– Можно?
Я сделал пару раз движение рукой и опустил ее вдоль тела, ожидая действий Касандры – она встала на колени и, облизнув нижнюю губу, обхватила член своей прохладной ладонью и, наклонившись, коснулась языком влажной головки. Я выдохнул через рот и осторожно забрал волосы феи назад, удерживая их между пальцев. Девушка начала водить ладонью по члену, посасывая головку. Я запрокинул голову назад и издал слабый стон, когда фея начала ускоряться. Сильнее сжал волосы Касандры и отвел ее голову, кончив на траву – фея продолжала водить ладонью по члену, пока тот не перестал пульсировать. Она встретилась со мной взглядом и, проведя большим пальцем по головке, смахнула с нее остатки спермы и провела по языку, улыбнувшись. Но когда я потянулся к Касандре, чтобы поцеловать, она увернулась и легла на траву, поманив за собой.
Я лег рядом и притянул фею, положив на свое тело. Она казалась такой маленькой и хрупкой, что единственное желание было защитить и уберечь ее ото зла и призраков прошлого. Руками обхватил Касандру, которая водила пальцами по моей груди, рвано выдыхая, пытаясь успокоиться. Спустя пару минут она засопела и безвольно опустила руки на траву. Я крепко прижал ее к себе, поцеловал в макушку и тихо прошептал, в глубине души надеясь, что Касандра не услышит:
– Кажется, я влюбляюсь в тебя. Только бы ты смогла ответить тем же, мое запретное желание.
Глава 29Августин
Вещие сны или усталость?
– Входите.
Сидя за столом, я перебирал множество исписанных листов, сжимая ненужные в ладонях и вышвыривая их в корзину, которая была наполнена до краев.
– Добрый вечер.
Я резко вскинул голову и удивился, увидев в дверном проеме Астарту, на которой был надет лишь домашний атласный черный халат с поясом. Она нервно перебирала пояс пальцами и кидала косые взгляды в коридор, что было для нее столь несвойственно. Босые ноги перекатывались с носка на пятку, выдавая волнение.
– Что-то случилось?
Опустив бумагу, которую держал в руках, я жестом пригласил девушку войти в комнату. Та облегченно выдохнула и захлопнула за собой дверь.
– Спасибо, что не выгнали.
– Вы меня пугаете.
Встав из-за стола, подошел к небольшому столику, где стоял кувшин с водой и кубок. Наполнив емкость на треть, протянул Астарте, которая схватила его и осушила одним глотком. Я вопросительно посмотрел на девушку, что осторожно поставила кубок.
– Астарта? – неуверенно произнес я, не зная, что и думать про столь такой внезапный визит.
– Я присяду?
Не дожидаясь ответа, девушка быстрым шагом пересекла комнату и села на стул, который стоял около стола. Смиренно сложив руки на коленях, стараясь унять дыхание – ее грудь часто опадала, а на лице появились небольшие красные пятна от волнения. Я сел напротив и сложил руки на столе, всматриваясь в взволнованное лицо демоницы.
– Клянусь мойрами, если вы сейчас же не расскажете, в чем дело, я применю магию.
– Мы можем перейти на «ты»? Пожалуйста… мне так будет легче.
Я кивнул.
– Ты знал, как умрешь?
Я замер, почувствовав, как между лопаток загудело. Воспоминания о прошлой жизни накатили волной, выбивая воздух из легких.
– Нет. Но догадывался, что кончу я паршиво.
– А сны… никогда не снились сны, где ты видел собственную смерть, будто смотришь на все со стороны? Будто кто-то включил еще неизведанные воспоминания и сделал зрителем собственной кончины.
– Я стал видеть подобное лишь после смерти, когда принял сущность лемура. Самоубийцы не попадают в Забвение, не пользуются милостью Жизни и Смерти, но мне удалось договориться с ними.
– То есть… ты просто ждешь, когда сможешь умереть вновь?
– Если это так можно назвать, то да.
Астарта шумно втянула воздух и сглотнула, до белых костяшек сжав кулаки на дрожащих коленях.
– Как только я оказалась во дворце, – тихо начала она, хотя каждое слово давалось демонице с трудом, – каждую ночь мне снится один и тот же сон. Проснувшись, пытаюсь ухватиться за обрывки, но они ускользают, словно не хотят, чтобы увидела свою смерть вновь. Единственное, что я помню – то, как было страшно и как болело здесь, – Астарта коснулась ладонью груди, где билось сердце.
– Это может быть связано с тем, что ваши магии с Мулцибером воссоединились после зова крови, – осторожно ответил я, стараясь отвлечь девушку от тревожных воспоминаний, – всплеск сил, который воздействовал на разум. Думаю, это пройдет, как только ты обвыкнешься во дворце.
– Ты не понимаешь, – Астарта мотнула головой и горько усмехнулась, – я чувствую, что умру здесь. В этом дворце. И осталось мне не так много, как того хотелось бы.
Я замолчал, не зная, какие слова сказать в этой ситуации. Насколько знал, демоны не могли видеть вещие сны, только проникать в них, воздействовать на разум и искажать действительность – да.
– А ты помнишь, что предшествовало событиям твоей гибели?
