– Брат, – остановившись в нескольких метрах, Михаэль опустил руки вдоль тела и крепко сжал кулаки, откуда яростными искрами вылетал огонь, падая на ковер и поджигая его. Бальтаза́р развернулся к мужчине и широко улыбнулся, ничем не выдавая своей сущности.
– Брат, – вторил демон, протянув руку правителю. Михаэль ухмыльнулся и вцепился в ладонь Бальтаза́ра. Последний закричал. Огонь правителя, словно гончий пес, накинулся на тело демона, обугливая плоть. Крепкая хватка не позволила твари освободиться и принять истинный облик, который мог бы помочь заглушить боль.
Священный огонь несет смерть каждому, кто познает его гнев.
– Я слишком долго терпел, брат, пришла пора платить за все смерти, которые на твоих руках. Пришло время расплаты за грехи.
Демон шумно вдохнул. Его тело содрогалось в агонии, но он нашел в себе силы спросить:
– Так ты… ты все знал?
– С самого начала. Ждал, когда же дойдет очередь до моей смерти, но ты все тянул и тянул. Боялся не справиться, Бальтаза́р? Ты для этого убивал неповинных чудовищ? Напитывал свое прогнившее нутро магией?
– Такова моя природа, правитель, – выплюнув последнее слово в лицо Михаэлю, демон протяжно закричал и вскинул голову. Его тело окутал огонь, словно в силки, с которого ошметками отлетала обуглившаяся плоть.
– Я здесь правитель, и я решаю судьбу своих подданных. Не ты, Бальтаза́р, запомни. Я мог бы простить что угодно в память о брате, жертвуя собой и даруя жизнь тем, кого ты уничтожил. Спасал и отправлял в Забвение потерянные с пути души, чтобы они переродились и смогли найти пристанище на земле, извлекая уроки из прошлого. Стал для них проводником. Но ты, как брат, должен запомнить, что есть вещи, которые я не могу простить.
Я с замиранием сердца наблюдала, как Михаэль начал что-то вырисовывать в воздухе ладонью, не выпуская руку Бальтаза́ра, от лица которого остались лишь обугленные кости. Яростно начав извиваться, демон вырвал собственную руку из суставов и побежал ко мне. В глазах его читалась ненависть. Но огненный круг, созданный Михаэлем, не дал этого сделать. Бальтаза́р заскулил и прижал к себе вывихнутую культю, с испугом наблюдая за тем, как из спины Михаэля вырвались крылья, заполнившие собой все пространство комнаты. Глаза мужчины горели первородным огнем, с рук слетали яростные искры.
– Селестия, пожалуйста, уйди к Алте́не. Я скоро вернусь, – мужчина сделал шаг к демону, который вжался в стену и тихо постанывал.
– Но…
– Селестия!
– Но огонь…
– Он не причинит тебе вреда. Уходи. Быстро.
Нагая, я выбежала из комнаты и хлопнула за собой дверью, удивившись, что звуков по ту сторону не было слышно. Стояла абсолютная тишина. Я побежала по коридору, забарабанила в покои Алте́ны. Девушка открыла дверь, протерла сонные глаза, но, увидев меня в таком виде, моментально затащила в комнату. Она молчала, за что была ей благодарна. Накинув на меня сорочку и уложив на кровать, подруга обхватила мое дрожащее тело руками и крепко обняла, поглаживая по волосам. Я тихо всхлипывала, прижав руки к груди.
Спустя долгие тягучие минуты раздался настойчивый стук. Я вздрогнула. Алте́на, встав с кровати, взяла из угла, где стоял камин, кочергу и открыла дверь и замахнулась кочергой, чтобы ударить.
На пороге стоял Михаэль. Темные круги под глазами, дрожащие руки в крови. Я вскрикнула, отвлекая внимание Алте́ны от мужчины – наверняка она надумала себе невесть что и теперь пытается защитить. Девушка медленно опустила железное оружие и обернулась, с недоверием посмотрев сначала на меня, затем на правителя, а после и вовсе отошла в сторону.
Встретившись со мной взглядом, мужчина неловко улыбнулся и распахнул объятия. Казалось, его нисколько не впечатлил поступок Алте́ны. Я помчалась навстречу, запрыгнула, обвив возлюбленного ногами за талию, и крепко прижалась, зажмурив глаза.
– С тобой все хорошо? – шепотом спросил мужчина, изучая мое лицо.
В ответ я кивнула и поцеловала правителя в уголок губ, попутно стараясь стереть с лица мужчины кровь.
– Берт?
– Он мертв. Его душу уже нельзя было спасти. Брат выбрал смерть, а не мою помощь. Добровольно.
Я смахнула ладонью слезы и услышала, как в дверь позади Михаэля постучали. На пороге стоял возлюбленный Алте́ны, услышавший, должно быть, наш разговор. Фи́липп свел брови на переносице, глядя на Михаэля. Между ними происходил негласный разговор, суть которого была известна только им двоим. Мы с Алте́ной переглянулись, но ничего не сказали. Лишь спустя пару минут мужчины отвернулись друг от друга, и возлюбленный подруги, одобрительно постучав по плечу правителя, прошел в комнату и крепко обхватил ее за талию, от чего та издала слабый писк от неожиданности.
Я наклонилась вперед и шепотом спросила:
– Он тоже дракон?
Михаэль усмехнулся и мотнул головой.
