обменявшись с парнями рукопожатием.
— За нами, босс. — и они пошли по вечернему городу, распугивая прохожих, попадавшихся навстречу. Кейташи шел и думал, что Змеюка неправ, потому что эта команда Сумераги-тайчо — она же не из воздуха возникла, туда и Акира-сан перешла, правая рука Джиро, ныне «Огненная Сестра» и по слухам — любовница Сумераги. Да хрен с ним со слухами, когда она с Джиро была — каждый второй считал, что старик ее по ночам пялит, не в слухах дело. Главное то, что она — перешла. Предала. Законы тэкия нарушила, в священную чашу оябуна плюнула, хотя клялась на крови, что не предаст никогда. Ладно эта, вторая которую Джиро-сама иногда привлекал — наемница она и есть наемница, но Акира-сан. Он вспомнил ее холодное отстранённое лицо, когда Акира-сан разводила руками в стороны и на месте ее противников выросло ревущее пламя. Адский столб ревущего пламени.
Некоторые в гокудо, кто не знал толком, а поболтать был горазд, — считали, что Акира-сан что-то вроде игрушки старого Джиро — как и Джун-сан, второй его помощник, но Кейташи однажды видел ее «Инферно» в деле. Да что там видел — он потом остался на месте, с приказом зачистить следы, и никогда в жизни он так не боролся с приступами рвоты, как когда собирал прогоревшую человеческую плоть в мусорные пакеты. Пахло жареным мясом, самое чудовищное — что пахло вкусно, как будто свинину пожарили. После этого Кейташи еще неделю мясо есть не мог.
Нет, Акира-сан — монстр во плоти и было хорошо, когда этот монстр был на нашей стороне. Но что могло заставить этого монстра предать свою семью? Свою гокудо? Своего оябуна, который относился к ней как к родной дочери? Нечисто тут дело, Змеюка, вот что. Не могла она так просто — раз и на сто восемьдесят градусов. Это тебе не работу поменять, тут последствия пострашнее будут. Вот давай применим тут Бритву Оккама, а Змеюка? — подумал про себя Кейташи, идя за широко шагающим Здоровяком Дэйки и наслаждаясь прохладным вечерним воздухом.
Да, подумал он, давай применим. Самое простое объяснение, да? Считать, что Акира с самого начала была шпионом Сумераги, а сама Сумераги годами взращивала месть к Джиро-сама — сложно. Думать, что Акира воспылала любовью к Сумераги, едва ее увидела — бредово. Полагать, что Сумераги запугала Акиру — тоже нет, та и сама кого хочешь запугает и смерти если и боится, то не показывает ни разу. А скорей всего — и не боится. Такого уровня маг уже давно через огонь, воду и медные трубы прошел. Значит только одно остается. Сумераги-тайчо — менталистка. Марионеточница. Вот потому-то, старик Джиро и не объявляет охоту ни на Акиру-сан, ни на Майко — эту наемницу из квартала. Просто потому, что они на самом деле не соратницы и партнеры Сумераги-тайчо, а заложники. Куклы в руках у умелого кукловода. Пешки на шахматной доске. Разменные фигуры для нее и как дочери для старика Джиро. Не позавидуешь. Кейташи проникся проблемами Джиро-сама и только головой покачал.
Нееет, подумал он, хорошо, что я кланом не руковожу, нафиг мне такие проблемы, я тут с ребятами просто отметелю торговца и все, никаких сложностей. А старик — молодец, головы не потерял, держится.
— Пришли. — остановился Здоровяк Дэйки: — вот… эта лавочка. — лавочка была как лавочка — бамбуковый навес и витрина, на которой были разложены безделушки и сувениры, за прилавком стоял пожилой мужчина с полноватым лицом.