Астарта мотнула головой и прикусила нижнюю губу – глаза ее увлажнились, руки задрожали, выдавая ее страх.
– Я подумала… ты мог бы использовать магию, чтобы узнать, действительно ли это вещий сон или события последних недель так сказались? Мне казалось… ты… забудь, прости.
– Постой.
Я подался телом вперед и схватил Астарту за ладонь, когда та встала со стула и направилась в сторону двери. По ее лицу сбежала слеза, удивленный взгляд, устремленный на меня, заставил убрать пальцы с кожи демоницы. Я почувствовал женское тело, и что-то давно забытое всколыхнулось в груди, заставив болезненно сжать челюсть. Я вспомнил жену, ее гладкую кожу и утренние прикосновения, которые она дарила мне.
– Мне нужно больше информации, чтобы разобраться в твоей… проблеме.
– Я рассказала все, что помнила.
Раздражение сквозило в голосе демоницы, но она все-таки села на место, скрестив руки на груди. Удивительно, как кровь матери отразилась на девушке – страх моментально вытеснился вспышкой гнева, а неуверенность сменилась на величие и достоинство.
– Иди отдохни, я попробую разобраться, почему тебе снятся эти сны.
Я пытался улыбнуться, но судя по тому, как сморщила лицо Астарта, вышло паршиво. Прикоснулся вновь к руке девушки и сжал пальцы, пытаясь утешить.
– Все будет хорошо. Я сделаю все, что в моих силах.
– Спасибо, Августин…
Астарта опустила голову вниз и прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть рвущиеся наружу слезы. Демоницы никогда не выказывали своих чувств при чужих, коим я и являлся, поэтому подобное выражение хоть болезненно, но тепло отозвалось в груди.
Я потерял счет времени, сколько мы так сидели – минуту, десять, час – держал Астарту за руку, пытаясь смотреть в испуганные глаза, а она отвернулась, рассматривая стены и несколько шкафов, где стояло множество книг.
– Какой она была? – внезапно произнесла Астарта, продолжая избегать моего взгляда.
Мне не надо было спрашивать, кого сестра Мулцибера имеет виду.
– Она была чудесной. Я никого не любил так, как ее.
– В глубине души я завидую людям, которые могут любить, – огорченно вздохнула Астарта, – мой дар не позволяет испытывать подобного – похоть, разврат, желание – да, но моя душа никогда не отзывалась на прикосновения, понимаешь?
– Понимаю.
– Даже после смерти, пребывая в шкуре этого чудовища, коим ты стал, ты продолжаешь любить жену, которой давно уже нет на этом свете, – с теплотой в голосе произнесла демоница.
– Воспоминания о ней позволяют мне сдерживать чудовище. У каждого существа, человека, чудовища должен быть блокатор, позволяющий сохранять то милосердие, которое даровано каждому. У меня это – жена, у Мулцибера – Касандра.
Астарта резко обернулась и вырвала руки из моей хватки – не со зла, а от эмоций, отразившихся на ее лице, – заинтересованность, отчего я издал слабый смешок – демоница напоминала ребенка, которому вот-вот должны доверить страшную тайну.
– Ты знаешь, кто такая Касандра?
– Было бы глупо задавать подобные вопросы лемуру, Астарта, – я беззлобно усмехнулся и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и вытянув ноги под стол.
– Кто она? Фея? Но они же скорее вымысел, чем реальность. Последняя умерла несколько сотен лет назад, поскольку ее суженый не позволил подпитывать силы от себя.
– Да, это действительно так, но ты не учла одного – Жизнь может создавать существ, которые некогда возрождались на континентах, морях и воздухе, чтобы вновь начать цикличность. Фея – начало и конец. С нее запустилось колесо жизни, ей же и оборвется.
Астарта нахмурилась. Привстав, она поджала под себя одну ногу, а вторую, поставив пяткой на мягкую обивку стула, согнула в колене и обхватила ее ладонями, скрепив в их замок.
– То есть ты хочешь сказать, что Жизнь первый раз переродилась в смертном обличье в образе феи, и Касандра – это ее последнее творение?
– Можно и так сказать.
– Я все равно не понимаю, при чем тут мой брат.
– Ни для кого уже не секрет, что в Мулцибере течет магия Смерти. Он – ее творение, которое она воссоздала при помощи магии, чтобы в последующем передать ему дар и назначить новым палачом душ. Он пока про это не знает, но, как только перед ним встанет выбор, примет другой путь. Жизнь, которая переродилась на континенте, погибла несколько недель назад, раскрыв секрет Мулциберу, кто такая Касандра.
– Кто? – Астарта подалась телом вперед и чуть не упала со стула, потеряв равновесие, но в последний момент ухватилась за край стола и оттолкнулась, выпрямившись. Она явно не ожидала услышать, что здесь, на континенте, в этом дворце доживала свои последние часы сама Жизнь.
– Ее звали Джойс. В последнем перевоплощении она была джинном. В единственном желании Жизнь загадала девушку, которая сможет сделать Мулцибера счастливым и воссоздать мир на континентах. Свет и тьма, невинность и похоть. Но, насколько я могу знать, Смерть не благословила Касандру, что делает фею уязвимой.