– Нет. Он вендиго. Некогда он был наемным убийцей у Аида, но в один момент решил жить земной жизнью, но только правителю Подземного царства это не понравилось. Он вырвал душу Фи́липпа и скормил мертвецам, обитавшим в озере Забвения. Мне от матери достался дар воскрешать мертвых, даже если их души не нашли покоя. Он снился каждую ночь, истерзанный, измученный, молящий о пощаде. Все это становилось похожим на безумие, пока дело не дошло до того, что я призвал кровную магию матери и не спустился в Подземное царство. Часть своей души вселил в одного из приближенных. Я слышал о коварстве Аида, о том, какие сделки он заключал, заставляя отдавать собственную душу на корм псам, чтобы исполнить заветное желание. Как правитель континента я не мог себе такого позволить, должен был подстраховаться. Спустившись в Подземное царство, встретил Харона, который помог мне осуществить переход по озеру Забвения, где терзались заблудшие души. На той стороне меня радушно встретил Аид, не раз акцентируя внимание на том, как похож на мать. Но я не повелся на его сладостные речи, а перешел сразу к делу. Я предложил ему обмен – жизнь пленника из снов на любой его каприз. К моему удивлению, бог быстро согласился, и мы заключили сделку. Он отдал то, что осталось от души Фи́липпа, и велел проваливать. Используя нить, связывающую с живым миром, я вернулся обратно на континент. Фи́липп стал обычным человеком, не считая того, что у него твердая кожа, которую не берет никакое оружие. Убить его можно только священным огнем. Но наши души и магия связаны, так что умереть друг сможет лишь тогда, когда мое сердце перестанет биться. Такое правило работает и в обратную сторону.
– Он… не съест Алте́ну?
Михаэль удивленно вскинул брови, затем заливисто засмеялся, от чего Фи́липп и дочь архонта уставились на него в недоумении.
– Конечно же нет… только если такое не по душе самой Алте́не, – Михаэль чуть сжал руками мои ягодицы.
– Они же увидят, – судорожно выдохнула я в губы мужчине и чуть поерзала в его объятиях.
– И что? Фи́липп видел меня голым, мне нечего стесняться.
Я ударила Михаэля по руке. Мужчина засмеялся, помахал Фи́липпу и Алте́не, пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты, потянув меня за собой и прикрыв дверь. Он бесшумно двигался по коридору, пока не остановился напротив своей комнаты, распахнув ее ногой. Я кинула короткий взгляд на дверь напротив, где наверняка можно найти обуглившиеся кости Берта, которые Михаэль не успел предать земле.
Зайдя в комнату, Михаэль направился в ванну. Осторожно поставив меня на пол, он вылил из ведер горячую воду в железную лохань, после чего присел на одно колено и опустил руки в емкость, сжав в кулаки. Спустя мгновение жидкость начала пузыриться, легкое облако пара заполнило все пространство. Встав, правитель протянул мне руку, приглашая. Я юркнула в ванну, села и блаженно вздохнула, почувствовав тепло. Михаэль снял штаны, бросил их в угол и залез следом, усевшись за спиной. Взяв кусок мыла, от которого пахло полынью и лавандой, потомок дракона обмакнул его в воду, после чего чуть наклонил мою голову назад, чтобы помассировать виски.
– Я могу привыкнуть и требовать мыть меня каждый день, – блаженно прикрыв глаза, чуть повела скрепленными в замок ладонями под водой, расплескивая ее по полу.
– Я готов делать для тебя все, что только захочешь. И не потому, что приказываешь, а потому, что люблю тебя.
Сердце пропустило удар и забилось сильнее.
– И я… и я тебя люблю.
Оставшийся вечер мы молчали. Михаэль смыл с себя остатки грязи, копоти и крови, помог выбраться из ванны, обтер и уложил в кровать. Устроившись рядом, мужчина крепко обнял меня и нежно поцеловал, после чего приложил ладонь к моему лбу. Небольшая вспышка янтарной магии окутала тело. Сон накатил лавиной, не позволяя бороться. И я впервые уснула в объятиях любимого мужчины, с которым мне нечего было бояться.
Глава 38Селестия
Готова ли ты пожертвовать собой ради спасения погибшей души?
Весь следующий день шел проливной дождь. Слуги перешептывались, что это Мериса плачет по своему сыну, которому была уготована такая судьба – стать жертвой собственной ненависти и непринятия того факта, что правителем континента стал его младший брат.
Я крепко держала Михаэля за руку, когда тело, закрытое в железном гробу, опускали в землю. Жрецы, облаченные в темные плащи до пола, с огромными капюшонами, скрывающими лица, выполняли свою работу. Лишь слова молитвы за упокой души приглушенно доносились до нас. Я вздрогнула, когда жрецы, закончив обряд захоронения, положили три букета синих роз. Шумно сглотнув, я попыталась унять дрожь, кинув быстрый взгляд на Михаэля в поисках ответа.
Непроницаемая маска, которую надел на себя правитель, не выдавала ни единой эмоции. Лишь его слабо подрагивающие руки говорили о горечи утраты. Берта похоронили рядом с матерью, установив надгробие в виде ангела. Михаэль знал о том, что брат одержим, знал, что заключил сделку с демоном, но не стал мешать, отрезвлять, отговаривать от идеи убить его. Михаэль выбрал смерть, лишь бы Берт был счастлив. Родная кровь убивала только тех существ, которые сбились с пути и которые готовы были пожертвовать всем, чтобы добиться желаемого. Михаэль избавлял их от страданий, предавая души священному огню, будучи проводником в Забвение.