После праздника мы решили все остаться, чтобы если вдруг возникнут какие-то проблемы или конфликты, решать их сразу и на месте. Михаэль и Селестия вернулись на родину следующим вечером, благословив Мулцибера как правителя и нового Высшего.
Добравшись до кабинета с массивной деревянной дверью, я постучал и услышал голос Августина:
– Входи.
Открыв дверь, я зашел внутрь и чуть не упал – в кабинете творился настоящий хаос: книги лежали вверх дном, усеивая пол подобно ковру, опустевшие шкафы накренились к стене, норовя вот-вот упасть. Августин, вокруг которого витала темная дымка, поднял на меня безумный взгляд и улыбнулся хищным оскалом, облизнув языком нижнюю губу.
– Эм. Я не вовремя? Могу зайти позже…
– О, нет-нет, – Августин приманил меня к себе жестом руки и, схватив со стола небольшую книгу в изумрудном переплете, положил ее на свободный участок на полу и рухнул на колени, начав водить пальцем по написанному сказанию.
– С тобой все в порядке?
– О да. Я просто скоро умру, – лемур вскинул голову, и его рот разве что не разрывало от улыбки, а потом, спохватившись, добавил: – Ох, прости, совсем забыл, что ты живой и никогда не познаешь прелести скорого освобождения. Иди сюда.
Августин активно замахал руками, предприняв новую попытку приманить к себе. Недоверчиво покосившись в его сторону, я доплыл до лемура и, изогнув дымку под углом, присел рядом, наклонившись и пытаясь понять неизвестный мне язык.
– Вот, смотри, – Августин ткнул пальцем в изображение первой феи, умирающей в муках, – ее душа переходила во власть мойр, крылья осыпались пеплом, а с тела отлетали куски плоти, – тут сказано, что как только дух первого светлого существа переродится, воссоздав деву, в которой уживутся свет и тьма, тогда и страдания живых мертвецов прекратятся. Она – освободительница, что сможет отправить мою душу в Забвение к сыну и жене.
– Но ты не живой мертвец. Ты – дух, имеющий телесную оболочку.
– Так-то это так, но если подумать, то ты видишь смертный облик, не так ли? Следовательно, если бы мои силы не подпитывали нутро и избегали разложения, то я бы уже давно стал похож на прогнивший кусок мяса.
– Логично, – я согласился со словами лемура и кивнул, вновь вернувшись взором к написанному.
– Я наткнулся на этот фрагмент из сказаний мойр, когда пытался разузнать, почему Астарте снятся вещие сны. Бальзатар, царство ему подземное, оставил небольшие заметки, по типу дневника, благодаря которому я узнал много чего интересного.
– Подожди, – я мотнул головой и вскинул руку вверх, призывая лемура остановиться, – к тебе приходила Астарта? Вещие сны? У демоницы?
– Да, – выдохнул Августин и присел на пол, облокотившись одной рукой на груду книг. Настроение у него сразу поменялось – от одержимого, граничащего с эйфорией, до упаднического. – Она рассказала, что как только оказалась во дворце, ей начали являться сны, в которых видит свою смерть.
– Она не может врать? – скептически спросил я.
– Вряд ли. Я сам поначалу удивился, когда Астарта оказалась на пороге дворца, да к тому же когда Мулцибера не было. Говорила что-то про зов крови, про то, что уничтожалась изнутри, голоса в голове твердили, чтобы она нашла брата. Но самое страшное не то, что сестра демона появилась на пороге дворца, а то, то она с собой принесла – хаос, смерть и разрушение.
– Астарта кого-то убьет?
– О нет. Она никого не сможет убить, она подтолкнет палача к этому.
– Ничего не понимаю.
– Пути мойр неисповедимы. Они, скрытые от глаз людей и чудовищ, просыпаются в пещере, где плетут нити судьбы каждого из нас. Наш путь уже предначертан. И судьба Алкесты в том числе.
– Что с ней?
– Ей предстоит сделать тяжелый выбор между разумом и сердцем, долгом и счастьем. Бедное, запуганное дитя… Она не заслужила подобной участи.
– Что с ней будет? – холодно произнес я, чувствуя, как тело начинает вибрировать от злости и недоговоренностей Августина. Древнее могущественное существо, которое только и умеет, что говорить загадками.
Лемур, заметив мою перемену, беззлобно усмехнулся, склонил голову и мотнул ею, пытаясь скрыть горькую улыбку.
– Не стоит так злиться на мои слова и действия. Я всего лишь делюсь тем, что знаю сам. Но магия не позволяет рассказать всего, что знаю. Прости, Ведас, но тут я тебе не помощник.
– Не можешь рассказать – напиши, – процедил я сквозь зубы, пронизывая Августина злым взглядом.
– О. А об этом я и не подумал.
Быстро поднявшись с книжного пола, Августин схватил со стола клочок изодранной бумаги, перо и чернила. Пара секунд – и он протянул мне записку, сложенную в три раза. Когда я попытался ее раскрыть, он накрыл своими пальцами мою ладонь и мотнул головой:
– Нет, не здесь. Прочтешь, когда окажешься один. Так будет лучше.
– Спасибо, – хрипло произнес я и сжал в кулаке записку, но не крепко, чтобы не размазать непросохшие чернила. Августин кивнул, принимая благодарность, и ткнулся носом в очередную книгу, которая лежала чуть поодаль, показывая, что на этом наш разговор окончен.
Я пришел к Августину, чтобы спросить, почему испытываю странное, колющее чувство в душе, разузнать, что это может быть. Но выйдя из кабинета лемура, совсем не ожидал прочитать то, что было написано на изодранном клочке бумаги. Держа ее дрожащими руками, вчитывался в единственную строчку, не понимая, что испытываю – страх, любопытство, безысходность? Эта фраза преследовала меня еще долгие часы и дни, пока я лежал в кровати с Алкестой, пытаясь заснуть хотя бы на пару часов.
«Она тебя убьет».
Глава 31Клерс
Самое сокровенное и желанное мы находим в самый неподходящий момент.
– Знаешь, отец, а ведь на твоем месте мог быть я. Ничего не стоило сделать шаг не в ту сторону, и всем мучениям пришел бы конец. Не пришлось бы сражаться за свое бессмысленное существование, бояться за жизнь, которая в любой момент может оборваться, оставив тебя наедине со своей никчемностью, – я сделал большой глоток из бутылки с вином, вероломно украденной из подвалов Мулцибера. – Я даже не смог стать достойным другом для демона. Столько ему должен, стольким обязан, а он даже не просит ничего взамен… Что он за черт такой, что не требует расплаты за содеянное?
Тяжело вздохнув, я провел ладонью по надгробию отца – все эмоции, чувства и боль давно не отзывались в душе, приглушенные временем. Буквально несколько месяцев назад мог часами сидеть около могилы и пенять на судьбу, но после того, как встретил здесь фею, все будто поменялось – изменился ход судьбы, который, я надеялся, обернет жизнь в лучшее русло. Сделав очередной глоток, всмотрелся в верхушки деревьев, колышущихся на ветру, окутывая поляну приятным шелестом. Где-то вдали ухали совы, просыпаясь на ночную охоту, чуть поодаль – крик заплутавшего путника, сошедшего с натоптанной тропинки и угодившего в пасть озлобленным существам и духам, которые только и жаждут напитаться силой и плотью жертвы.
– Возможно, я сейчас скажу полную глупость, но мне кажется, что Касандра и Мулцибер смогли бы освободить наш народ от проклятия Аида. Бога больше нет, его магия исчезла со всех континентов. К тому же – демон излечивал от недуга, страхов, а фея при первой встрече коснулась, сказав, что я болен. Возможно… если бы они смогли объединить магию, то сатиры стали бы свободны? Никто бы не стал заключать сделки, подпитываясь нашей безвыходностью… Отец… Может, это правда единственный правильный вариант?
В ответ мне была тишина. Конечно, Клерс, тупой козел, что ты хотел от мертвеца, душа которого давно канула в Забвение и живет там припеваючи, ожидая перерождения. Я надеялся, что отец попал в лучший из миров – пьет на небесах вино, пристает к лесным девам и устраивает ночные загулы около костра, играя в карты и кости. Мне искренне хотелось в это верить.
Мысль о том, что Касандра и Мулцибер могут помочь сатирам, пришла внезапно. Я вынашивал эту мысль на протяжении недели, вспоминая ночью в кровати без сна все события, которые происходили перед предполагаемой гибелью. Вкус металла на губах, черное перо, дополнившее коллекцию, Мулцибер, впитывающий мой страх, и Касандра, прикасающаяся к призраку около могилы отца. Мой мозг, затуманенный алкоголем, пытался судорожно работать, но каждый раз что-то не сходилось воедино.
– Может, я все-таки смогу спасти наш народ? – почти что шепотом спросил у самого себя.
Толчок ветра в спину заставил оглянуться, но я не увидел ничего, кроме пустой поляны, где росло множество деревьев, склонивших массивные кроны к земле.
– Да, можно попробовать. Хуже ведь точно не станет, да?
Монолог, который крутился в моей голове, не давал покоя. Мулцибер точно не откажет, а Касандра, возможно, согласится из вежливости. По крайней мере, они дожны попытаться это сделать.
Поднявшись на ватных ногах, я допил остатки вина из кубка и всунул его под мышку, двинувшись в сторону дворца. Взор затуманился от алкоголя, что было мне несвойственно. Отмахнувшись от какой-то мошкары, я решил обойти дворец с другой стороны и пройти по той стороне леса, куда никогда не решался ступать в одиночку. Мулцибер зачастую рассказывал истории, что там обитают чудовища, которые проглотят за один укус, так что даже не успеешь понять, умер или нет. Раз – и все, лишь клочок шерсти, который будет валяться посреди поляны, станет последним упоминанием о твоей никчемной жизни. Но после того, как демон заканчивал рассказ, он с серьезным выражением лица следил за моей реакцией, а потом прыскал со смеху, наблюдая за тем, как я медленно бледнел и охал, опасаясь за собственную судьбу.
Решив, что нечего страшиться, я двинулся в обход и буквально через сотню метров столкнулся с проблемой: небольшое каменное ограждение не давало пройти дальше – с правой стороны виднелись болота, где булькала вязкая зеленая жидкость, с другой – слышался чей-то яростный вой, отчего по телу пробежались мурашки. Сочтя правильным перелезть через ограждение, я вцепился ладонями в неглубокие выступы, подтянулся и зацепился за другую выемку, поставив в первую копыто. Медленно прополз к вершине, за которой, как казалось, будет виднеться крыша дворца.